Я прекрасна! - читать онлайн книгу. Автор: Дженис Каплан, Линн Шнернбергер cтр.№ 54

— Я по-прежнему тебя люблю. Почему ты в этом сомневаешься?

Брэдфорд некоторое время молчит.

— Потому что в твоей жизни развивается все, кроме наших отношений. Если ты действительно хочешь, чтобы мы были вместе, почему тогда не занимаешься организацией свадьбы?

Теперь и я не отказалась бы от «Файнэншл таймс», чтобы уткнуться в нее. Потому что мой жених, вероятно, прав. Меня пугает перспектива снова выйти замуж. Но я не могу признать этого и нападаю на него сама:

— Ты тоже мог бы этим заняться, черт возьми! Я не могу звонить флористам и выбирать скатерти. Я никогда не знаю, чего хочу.

— Когда мы говорим о том, что ты не знаешь, чего хочешь, думаю, мы подразумеваем не только скатерти, — парирует Брэдфорд. — Очень сложно следить за твоими мыслями. Сначала ты обвиняешь меня в том, что я слишком дружен с Мими. И вслед за этим здесь появляется Джеймс.

— Это была твоя идея, — говорю я. — Это ты считаешь, что мы должны общаться с нашими бывшими.

— А Керк? Как он вписывается в эту прелестную картину? — иронично вопрошает Брэдфорд. — Когда сидит в нашей джакузи?

— Позволь напомнить тебе, кто еще был там, в нашей джакузи. Или мне стоит сказать — в твоей джакузи?

— Что это значит?

Я на мгновение останавливаюсь, потому что сама не знаю, что говорю. Но все равно решаю нанести смертельный удар.

— Твоя замечательная Мими готовится к вашему завтрашнему походу в театр. Днем она обесцвечивала волосы на лобке.

Теперь очередь Брэдфорда замолчать.

— Откуда, черт возьми, ты это знаешь? — наконец спрашивает он.

— Не важно, но завтра ты увидишь, что я права.

— Значит, ты продолжаешь считать, что я с ней сплю? — В его голосе слышатся обвинительные нотки. — Опять одно и то же. Что бы я ни говорил тебе, ты никогда не будешь мне доверять. И я должен признаться, что в последнее время ты испытываешь мое доверие.

Мы все сильнее раздражаемся, и наши голоса звучат все громче. Если Скайла находится поблизости, главное, чтобы она не повредила руку, пытаясь одобрительно похлопать себя по спине. Я делаю глубокий вдох и стараюсь быть благоразумной.

— Ведь ты сам говорил, что все непросто… Или ты имел в виду только себя? — спрашиваю я. В моем голосе слышится раздражение, и я не так спокойна и рассудительна, как хотела бы быть.

— Вероятно, вся эта история становится для нас слишком сложной, — заявляет Брэдфорд и с такой силой бьет кулаком по газете, что разрывает несколько страниц. И, смяв в кулаке все, что осталось от газеты, говорит: — Я буду спать в кабинете. Не хочу ссориться с тобой.

— Это уже произошло, — говорю я, и слезы наворачиваются мне на глаза. Я вне себя и не могу дождаться, когда же он уйдет и оставит меня одну. Ведь если бы он действительно любил меня, то понял бы, как я расстроена, и подошел бы, обнял… Почему же он медлит?

На секунду Брэдфорд останавливается у двери. Возможно, его раздирают те же чувства. Или…

— Я… вот еще что хочу сказать, — произносит Брэдфорд. — Ты выглядишь нелепо! Тебе не идут эти светлые волосы.

Дверь захлопывается, и я больше не сдерживаюсь. Падаю на кровать. Меня трясет, я хватаю подушку и утыкаюсь в нее, чтобы заглушить рыдания. Через минуту она пропитывается слезами.

— Может быть, мне не идет и роль твоей жены? — шепчу я. Но в кровати рядом со мной нет Брэдфорда, и он не слышит меня.

На следующий день я просыпаюсь рано, но Брэдфорда и Скайлы уже нет. Вскоре встает Дилан — сегодня у его второго класса День общественных работ. Предполагается, что дети будут помогать малоимущим. Поскольку в Хэдли-Фармз таких просто нет, в школе решили, что они будут помогать среднему классу — сажать тюльпаны напротив «Уолмарта» в соседнем городе. Я вызвалась поехать вместе с ними, но так же поступили все мамы в классе, которые пытаются доказать своему ребенку и самим себе, что они Лучшие Матери. Я очень старалась, сочиняя эссе на тему «Как я могу помочь в поездке», но моя кандидатура даже не попала в лист ожидания.

В доме пусто, и поэтому я отправляюсь в ванную, чтобы плеснуть воды на опухшее лицо и вспомнить все обстоятельства ссоры с Брэдфордом. Но, взглянув на себя в зеркало, я пугаюсь. Примятые, спутанные, растрепанные — мои волосы цвета «натуральный блондин» выглядят хуже некуда. А из моего небольшого опыта можно сделать вывод, что единственный ответ на вечный вопрос: «Интереснее ли жизнь у натуральных блондинок?» — это твердое «нет».

Звонит Кейт. Пока Оуэн в душе, она рассказывает мне, как потрясающе они провели вместе последние двадцать четыре часа. После того как ее возлюбленный ушел от жены и официально переехал к ней, они принимали ванну с пеной, пять раз занимались любовью и, что лучше всего, вместе в постели смотрели фильм.

— Раньше у нас никогда не было времени, чтобы смотреть телевизор, — хихикает Кейт.

Я вздыхаю. Не знаю, чему я завидую больше — сексу или их милому дружескому общению? Знаю лишь одно: прошлой ночью у меня не было ни того ни другого. Поздравляю Кейт с началом новой жизни и продолжаю:

— А моя новая жизнь, похоже, заканчивается. Так что хотя бы одна из нас должна быть счастлива.

— О нет, что стряслось? — волнуется подруга, всегда готовая прийти мне на помощь.

— Мы с Брэдфордом вчера вечером поссорились.

— Такое бывает. Это тоже часть отношений. — Кейт прожила с Оуэном всего один день, а уже дает мудрые советы.

— Я знаю. Просто на этот раз остался неприятный осадок. Мы даже не пытались понять друг друга. — Я в общих чертах пересказываю события прошлого вечера. Чтобы Кейт поняла, насколько все серьезно, я повторяю фразу Брэдфорда о том, что со светлыми волосами я выгляжу нелепо.

— У тебя светлые волосы? — изумляется Кейт.

— Да, но это не важно. Мне кажется, он собирается бросить меня.

— Ты всегда так думаешь! Но этого не случится. Давай поговорим за ленчем. Оуэну захотелось кухни каджунов. Мы за тобой заедем.

— На Семьдесят шестой улице открылось новое место, — сообщаю я. — Говорят, там неплохо.

— У Оуэна есть идея получше. Он хочет опробовать свой новый самолет и предлагает отправиться в Новый Орлеан. Или как там его называют местные…

— Новый Орлеан? Не слишком ли далеко? — Я несколько потрясена.

— Будет весело, тем более что этого хочет он сам, — уверенно отвечает Кейт. — Он говорит, что нигде джамбалайю не готовят так вкусно, как на Бурбон-стрит.

Кейт произносит «Оуэн говорит» с не меньшим благоговением, чем проповедник Южной баптистской церкви — «Повелевал Господь». И все же необходимость лететь в Новый Орлеан кажется мне весьма странной заповедью.

— Я не могу, — возражаю я. — Я не из тех, кто готов ради ленча отправиться в другой город.