Шафрановые врата - читать онлайн книгу. Автор: Линда Холман cтр.№ 29

— Я не хочу этого, — сказала я, глядя на конверт, словно в нем была какая-то отрава. Я чувствовала, что эти деньги были нечистыми, в каком-то смысле они были ядом. — Вы можете оставить их в качестве платы за аренду, — сказала я ему, но он не согласился с этим.

— Ну хватит, Сидония, нужно рассуждать трезво. Ты обязана думать о будущем, — заявил он и оставил конверт на кухонном столе.

Следующие два дня я обходила стол, словно конверт с банкнотами был живым и мог подпрыгнуть и ударить меня, если я подойду слишком близко. Но в конце концов я взяла конверт и спрятала его подальше в шкаф, вздохнув с облегчением, оттого что мне не нужно больше смотреть на него и думать о том, что он собой символизировал.

Только когда несколько месяцев спустя, в октябре того года, банкноты зашуршали, я вспомнила о деньгах, спрятанных за коробкой со шляпой.

Именно на эти деньги, добавленные к той сумме, что была на моем банковском счете, я и предприняла это путешествие.

— Езжайте, мадам! — крикнул Азиз, и я переключила сцепление на первую скорость; машина затряслась подо мной, а двигатель ритмично загудел. Через секунду колеса дернулись и машина медленно двинулась вперед. Я сильнее нажала на газ. Я слышала ворчание и стоны Мустафы и Азиза, когда они изо всех сил толкали машину. И когда передние колеса выехали на участок покрытого галькой песка, автомобиль резко накренился и рванул вперед. Вжав педаль газа почти в пол, я быстро переключилась на вторую скорость и вырулила наконец на твердую писту. Я хотела было нажать на тормоз и заглушить двигатель, но не сделала этого. Я продолжала ехать. Не могу объяснить, почему я поступила таким образом. Словно какая-то сила, над которой я была не властна, удерживала мои руки на руле, а ногу — на педали газа. Я ехала и ехала. Сзади слышались перепуганные крики двух мужчин. Хоть я и не смотрела в треснувшее зеркало заднего вида, но понимала, что Мустафа с Азизом гонятся за мной и машут руками; они были так потрясены, что их рты напоминали черные квадраты. А я все равно продолжала ехать, и мне казалось, что каким-то образом я покинула свое тело, хотя и ощущала под собой машину, грохочущую и неподатливую. Это не шло ни в какое сравнение с плавным ходом и бархатным мурлыканьем «Силвер Госта», однако же во мне возродилось чувство свободы и легкости и надежда, я снова забыла о своем увечном теле и тяжелой походке. Я переключилась на третью скорость, не желая лишать себя радости. Рычаг переключения передач и педали двигались слаженно. Было такое чувство, что я могу вести автомобиль вечно. Теперь я посмотрела в зеркало заднего вида, но только на свое отражение. Я улыбалась. Когда я в последний раз так искренне улыбалась?

Однако вид моего грязного улыбающегося лица и растрепанных волос привел меня в чувство: что я делаю? Я сразу же понизила передачу и на следующем широком участке писты развернулась и поехала обратно, навстречу Мустафе и Азизу.

Подъехав к ним, я остановилась и вышла из машины. Лица обоих мужчин были мокрыми от пота и грязными, у Азиза подергивался глаз.

— Ты брать хорошее авто! — выкрикнул Мустафа, уставившись на меня с явным подозрением. — Ты водишь le fou [35] . Ты сумасшедшая? Ты вор?

Я вытерла рот тыльной стороной кисти, чувствуя песок на губах. Было видно, что Мустафа взбешен.

— Прости, Мустафа. И ты, Азиз. Простите, — повторила я, только сейчас понимая, что лишилась их доверия. — Я не крала ее. Я просто… ехала на ней.

— Но зачем? — спросил Азиз; его голос был более спокойным, чем у Мустафы. — Почему ты уехала от нас?

— Я… я не знаю, — ответила я. — Я люблю водить. Вот и все. Я люблю водить. — Я перевела взгляд с Азиза на Мустафу и снова на Азиза. Я надеялась, что мой голос и выражение лица подтверждали мое искреннее раскаяние. — Мне действительно очень жаль. Я была неправа, признаю. Но это… это было так здорово!

Мустафа сказал что-то Азизу. Азиз кивнул, поворачиваясь ко мне и разводя руками.

— Теперь есть проблема, мадам. Мой кузен говорит, что вы, наверное, не сумасшедший вор, а гораздо хуже. Возможно, вы джинния.

— Джинния?

— Злой дух. Иногда джинния притворяется прекрасной женщиной. Обманывает мужчину. Мустафа говорит, что вы обманываете его и воруете машину.

Я посмотрела на Мустафу.

— Я еще раз прошу прощения, Мустафа. Я не джинния. Мне не нужна твоя машина. Я всего лишь хочу попасть в Марракеш. Пожалуйста, прости меня, — повторила я как можно более убедительно; не знаю, что он понял из сказанного мной.

Потом я опустила глаза, понимая, что он еще больше разозлится, видя перед собой женщину с непокрытой головой, смотрящую на него в упор. Я осознала, насколько глупой была моя выходка. Возможно, я опозорила их или даже унизила.

Мустафа пробурчал что-то Азизу.

— Мустафа больше не хочет везти тебя в Марракеш, — заявил Азиз.

Я облизнула губы.

— Но… мы неизвестно где, — сказала я. — Я… что я буду делать? Пожалуйста, Мустафа! — взмолилась я, но он смотрел на меня с такой яростью, что я даже испугалась. Я была так уязвима здесь, всецело завися от его каприза. С Азизом общаться было намного легче.

— Азиз, ты же понимаешь, что я не хотела огорчить Мустафу? Скажи ему. Объясни ему, что он не может бросить меня здесь. Ты не оставишь меня здесь, ведь правда, Азиз? — Я машинально протянула руку, чтобы прикоснуться к его руке, но вовремя поняла, что это будет еще одной ошибкой, возможно, даже оскорблением, и сразу же опустила руку.

Мужчины снова пошептались, и наконец с яростным ворчанием Мустафа направился к машине. Азиз тоже пошел к машине, не глядя на меня и не говоря ни слова. Я поторопилась за ним и, когда он открыл дверцу, чтобы усесться на заднее сиденье, как можно быстрее юркнула внутрь и вздохнула с облегчением, заняв свое место. Неизвестно, что будет дальше, но, по крайней мере, я находилась в автомобиле; на секунду я представила, что они уехали без меня, оставили меня сидеть с чемоданами на краю писты.

Мне показалось, что мы очень долго просидели в машине, не трогаясь с места. Я знала, что будет лучше, если я промолчу, но тишина и неподвижность давили на меня. Вокруг монотонно жужжали мухи и то и дело садились на мою вспотевшую кожу. Я знала, что мужчины оскорбятся, если я предложу им больше франков; дело было не в деньгах, а в их попранной чести. Я была женщиной — чужестранкой — и я осрамила их.

Я смотрела прямо перед собой. Ситуация была еще та. Я понятия не имела, где мы находимся. Местность была лишена каких-либо характерных особенностей, я видела перед собой голые красные камни и песок. Пустынный, даже суровый пейзаж. Как долго мы будем здесь сидеть? Хотя ни один из мужчин не казался жестоким, вероятность того, что они могли вытолкать меня из машины, действительно была. Они могли забрать все мои деньги и уехать, оставив меня одну посреди писты. Что могло остановить их, кроме собственных принципов, какими бы они ни были? Что я знала о том, как работает мозг араба?