Прекрасные тела - читать онлайн книгу. Автор: Лора Каннингем cтр.№ 8

Джесси улыбнулась, вставая под горячий душ. Она не думала о том, что кто-то из гостей может появиться в любую минуту, прежде чем она будет готова. Сейчас она снова была в комнате мотеля в Койотвилле, с мужчиной, удивившим ее своей нежностью. Она все еще изумлялась, что мужчина с губами, жесткими, как кожаная перчатка, может быть таким добрым.

Она закрыла глаза, чувствуя, как вода омывает ее кожу, вспоминая, как он прикасался к ней, как целовал ее всюду… как они торопились слиться в первый раз, стремясь уничтожить существующую между ними границу, но в дальнейшем уже стали растягивать удовольствие. Тогда Джесси казалось очень просто забыть обо всем, что ее волновало; она забыла все, включая то, кем была. Тем приятнее было вспоминать об этом чуть позже, на рассвете, когда Джесс повернулся к ней и сказал: «Иди ко мне».

Так исполнит ли он свое обещание? Позвонить. Сегодня. В восемь часов вечера. Его время или ее время? Джесси хотелось знать наверняка. Должно быть, речь шла о «ее» времени. Она попыталась вспомнить, уточнял ли он это. Что конкретно крикнул он ей в ухо: «Мое время — это твое время?»

А может, Джесс исчезнет, как свойственно мужчинам? Скроется без следа, потеряется в этом Бермудском треугольнике человеческой психики, именуемом «посткоитальное отчуждение»? Или же он навсегда станет ее частью? Джесси выключила воду, насухо вытерлась и снова почувствовала жжение внутри. Венерическое заболевание или просто цистит?

Но у Джесси не было времени, чтобы зацикливаться на том, что могло оказаться неприятным последствием ее приключения. Она накинула халат, бросилась к плите и достала оттуда цыплят. Слава богу, они не сгорели! С глазурью все получилось: цыплята сияли, золотистые, румяные, с абрикосовыми веснушками. Картошка еще не пропеклась, и на мгновение Джесси подумала, не сунуть ли ее в микроволновку. Но к микроволновке она относилась с тем же презрением, что и к мобильнику: масса молекул, мельтешащих в воздухе во имя быстрого удовлетворения потребностей. Возможно, это необходимое зло, но лучше по возможности его избегать.

Джесси положила картофель обратно в духовку, чтобы он подрумянился в подливке.

Если повезет, все будет готово к появлению гостей. Джесси огляделась — обстановка стала почти респектабельной. Сперва она хотела надеть платье, но потом, под влиянием минутного импульса, предпочла вытащить из чемодана джемпер, который был на ней, когда она встретила Джесса Дарка. Возможно, джемпер хранил частичку волшебства; он был из белой шерсти и прекрасно сочетался с длинными темными волосами Джесси. Она натянула коричневые лосины, надела старые домашние туфли и почувствовала, что почти готова.

Она поставила вазочку с зеленым чили на разделочный стол и окружила ее орнаментом голубых кукурузных чипсов. Завершая сервировку, она водрузила в центре стола букет тюльпанов, поникших и подзамерзших за время ее долгого пути домой. Потом на разделочный стол перекочевали винные бутылки — для начала две. Джесси улавливала ароматы готовящегося блюда, ее ноздри втягивали струйки пара, пропитанного чесноком и луком.

И наконец, «гвоздь программы»: подарок для Клер и ребенка. Джесси извлекла резную деревянную колыбель, которую так долго хранила. Колыбель была старинная (возможно, ей было не меньше ста пятидесяти лет), конечно же, ручной работы, с красивыми пестроткаными лямками. Сделанная в Лапландии, колыбель могла висеть, как гамак.

Джесси знала, что Клер колыбель понравится. Ни вычурных розовых оборок, ни акриловой мишуры. Эта колыбель — подлинная и экзотическая: как раз то, что нужно Клер. Джесси купила ее на аукционе, думая, что когда-нибудь тоже станет матерью. Сейчас она испытала резкую боль, прикрепляя к колыбели открытку с надписью: «Для Клер».

