Волшебное очарование Монтаны - читать онлайн книгу. Автор: Кэтрин Лэниган cтр.№ 24

Пролистав фотоальбом, Моника прочла под снимками названия городов: Рим, Венеция, Женева, Вена.

«Все годы бабушка твердила мне, какое это счастье жить здесь. Дескать, луна над Монтаной светит ярче, чем где бы то ни было. Дескать, не стоит сходить с ума от желания повидать дальние страны. Однако ради кого она все это твердила? Ради себя самой? Ради меня? Ради Розы?» Не находя ответа, Моника всматривалась в снимки в надежде узнать как можно больше. На одном из них Роза была запечатлена после возвращения в Монтану с кожаным чемоданом в руках, обклеенным этикетками из разных стран. Выражение ее лица было таким, что Моника предположила: пока мама была в Европе, случилось что-то ужасное. На более поздних фотографиях у ее матери было озабоченное лицо, неряшливая одежда, а вместо длинных ухоженных волос растрепанные тусклые космы. Лишь на одном снимке, датированном 4 июля 1976 года. Роза выглядела такой же красавицей, как раньше. В этот день она встретила Теда Мартина.

Неожиданно Моника наткнулась на снимок, который был сделан ее отцом: Роза, сидящая на коленях, склонившись над озером.

Ее волосы ниспадали пышными волнами, но глаза выражали то же тревожное предчувствие, какое было в глазах самой Моники, когда она взирала на собственное отражение в воде после того, как занималась с Остином любовью.

Моника искала фотографию своего отца, чтобы узнать, есть ли между ними хоть какое-то сходство. Но тщетно. Возможно, все снимки Теда Мартина уничтожила Роза, а может быть, она просто не помещала их в альбом.

Чем глубже погружалась Моника в прошлое своей семьи, тем более упрочивалась ее обида. Она начинала понимать, как самолюбива была ее мать и как велика была в ней жалость к самой себе. Роза не только затворилась от людей после того, как ее бросил Тед Мартин, но сознательно уничтожила все те драгоценные крупицы правды о себе и Теде, которые могли бы развеять страхи Моники перед будущим.

Подобно лавине, на Монику наваливались обрывки высказываний, которым она в страхе внимала всю свою жизнь.

Она явственно слышала голос доктора: «Фостер Скай был очень богат. Он отстроил эту долину, но не голыми руками». «Твой дедушка был искусный строитель», — говаривала Аделаида, и Моника воспринимала ее слова так, будто Фостер собственными руками вбил каждый гвоздь. Теперь она знала, что Фостер нанимал людей в городе… так же, как Остин Синклер. «Фостер Скай работал не покладая рук», — говорила Аделаида. «Фостер Скай думал о будущем, — сказал однажды Вернер Хайстетлер. — Если бы не он и не его деньги, большинство из нас не имели бы средств к существованию». «Однажды он уехал отсюда и не вернулся, — говорила Аделаида. — Ему не нужна была семья». Голоса из прошлого, казалось, переполняли сарай. Поначалу Моника пыталась выстроить все сказанное в хронологическом порядке и сверить с фотографиями. Что-то новое выплыло наружу. Что-то, в чем она не была до конца уверена. И лишь одно не вызывало никаких сомнений.

Аделаида была молода, когда появилась в Монтане с Фостером. Он был очень богат и, наверное, мечтал о таких же комфортных условиях жизни здесь, какие были у него в Сан-Франциско. По словам бабушки, Силвер-Спе в ту пору был захудалым курортным местечком, и ничем больше. Фостер, как человек с деловым чутьем, прозрел богатые возможности, которые таятся в этом волшебном крае с минеральными источниками. Вместо того, чтобы хранить свои деньги в безопасности под матрасом, как советовала ему Аделаида, он, «искусный строитель», построил не только двухэтажную хижину, в которой они жили. Как полагала Моника, дедушка вложил деньги в строительство аптеки Хайстетлеров. Верной Хайстетлер был в то время ребенком, зато его отец извлек из этого вложения большую выгоду. Методистская церковь в городе по своему убранству напоминала хижину Моники. Не исключено, что Фостер воздвиг и ее. А почтамт? А универсам? Сколько же людей в городе были бы обязаны дедушке, если бы он был жив?

Готова ли была мириться Аделаида с щедростью Фостера? Будучи практичной женщиной, находящей применение в хозяйстве даже самому потрепанному полотенцу, она, без сомнения, встречала в штыки его денежные вложения. Не это ли вкупе с ее высокомерием побудило Фостера уехать?

Моника знала наверняка, отчего Аделаида не взыскивала по старым долгам. Из-за гордости. Именно ее гордость привела к разрыву отношений Аделаиды с горожанами. Но раз она не требовала погашения займов, в городе воздерживались открыто ругать ее за то, что по ее вине уехал Фостер.

Очевидно, что Фостер присылал Аделаиде деньги. Вряд ли выручка от продажи скота покрыла бы расходы на великолепные школьные наряды Розы и на поездку в Европу. Моника не сомневалась, что деньги Фостера оставались в семье, хотя сам он был от нее вдали.

Моника пристальнее вгляделась в фотокарточки матери и вдруг поняла, кем был тот мальчик в большом автомобиле с открытым верхом… Верной Хайстетлер. Неужели Верной был влюблен в ее мать? Или просто обхаживал ее по совету своего отца? Как бы там ни было, но все закончилось после того, как Роза вернулась из Европы. Было бы любопытно узнать, не женился ли Верной на матери Билла именно в то лето. Нет сомнения, что женитьба Вернона подкосила Розу.

Подводя итог своим открытиям, Моника пришла к выводу, что главной пружиной во всех этих интригах была Аделаида. Все в жизни Моники — каждый шаг, каждая мысль и каждое движение души — контролировалось Аделаидой. Ни единое сказанное ею слово не ставилось внучкой под сомнение. Аделаида была единственным источником воспитания и заботы. Единственным человеком, кого Моника любила.

До встречи с Остином.

Правда открылась глазам Моники, и она выронила альбом из рук. Аделаида разрушила ее жизнь, утаивая от нее правду… Монике казалось, что ее душат. Лишают возможности жить. Нужно выбраться отсюда… Она наткнулась на один из ящиков за спиной и разбила о него керосиновый фонарь. Стекло разлетелось во все стороны. Сноп пламени с металлического фитиля полыхнул, осветив весь чердак, и перекинулся на гору старого сухого тряпья…

Остин установил особые матовые линзы на телескопе, привезенном из Чикаго. Он купил его из бахвальства, когда положил первый миллион на свой банковский счет. До десятилетнего возраста он ходил в планетарий и тогда же решил, что взрослым следует созерцать звездное небо из собственного телескопа. Остин настроил трубу телескопа на хижину Моники.

Свет в хижине горел на первом этаже, но никакого движения внутри дома не было заметно. Должно быть, читает в постели.

Потом он заметил, как колыхнулась кружевная занавеска в гостиной. Однако в окне никто не появился. Чуть опустив телескоп, он поймал в объектив темную фигурку Дэйзи, она исчезла, потом появилась опять. В поведении собаки было что-то загадочное. Дэйзи, похоже, лаяла. И не раз от раза, а взахлеб.

Внезапно он разглядел на окнах хижины отблески света… слишком яркого для полуночи. Он направил трубу телескопа к источнику света, и от увиденного у него перехватило дыхание. Боже всемогущий!

Языки пламени лизали крышу сарая, а дым валом валил из открытого чердачного люка, откуда свисал вниз головой, уцепившись за канат ногами, какой-то человек. Моника!