Одиночество вдвоем - читать онлайн книгу. Автор: Файона Гибсон cтр.№ 37

Я осталась ночевать в свободной комнате Элайзы, на ее надувной кровати, которая оказалась не по зубам ее объему легких и поэтому была лишь наполовину надута. Когда я легла на бок, мое бедро уперлось в пол. Куча спутанного нижнего белья выпала из разбитого комода, чтобы любым путем продемонстрировать, что квартира не похожа на аккуратный дом, где все с любовью уложено и ухожено.

Прозрачные платья болтались на вешалках прямо на окнах, приглушая свет уличного фонаря. Элайза уже более десяти лет снимала квартиру, сильно воспылав страстью к сиреневой потрескавшейся ванной комнате. Ее не волновали разговоры о брошенном на ступеньках лестницы холодильнике. Вот уже несколько лет она протискивалась между ним, ударяясь о хромированную ручку. Правда, однажды он исчез. Новая семья переехала на нижний этаж, забив свою квартиру витиеватой резной мебелью, очень большим количеством детей и, может быть, прихватив с собой холодильник. Дети загородили лестницу своими причудливыми играми с нарядами ведьм и домашними швабрами, на которых они беззаботно ездили. Однако Элайза не будет ничего менять. Ее квартира достигла того комфортного состояния, при котором она не может стать свалкой и способна даже к самоочищению, подобно волосам, когда вы прекращаете их мыть. Они не становятся грязнее. А может быть, вы просто перестаете замечать это.

Я услышала, как Элайза выключила свет, после чего последовал звук от прикосновения ее костлявого тела к чему-то твердому. Там, где я лежала, еще сильнее пахло тухлыми фруктами. Я проверила расколотую вазу на комоде, в которой расположились синеватые сферические предметы, которые, возможно, когда-то были мандаринами, но теперь их покрывал странного вида пушок. В моем животе забулькало, напомнив об обещанном тосте, который так и не материализовался. Во рту все еще ощущался вкус джина. Я съежилась в постели, желая поскорее заснуть и с беспокойством вопрошая себя, а что, если лифчики Элайзы вывалятся из открытого комода и придушат меня.

— Нина? Извини, что беспокою тебя с утра в субботу.

Такси промчалось с шумом по главной улице, которая соединяла наши с Элайзой районы.

— Это Ловли. У Бена еще одна съемка, правда, на следующей недели. Я хотела сразу сообщить тебе об этом, чтобы заручиться твоим согласием.

Я только проснулась и хотела есть. Элайза все еще находилась в полусонном состоянии, когда я уходила, и пробормотала что-то о рогаликах за холодильником. Я порылась там, но обнаружила лишь бутылку с мутной жидкостью для детоксикации.

— Ты не рассказала мне, каким очаровательным был Бен на съемках в агентстве «Маленькие красавчики». Маркус, ты знаешь Маркуса, говорит, что он никогда не видел такого естественного поведения. Маркус говорит, Бен создан для кинокамеры. Разве ты раньше могла себе такое представить, если бы не увидела его на экране собственной персоной? — Ее энтузиазм так и вырывался из телефона, как лимонад. — Так что он хочет работать с ним и дальше. Ему больше не нужны никакие пробы. Это в пятницу… Я ангажирую, ладно? Он будет ездить на тележке в супермаркете. Маркус спрашивает, может ли он сидеть?

— Почти что. Правда, он немного шатается, но если я…

— У него все будет отлично, тем более если ты будешь возить его по супермаркету! Он ведь к этому привык, не так ли?

Такси остановилось около квартиры. Шторы нашей спальни были закрыты. Одежда, которая была на мне со вчерашнего дня, выглядела неряшливо, а волосы пахли протухшими фруктами.

— Бен никогда не был в супермаркете, — пришлось признаться мне.

— Мы все покупаем в гастрономе, так как это проще с…

— Словом, пятница устраивает? Я так рада. У меня такое чувство (а я никогда не говорю об этом родителям), что Бену предстоит работать и работать. Ему придется заключать договор. Тебе потребуется помощь супруга.

Водитель нетерпеливо барабанил по рулю в ожидании меня. Я могла бы и пешком пойти от Элайзы, но ночь, проведенная на надутой постели, совершенно вымотала меня. Когда я проснулась, подо мной был лишь сдутый чехол.

Шторы спальни зашевелились. Джонатан держал Бена у окна и махал мне рукой.

— Конечно, я могу полностью положиться на него, — сказала я Ловли.

Мы добрались до Констанс только после полудня, хотя нам не возбранялось приезжать в любое время дня и ночи. Ее шторы были задернуты (видимо, чтобы отпугивать квартирных воров). В комнате царил полумрак и пахло печеньем. Джонатану нравилось думать, что мы навещаем Констанс каждые две недели, хотя в действительности это случалось намного реже. Я подозреваю, что всякий раз, как мы уезжали, в его мозгу возникал сигнал: «Я виноват перед матерью». Хотя выглядел он необычайно оживленно после каждого такого посещения.

В гостиной Констанс громоздился бургундский мебельный гарнитур из трех предметов с глянцевым орнаментом, украшавшим каждую горизонтальную поверхность. Группа пастушек и несколько хищных фарфоровых птиц (в натуральную величину) таращили глаза с каминной полки. На подлокотниках дивана красовались оранжевые трикотажные чехлы, будто соприкосновение со спиной окончательно испортило бы их.

— Насчет еды не беспокойся. Мы уже поели. Только чай, — сказал Джонатан с волнением.

Он повторяет это всякий раз во время наших посещений, судя по всему, чтобы не отравиться. Он боится ее еды. Большая часть съестных запасов Констанс намного старше нашего ребенка. На банке гвоздичного перца от Шварца наклеена этикетка с незнакомым рисунком; коробка с бисквитным печеньем, пропитанным вином и украшенным взбитыми сливками, лежит здесь, возможно, со времен появления пончо. Странные остатки съестного, спрятанные в холодильнике: один жесткий персик на блюде, недоеденный яичный желток, что-то наподобие серого жира в фарфоровой чайной чашке. Когда Констанс ушла в ванную комнату, Джонатан бросился на кухню и подверг осмотру ее запасы, пряча конфискованные продукты на дно бежевого пластмассового мусорного ведра.

— Обычно я не пускаю посторонних людей, кроме одной чудесной молодой супружеской пары, элегантно одетой, опрятной и вежливой, — сказала Констанс Джонатану.

— Что за посторонние люди? — поинтересовался Джонатан.

— Их церковь — не моя церковь, но я буду слушать такого благовоспитанного мужчину.

— Какая церковь? — раздраженно спросил Джонатан.

Констанс побрела на кухню, встала на шатающуюся стремянку, чтобы достать хозяйственную сумку с картошкой с полки над раковиной.

— Убери ты эту табуретку. Держи продукты внизу, под рукой. Какая церковь?

— Свидетели Иеговы, кажется. Они не уточнили. Правда, оставили мне иллюстрированный журнал и сказали, что им не нужны деньги. Но ты же знаешь меня. Я всегда живу по средствам, поэтому я дала им 5 фунтов стерлингов.

— Ты что? — пролопотал Джонатан.

— На следующей неделе они снова зайдут. Хорошо, когда есть компания, — улыбнулась она.

Бен беспокойно заерзал у меня на коленях, испытывая непреодолимое желание лично познакомиться с пастушками. У одной из них был очень хрупкий с виду посох. Я посадила Бена на коврик с длинным ворсом перед камином, который он начал лизать для знакомства. Констанс украдкой смотрела на меня, как будто на мне позорное пятно.