Чудо для тебя - читать онлайн книгу. Автор: Екатерина Полянская cтр.№ 22

— Тебе видней, — кивнула Софья. — Тебе с ней работать. Вот сама ее потом и назначишь, это уже твои дела. А я под старость вознесусь в высшие финансовые сферы.

— Удачи, — искренне улыбнулась Настя. — И еще раз спасибо.

— Ладно, иди.

Стася вышла из кабинета и обессиленно прислонилась к стене. Господи, она — финансовый директор! Фантастика! Лидочка обеспокоенно покосилась на нее:

— Анастасия Павловна, вам плохо?

— Мне хорошо, мне просто лучше всех! — заявила Стася и рассмеялась. — Мне лучше всех, Лидусик!

— Обалдеть! — протянула секретарша, провожая Настю взглядом. — От Софьи в таком настроении не выходят. Или у Анастасии истерика?

Настя, слегка пошатываясь, добрела до туалета и уставилась на себя в зеркало: это определенно лучший день в ее жизни. Как ни крути.

Прогулка по центру Москвы утомила Алексея настолько, что, вернувшись домой, он поднялся к себе в комнату, лег и проспал до вечера. Когда проснулся, была почти полночь. Выяснилось, что Венька уехал: Старыгин обхаживал очередную пассию, на сей раз, по слухам, девушку из высшего общества. Зевающая Маргарита Викторовна накормила Алексея незамысловатым ужином и отправилась спать. Илюшка спал давно, и в доме царила тишина, нарушаемая лишь сытым мурлыканьем дремавшего в кресле Мессира.

Алексей уютно устроился на любимом диване, полулежа, с ноутбуком на животе. Интернетомания в чистом виде: полдня не видел дисплея и соскучился. Что там произошло в мире? Настроение после сна было легким и воздушным, как тополиный пух.

В почте лежало сообщение от Кравцова, скопированное и Вене, о подробностях договора с казино «Сапфир». На обратном пути в Тимоново Венька все уши Алексею прожужжал этим контрактом, для которого у него уже имелась пара блестящих задумок. «Блестящих, как сапфиры», — схохмил Алексей и сам поморщился от неудачной шутки.

Ну что ж, этот контракт даст фирме возможность подняться еще на одну строку в списке уважаемых рекламных агентств. У фирмы все будет хорошо, Кравцов с Веней ее вытянут. Не утруждая себя длинными пассажами, Алексей отправил Сергею только одно слово: «Отлично».

От него больше ничего и не требуется сейчас — только одобрение или неудовольствие, со всем остальным два других совладельца фирмы блестяще справляются сами. Кравцов — отличный финансист, взял на себя практически всю работу Алексея, когда тот был вынужден уйти от дел. Веня — гениальный креативщик, тонко чувствует тенденции развития рынка, генерит идеи даже во сне. У Старыгина генеральная доверенность от Алексея, его подпись теперь даже не требуется… «Меня вычеркнули, будто и не было».

— Глупость, — решительно сказал сам себе Алексей.

Господи, как же ему не хватало Маши. Если бы она была рядом, все было бы по-другому. Да, есть Илья и мама, но…

Руки сами собой открыли новый документ в программе Word, перебрали буквы, выстучали:

…Закат над болотами чист, как слеза,

Душа к облакам, словно птица, летит.

Мне надо тебе очень много сказать —

Тебя не найти.

Алексей за всю свою жизнь не написал ни одного законченного стихотворения. Рифмованные строки приходили к нему обрывками, без начала и конца, а иногда даже без смысла. Зато часто с юмором. Смешные рифмотворчества доводились до кондиции легко и непринужденно, публиковались в ЖЖ, читались друзьями. Вот Венька — тот с детства строчил философско-романтические стихи в коленкоровых тетрадках, был любим учителями литературы и ездил на конкурсы выразительного чтения вместо уроков. Да и в юности любил впечатлять барышень складными виршами. Алексей же читал свои стихи-обрывки только Маше, иногда, в полной темноте и шепотом. А Маша никогда не отвечала словами, лишь…

И это он хотел прочитать только ей, но ее не было.

…Из ломкого снега — в дорожную пыль,

Из лета — в холодную ярость пурги,

Из листьев осенних — в полынь и ковыль…

Прошу, помоги.

Дальше не писалось, сколько он ни ждал. Да и что еще сказать? Сколько ни будешь звать, дверь не скрипнет, Маша не войдет и не поцелует его в макушку.

Алексей захлопнул ноутбук и закрыл глаза. На кухне капала из крана вода, Мессир похрапывал, потрескивали батареи. Маленькие звуки придвинулись, обняли Алексея, и он остался один на один с хрустальным миром, где было слышно, как падают пылинки.

К десяти часам утра за ним пришла машина с водителем, работавшим на «Тайлер», — немногословным Степаном. В дни, когда приходилось посещать клинику, Алексей не пользовался услугами Вени как перевозчика и никого из родных не брал с собой.

— Доброе утро, Алексей Васильевич, — вежливо поздоровался Степан.

— Доброе, Степа. С Рождеством тебя. — Алексей устроился на пассажирском месте и пристегнулся. — Поехали.

— Сразу на Бауманскую?

— Нет, сначала на Чистые Пруды. Помнишь, где Архангельский переулок?

Степа кивнул: коренной москвич, он уже двадцать лет был за рулем и знал все закоулки Первопрестольной.

На Чистых находилась церковь Архангела Гавриила, в которую Алексей часто заходил, когда жил на Мясницкой. Все-таки Рождество, надо пойти поставить несколько свечей. Вообще-то Алексей полагал, что для разговора с Богом не нужно приходить в церковь: Бог везде и слышит тебя везде, даже когда ты молчишь. Но иногда у него возникала потребность прийти в Божий дом на земле и постоять, просто постоять там, не крестясь, и послушать.

…Церковь наполняли совершенно особенные звуки — переступив порог, Алексей это заметил. Раньше, когда его восприятие действительности еще не было столь обострено, он вслушивался в шаги, в тихие голоса, но теперь понимал: это лишь внешнее. Церковь жила особой жизнью, потрескиванием свечей и запахом ладана, жирным жарким воздухом над огоньками, пряными лепестками лилий. Алексей купил несколько свечей и прошел в дальний угол, где из позолоченного оклада смотрели бездонные глаза Богородицы.

Огоньки затрепетали, когда он зажигал свои свечи.

Алексей посмотрел на потолок, покрытый росписью. Ангелы распахивали крылья, и ветер шевелил перья на них. Упитанные херувимы тянули к губам золотые трубы. Всюду курчавились облака, а из-за них лился свет.

Неужели так это и выглядит на самом деле?

— У тебя есть неплохой шанс узнать, — сказал он самому себе.

Здесь, перед Богом, следовало быть честным и не скрывать тоску, скрученную в тугую пружину. Даже сейчас, по прошествии многих месяцев, боль не стала меньше.

Бесполезно было говорить себе, что здесь ему становится лучше. Алексей постоял еще немного, развернулся и пошел прочь от скорбных глаз Богородицы. Она ничем не могла помочь ему: ее скорбь была гораздо больше, чем его.