Каникулы Рейчел - читать онлайн книгу. Автор: Мэриан Кайз cтр.№ 64

– Что ты хочешь этим сказать? – Я вовсе не была уверена в том, что хочу это знать, разве что та часть моего существа, которая хотела знать абсолютно все.

– Ты знаешь Аню? – спросил он.

– Господи, конечно!

Аня была моделью, и я всегда мечтала походить на нее.

– Я рассказывал ей о тебе, и вот она позвонила мне и сказала, что ты в «Ламе».

– А откуда ты знаешь Аню? – спросила я.

– Я с ней работаю.

– Что ты делаешь?

– Пишу циферки, детка.

– Что это значит?

– Бухгалтерская работа. В Анином агентстве.

– Так ты бухгалтер? – удивленно спросила я.

– Нет. Всего лишь младший клерк.

– Ну, слава богу, – с облегчением вздохнула я. – Муж моей сестры Маргарет, Пол, – что-то вроде бухгалтера, только хуже. Ну, этот, ну, ты знаешь… Как их там…

– Аудитор?

– Точно. Так расскажи, какая она, Аня. Симпатичная? У нее нет еще вакансий для знакомых?

– Она отличная девчонка, – сказал он. – Одна из лучших, кого я знаю.

Глаза у него стали закрываться, он что-то бормотал, повернувшись на бок, но уже неразборчиво. Я прижалась к его спине, обняла его, затаилась, выжидая, отреагирует ли он на это прикосновение. Нет, не реагировал.

После того как Люк уснул, я вдруг зациклилась на презервативе, который сразу нашелся в кармане его куртки. Эти мысли не давали мне заснуть. Признавая, что носить с собой презерватив – вполне нормально для цивилизованного человека, я все же ревновала. К той незнакомой женщине, с которой он использовал бы его, если бы не использовал со мной. О чем свидетельствует презерватив в кармане? О том, что Люк всегда готов кого-нибудь трахнуть. В любое время, в любом месте, кого угодно. Его верный презерватив в любой момент готов сослужить ему службу. Резиновая ипостась Люка Костелло. Сколько их еще у него в кармане, готовых в бой по первому зову? Может, и для Ани припасен, если, конечно, существует хоть полшанса, что она пойдет на это с таким придурком, как Люк.

Я посмотрела на него, спящего, и решила, что он мне больше не нравится.

Ночью я проснулась от боли внизу живота.

– Что с тобой, детка? – бормотал Люк, видя, как я скрючилась.

Ну, как я могла ему объяснить? Сказать: «У меня месячные»?

«Я протекла», – Хелен говорит это даже мужчинам. Я все-таки решила остановиться на варианте: «У меня началось». Коротко, деловито, не успеваешь смутиться, и не так отвратительно по-медицински, как «у меня менструация».

– Отлично! – воскликнул Люк. – В ближайшие пять дней презервативы не нужны!

– Перестань! – простонала я. – Мне плохо. Принеси мне таблетки. Они вон там, в ящике.

– Сейчас. – Он вскочил с кровати, и хоть он мне больше не нравился, пришлось признать, что с телом ему повезло. В темноте я поймала серебристый блик на его ноге от светящего в окно уличного фонаря – линия, пересекающая мускулистое бедро.

Он рылся в ящике, а я с восхищением разглядывала его сзади. Отличная задница, подумала я, одуревая от боли. Как мне нравились эти впадинки по краям! Мне тоже хотелось бы иметь такие.

Он вернулся с упаковкой мощного обезболивающего.

– Дигидраткодеин? – прочитал он на коробочке. – Тяжелая артиллерия. Выдают только по рецепту.

– Точно. – Незачем сообщать ему, что рецепты я покупаю у рискового дока Дигби.

– Значит так, – сказал он, неторопливо просмотрев аннотацию, – две сейчас, а потом – только через шесть часов…

– Воды дай, – перебила я. Две! Как бы не так! Десять будет в самый раз.

Пока он был в кухне, я отправила в рот горсть таблеток. Когда он вернулся и выковырял еще две, я запила все это водой.

– Гадость, – пробормотала я с набитым ртом. Ничего, как-нибудь проглочу.

Естественно, я не смогла идти на работу на следующий день. Не испытывая никакого чувства вины, потому что уж на этот раз я была действительно больна, я проглотила еще пригоршню таблеток и настроилась на выходной.

И он удался. Одурманенная болеутоляющим, я смотрела «Джеральдо», потом «Джерри Спрингер», потом «Опру» и наконец «Салли Джесси Рафаэль». Я съела брикет мороженого и еще большую семейную упаковку чипсов. Потом пришла пора поспать.

Когда Бриджит вернулась с работы, я лежала на кушетке в тренировочных штанах и топе и поедала хлопья с корицей прямо из пакета. Потому что всем известно, что мучное прямо из пакета, как и раздавленные заварные пирожные и вообще всякая пища, съеденная на ходу, не содержит калорий.

Первым, что сказала мне Бриджит, было:

– Ты опять прогуляла?

– Я заболела, – запальчиво ответила я.

– Эх, Рейчел, – вздохнула она.

– Я, правда, заболела! – Это уже начинало меня раздражать. Бриджит, видимо, решила стать мне родной матерью.

– Так ты потеряешь работу.

Не понимаю, чего она на меня злится. Сколько раз она сама просила меня позвонить к ней на работу и сказать, что она при смерти. Но было слишком жарко, чтобы вступать в перепалку.

– Отвяжись, – неуклюже ответила я. – Лучше расскажи, как у тебя с Нашим человеком в Гаване.

– Madré de Dios! – воскликнула она. Это все, что ей удалось запомнить из уроков испанского, которым она честно пыталась овладеть, чтобы завоевать сердце неверного Карлоса. – Это такая драма! Выключи телик, включи вентилятор, тогда расскажу.

– Вентилятор включен.

– Господи, а ведь еще только июнь, – вздохнула она. – Что ж, я расскажу тебе все!

С потемневшим от гнева лицом она рассказала, как притащилась в бар «Зет» и обнаружила, что Карлос уже ушел. Тогда она отправилась к нему домой, но Мигель стоял на страже в дверях и не пускал ее. Однако ей удалось прорваться в прихожую, и там она увидела малютку испанского вида, метр с кепкой, с наглыми темными глазками и этаким неприступным видом, типа «Только попробуй трахни меня – и мои братья тебя на куски разрежут!».

– И я сразу поняла, как только ее увидела, я просто почувствовала, Рейчел, что у нее что-то с Карлосом.

– Женская интуиция, – пробормотала я, хотя, может быть, лучше было бы назвать это дамским неврозом. – Ну и как? И что у нее с Карлосом?

– Она сказала, что она его девушка, затащила меня в комнату, долго шипела на Карлоса по-испански, а потом сказала мне: «Ищи среди своих!»

– Ищи среди своих? – Я была в шоке. – Прямо какая-то «Вестсайдская история»!

– Ну! – согласилась Бриджит, лицо ее напоминало античную маску гнева. – А я, может, не хочу искать среди своих! Все ирландские мужики – это отстой. Но ты еще не все знаешь! Представляешь, она обозвала меня грингой! И Карлос ей это позволил! Сидел и молчал, как будто так и надо. Подонок! – завопила она, швырнув мой баллончик с дезодорантом в стену. – Грязные вшивые недоноски! Представляешь? Гринга! Какое оскорбление!