«Нет, нет, — с упреком одернула она себя. — Пусть колыбель достанется Клер». Она сделала шаг в сторону и с минуту постояла, наслаждаясь гладкостью формы, колыбель была закругленной, почти как старинный чан для теста. Как здорово будет видеть здесь ребенка, и какой глубокий смысл заключен в том, что эта колыбель дает приют младенцам вот уже больше ста лет. И Джесси, и Клер любили предметы, пропитанные историей, — это была одна из их общих черт.

Внезапно Джесси почувствовала себя счастливой, ведь она устроила праздник для Клер. «Синдром хозяйки» окончательно покинул ее, пока она расставляла бокалы, зажигала свечи и огонь в камине.

Благодаря камину, свечам и плите температура в жилище Джесси повысилась, и холод стал прятаться по углам просторного и до недавних пор «необжитого» пространства. Полузамерзшие желтые тюльпаны отогрелись и раскрылись навстречу теплу. Чердак Джесси заблестел, и это золотое сияние начало изгонять тени мрачного фабричного прошлого.

Джесси откупорила бутылку австралийского шираза, чтобы вино подышало. Она включила CD-плеер, поставила диск Рампаля: [11] Клер будет рада услышать флейту. Джесси и сама получила удовольствие от первых звуков, когда они поднялись к высокому потолку чердака. Кажется, она все-таки справляется с ролью хозяйки. Она засмеялась, сделав несколько преждевременный глоток вина. Удивительно, сколько всего можно успеть за час, когда нет другого выхода… А если она приготовит еще какую-нибудь закуску, то уж точно сможет считать, что все готово.

Джесси мыла маленький помидор, собираясь фаршировать его сыром, как вдруг раздался звонок домофона. Она подбежала к переговорному устройству и спросила:

— Кто там?

— Я.

— Поднимайся, — сказала Джесси и нажала на кнопку.

Она услышала, как грузовой лифт зарычал, качнулся и поехал вверх. Потом он вздрогнул, остановился на последнем этаже и открыл двери, чтобы выпустить первую гостью.

В которой Сью Кэрол уходит от мужа, сбивается с пути в метро и покупает подарок для Клер.

Сью Кэрол не знала, в Ист-Сайде она или в Вест-Сайде; она знала только одно — что едет в южную часть Манхэттена. Она так горько плакала, что у нее пересохли слезные железы, и ей пришлось вынуть контактную линзу из одного глаза. Завернув линзу в салфетку, она убрала ее в карман. Теперь линза ссохлась и стала, как ноготь. Ее никак нельзя было вставить обратно.

Сью Кэрол ехала в вагоне метро, вцепившись в ремень, чтобы сохранить равновесие, и в то же время пытаясь держать багаж поближе к себе, в радиусе безопасности. Она осознавала неудобства своего положения: сколько бы она ни моргала и ни щурилась, видел только один глаз. Обводя вагон этим «единственным» глазом, она изучала пассажиров. Не далее как три дня назад произошло нападение на женщину, причем тоже в метро. («Метро — города нутро», — срифмовала Сью Кэрол. Рифмы и разного рода свободные ассоциации так и роились у нее в голове — такой уж выдался вечерок.)

Девушка, которую толкнули под поезд, погибла. Звали ее почти так же, как и Сью Кэрол: Сью Эллен. Сью Кэрол не могла остаться равнодушной к фотографиям мертвой девушки, невероятно похожей на саму Сью Кэрол в юности (она была почти такой же, когда семнадцать лет назад приехала в Нью-Йорк). Те же светло-рыжая челка, ясные глаза, горстка веснушек и вздернутый носик. Даже родители Сью Эллен напоминали родителей Сью Кэрол: мать — седеющая блондинка, полноватая, в слишком тесных синтетических брюках и обширной блузе в цветочек; отец — тощий, на лысой голове — кепка для гольфа, узкие губы сжимают трубку. И подобно родителям Сью Кэрол, они сокрушались о том, что позволили своей дочурке уехать в большой город, покинув их «гнездышко» в Слокуме, Кентукки.