Подари мне жизнь - читать онлайн книгу. Автор: Александр Трапезников, Эдуард Резник cтр.№ 74

— Понимаю, — закивала головой женщина. — Это тонкий рекламный ход. Умно придумано. Вижу даже броское объявление в газетах: «В наших самолетах вы беременеете бесплатно!», то есть: «Ваша беременность — наши авиалайнеры!» или что-то в этом духе…

— Идите, — оборвал ее фантазии Ренат.

— Слушаюсь.

Через пару минут в кабинет управляющего бочком вошел Костя. Ренат вновь смотрел в окно. Увидев лишь спину и бритый затылок сидящего, Константин как-то неловко потоптался и проговорил:

— Мне сказали, что все улажено? И даже два билета за счет компании? Честно говоря, не ожидал. Спасибо, конечно, этого я никогда не забуду. Если бы вы только знали, как нам необходимо вылететь в Израиль!

— Знаю, — повернулся в кресле Ренат. — Но и ты не забудь, о чем мы с тобой говорили там, на пустыре. Мои слова остаются в силе.

Константин от неожиданности издал какой-то неопределенный звук, моргнул пару раз глазами, но быстро пришел в себя.

— Встреча на Эльбе, — сказал он. — Или на Куликовском поле? Вот уж не ожидал. Впрочем, все равно — спасибо.

— Не для тебя ведь стараюсь, — сухо пояснил Ренат. — А Ольге об этом не говори, ни к чему. Не нужно, чтобы она нервничала.

— Поэтому ты ей и не звонишь? — спросил Костя.

— Да. Но все, что происходит, — знаю.

— Ладно. Когда-нибудь нам все зачтется. И хорошее, и плохое.

Константин протянул Ренату руку. Тот некоторое время молча смотрел на нее, словно раздумывая, потом пожал.

— Сделай все, чтобы спасти Антона, — произнес Ренат.

— Конечно.

Костя повернулся и пошел к двери. Уже открыв ее, услышал позади голос:

— А печать все-таки в министерство верни. Подбрось как-нибудь. Ты умный и везучий — сумеешь.

— Ладно! — махнул рукой Костя. И негромко добавил: — Хотел бы я, чтобы у меня были такие друзья, как ты.

Каргополов неуклюже сунул под нос Риты роскошный букет с хризантемами, из которых торчал авиаконверт.

— Поздравляю, — буркнул он с кислой улыбкой, тем самым выражая свои крайне нежные чувства. — Послезавтра улетаем. Загляни в конвертик.

Рита вытащила из него два билета, а букет небрежно бросила на стол. Они только что встретились в холле гостиницы «Марриотт». Здесь почти никого не было, кроме портье и невзрачного человека средних лет и среднего возраста, читавшего газету.

— Аэропорт прибытия — «Бен-Гурион», — прочитала Рита. — И что мы с тобой делать будем в Израиле, равинчик ты мой?

— Как же? — изумился он. — Средиземное море, Красное, Мертвое — большой выбор для отдыха. В Москве что-то стало холодать. Чувствую вокруг себя какие-то телодвижения, даже слежку. У меня нюх, как у добермана, — и он покосился на человека, продолжавшего читать газету. — Пошли в номер к Гельмуту. Надо еще кое-какие дела уладить.

— Мертвое море — это хорошо, — сказала Рита. — А не боишься с него в цинковом ящике вернуться? Или у тебя билеты только в один конец?

— Чур тебя! — замахал на нее руками Каргополов. — Накаркаешь еще, ведьма!

— Не забудь, что под Новый год ты обещал сыграть нашу свадьбу. Осталось всего два месяца.

— Погоди-таки спешить, — по-одесски заговорил Каргополов, видимо, уже готовясь к деловому общению с соотечественниками в Израиле. — Мы разве вам говорим «нет»? Перестаньте меня смешить.

— Но мы-таки не говорим и «да», — ответила в тон ему Рита. — Я не поеду с тобой в Тель-Авив, если ты не выпишешь мне немедленно сумму в двадцать пять тысяч долларов. Будем считать это твоим маленьким свадебным подарком. Не считая, разумеется, оформленной на меня квартиры из четырех комнат и «форда». Тогда договоримся. Я даже готова вытащить тебя из Мертвого моря, если станешь булькать.

— Там не тонут, соль держит, — сказал Каргополов, почесывая затылок. — Ну ладно, ладно, согласен. Все у тебя будет, злыдня. Только любви мне дай, крепкой. Знаешь, я уже совсем старый и не слишком здоровый человек. И нервы на пределе, и сплю плохо. Кругом — враги и сволочи, — он опять покосился на человека с газетой. — А ты — моя последняя лебединая песня. И мне так хочется настоящей любви и нежности, что… что…

Каргополов не находил слов, а Рита впервые, пожалуй, подумала, что он говорит сейчас искренне. Но секундная слабость прошла, и депутат вновь обрел прежнюю вальяжность и грубоватость в голосе.

— Потопали к Гельмуту, — сказал он, беря Риту под руку.

— Погоди, «нежность» твою захвачу, — ответила она, забирая со столика букет хризантем.

Они стали подниматься по лестнице, а человек в кресле сложил пополам газету, вытащил мобильный телефон и начал набирать номер.

— Он здесь, — произнес человек негромко. — Вместе с фотомоделью.

В номере Гельмута находился еще и Мамлюков, ведущий какой-то оживленный разговор с хозяином.

При виде Каргополова они замолчали, как-то странно переглянулись, из чего депутат вывел заключение, что речь шла именно о нем. «Сдать меня хотят, гады! — решил он. — Ничего, они еще не знают Каргополова! Я их всех первый кину, если запахнет жареным». Однако гостей встретили радушно. На столе появились фрукты, коньяк, шоколадные конфеты. Рита поставила хризантемы в вазу.

— А где Оль-ень-ка? — спросил Гельмут. — Почему ее нет? Где майн невест?

— Оленька уже рожать собралась, а ты спохватился, — ответила Рита. — Вот родит тебе мальчика, тогда и увидишься.

— Хочью дьевочку, — возразил Гельмут.

— Девочку тебе захотелось? — спросил непонятливый Каргополов. — Прямо сейчас? Так я позвоню портье.

— Ньет, дьевочку от Ольеньки, — сказал немец. — Ферштейне?

— Ну, я, пожалуй, пойду, — усмехнулся Мамлюков и поднялся. — Вы уж тут сами, без меня, с девочками и мальчиками разбирайтесь.

— Погоди, — остановил его Каргополов. — Почему-то задержали мой груз на русско-украинской таможне. Ты не в курсе? Это же твои люди.

— Не сейчас, — покосился на отошедшую к окну Риту Мамлюков. — Поговорим завтра. Я выясню. Или дня через два.

— А послезавтра я уже улетаю в Израиль, — сказал депутат. — Чартерным рейсом. На отдых.

— Вот и отдыхай на здоровье! — похлопал его по плечу Мамлюков. — А со всеми проблемами мы тут сами разберемся. Будь спок!

— Тревожно как-то, — пожаловался депутат. — Сердце ноет.

— Сексом займись, — посоветовал фармакологический магнат. — Могу дать кое-какие пилюли. Моего концерна. Стоит, как у утопленника.

— Чего вы мне все об утопленниках толкуете? — обиделся Каргополов. — То Рита, то ты. А от твоих пилюль и впрямь импотентом станешь! Гельмуту вон дай, — и он кивнул в сторону немца, который в это время говорил с кем-то по телефону. — Все равно Ольга не от него рожает, а ему до фонаря, лишь бы приплод был. Радуется еще! Христос.