Гостья из тьмы - читать онлайн книгу. Автор: Тамара Маккинли cтр.№ 83

Матильда переглянулась со стариками. Они тоже понимали, что Дэйви в гиблом месте, где положение сейчас было самым трудным. Поэтому дай бог, чтобы он вернулся хотя бы после войны. Последнее его письмо шло больше недели.

Тяжело вздохнув, Матильда взяла подругу за руку.

– Это не может продолжаться бесконечно, – успокаивала она несчастную мать. – Война когда-нибудь кончится, и они вернутся домой.

Вскоре оказалось, что Эприл радовалась напрасно. Черчилль и Кэртен заключили другое соглашение, и вместо того, чтобы вернуть в Австралию две ее армии, в нее послали одну американскую дивизию. Вместе с остальными австралийцами Матильда и Эприл почувствовали, что родина-мать предала их. Как может маленькая дивизия защитить такой огромный континент, и почему австралийским солдатам отказано в праве защищать собственный дом вместо того, чтобы доблестно воевать и погибать за англичан в Европе?..

Прошло еще несколько тяжелых месяцев. Женщины заботились друг о друге, о детях, о своих домочадцах, изнуряя себя непосильным трудом на ферме. Все жили новостями по радио – единственной связи с воюющим миром.

Однажды Матильда вернулась в Чурингу, чтобы приготовить корма для овец на завтрашний день. Они с Габриэлем закидывали мешки с кормом в новый грузовик, который Матильда недавно приобрела по случаю. Внезапно она услышала знакомое цоканье копыт мула – похолодела. Она знала, что старый священник предпочитает сам развозить похоронки.

Отцу Райану трудно было приспособиться к современной жизни и менять старые привычки. Он по-прежнему путешествовал на своем муле в старом скрипящем седле. За годы войны он резко постарел, его волосы стали седыми, а слишком печальные новости, которые он развозил по семьям, где многих погибших знал с рождения, согнули своей тяжестью некогда широкие плечи.

– Плохие новости, да? – не вытерпела Матильда, когда святой отец спешился и напоил мула.

Отец Райан кивнул, и она, взяв его под руку, повела по ступенькам веранды в дом. Ее сердце сжималось от боли, когда она думала о неотвратимости того, что сейчас услышит. «Но ничего, – молча уговаривала она себя. – Я сильная. Я выдержу».

– Давайте выпьем чаю сначала. Я давно обнаружила, что плохие новости лучше слушать сидя.

Матильда быстро поставила чай, избегая смотреть на него и стараясь не думать о том, что один из мужчин Финли не вернется домой. Скоро она узнает кто, и ничего уже нельзя будет изменить.

Отец Райан выпил чай и, как птичка, поклевал бисквит, который она сделала этим утром.

– Мы переживаем трагические времена, Матильда, – сказал он убито. – Как ты справляешься здесь совсем одна?

– У меня есть Габ в Чуринге, а у Эприл – дети и два овчара. Мы пасем наших овец вместе. Так легче.

– Ей понадобятся теперь нечеловеческие силы, чтобы она могла пасти овец. Но ты уже пережила сама все это, правда? И знаешь, как это бывает.

Матильда кивнула и наконец собралась с духом.

– Кто из них, святой отец? – хрипло спросила она, хотя ей хотелось заткнуть уши навсегда, чтобы не пускать смертоносную весть на эту прекрасную землю, которую она так любила!

Жуткое молчание повисло в кухне, как будто на них вдруг дохнуло вечностью. Руки священника, которыми он сжимал ледяные руки Матильды, были теплыми и спасительными, как якорь, брошенный в океане чувств, захлестнувших ее.

– Все они, Матильда.

Она тупо уставилась в помертвевшее лицо и пустые глаза.

– Все?.. О боже мой! – вскрикнула она, осознав весь ужас услышанного. – За что, святой отец? Ради господа бога, скажите, за что? Это несправедливо!

– Война никогда не бывает справедливой, Матильда, – грустно сказал он. – И ты не можешь обвинить в этом бога. Не он начинает войны – это делают люди. Люди убили их всех. Тома и Сина в окопах на окраине Эль-Аламейна, а Дэйви – снайперской пулей в Новой Гвинее.

Матильда ослепла от слез, когда вспомнила двух мальчишек, которых любила как родных, и мужчину, который был ей дорог, как брат. Она поняла, что никогда никого из них не увидит, и почувствовала страшную пустоту в необъятном мире, окружавшем ее. Она положила голову на плечо священника, вдохнула знакомый с детства запах его сутаны, и слезы побежали у нее из глаз. Отец Райан нежно похлопывал ее по спине, как маленького ребенка, прижимая к себе.

– Здесь есть и другие, девочка, кто разделит сегодня ваше горе. – Его голос был полон страдания. – Курайонг потерял Билли. Ужасная штука эта война…

Матильда вырвалась из его объятий и гневно посмотрела на него.

– Ладно, мужчины идут на войну, чтобы тешить свое самолюбие! – в ярости закричала она. – А как насчет матерей, жен, невест? Что будет делать Эприл без мужа и двух старших сыновей? Даст ли ей ваш распрекрасный бог ответ на этот вопрос, святой отец? И где, скажите, он был, когда их всех убивали? Как он мог допустить такое?

Бросив взгляд на бледное, осунувшееся лицо священника, она пожалела о своей вспышке, но было поздно.

– Я понимаю твои чувства, Матильда. Неудивительно, что это так тебя убивает. За последние годы я отвез здесь столько таких телеграмм и все равно каждый раз страдаю. К этому невозможно привыкнуть, – печально сказал он и помолчал, подбирая слова. – Но именно гнев убил всех этих людей. Неспособность найти мирное решение лежит в корне всех войн. Но гнев, хоть и помогает облегчить душу, не может вернуть нам убитых.

– Простите, отец Райан, – всхлипнула Матильда. – Но все это кажется таким безнадежным… Люди убивают друг друга ради мира на земле. А женщины пытаются выжить на этой земле, борясь с засухой, голодом и бомбежками. Ради чего все это?

– Я не знаю ответа, – покачал седой головой священник. – Хотел бы я знать…

Долгой дорогой в Вилгу они молчали, погруженные в свои безрадостные мысли. Матильда цепенела, представляя доброе лицо подруги, которую за эти годы полюбила как родную. Она вцепилась в поводья мертвой хваткой, когда они подъезжали к дому.

Эприл вышла на веранду и, судя по тому, как внезапно побелело ее лицо, сразу поняла, с какой вестью они приехали. Единственное, о чем она не догадывалась, – насколько сокрушительной она будет для нее. Матильда испугалась, что эта маленькая мужественная женщина, с такой стойкостью державшаяся все это жуткое время, может не пережить такой безжалостной потери.

Эприл отказалась провести их в дом. Не позволила приблизиться к ней. Она стояла, бледная, как привидение, на крыльце и по мере того, что сообщал ей священник, черты ее мягкого лица превращались в резкие каменные очертания надгробного памятника.

В конце концов, после непереносимо долгого молчания, она глубоко судорожно вздохнула.

– Спасибо, отец Райан, и тебе, Молли, что приехали. Но мне лучше сейчас побыть одной, – сказала Эприл пустым, бесцветным голосом, в котором не проскальзывало даже намека на чувство.