На перепутье - читать онлайн книгу. Автор: Александра Йорк cтр.№ 48

— Потому что ты мне этого не предлагала, — ответил он, глядя ей прямо в глаза. — Потанцуем? — Он снова заключил ее в объятия и начал кружить по танцевальной площадке.

— Нет, спасибо, я лучше выпью кофе. — Голова у нее немного кружилась. Тара выскользнула из его объятий и направилась к их столику. Наверное, я слишком много выпила, думала она. Что я чувствую? Что чувствует он? Я ходила с ним ужинать сотни раз. Он дарил мне превосходные подарки. — Ой, взгляни, дождь начинается. — Тара подошла со своим кофе к окну, чувствуя, что в голове проясняется. — Я тут выяснила, морская археология не слишком в большом почете, — сказала она, возвращаясь к безопасной теме. Что ее так тревожило? И Димитриос кажется таким странным. Рассеянным. Непонятным. Нет, наверняка не стоило столько пить.

— С успехом придет и почет. Пока эта область пребывает в младенчестве. Люди еще должны осознать, что изыскания под водой помогают понять развитие судостроения в классические времена и уточнить расположение торговых путей в Древнем мире. Во время обсуждений постарайся заставить других оценить важность обнаруженных на дне останков, как свидетельств внезапной катастрофы. Объясни, что, если мы находим корабль и его содержимое, избежавшее разграбления, мы можем оценить изначальную ситуацию, остановить мгновение… — Димитриос резко замолчал. — Ну вот, все вернулось на круги своя. Каждый раз, как я пытаюсь придать нашим встречам романтичность, один из нас нарушает созданную атмосферу.

Тара засмеялась.

— Помнишь, как мы нашли останки греческого торгового судна четвертого века и обнаружили там десять тысяч идеально сохранившихся миндальных орехов?

Когда они вышли на улицу, дождь лил как из ведра.

— Стой здесь, — распорядился Димитриос и толкнул вращающуюся дверь. — Я найду такси. Если похолодает, снова пойдет снег. Кому нравится жить в таком непредсказуемом климате? — Он добежал до угла и успел промокнуть насквозь. Наконец он заметил такси, едущее в противоположном направлении, и бросился через улицу, чтобы остановить его. Димитриос залез в машину и уже начал говорить, чтобы водитель развернулся и подъехал к зданию, когда увидел сбегающую по ступенькам смеющуюся Тару. Она жестом просила его оставаться на месте.

Он перебежал улицу, чтобы помочь ей.

— Зачем ты вышла под дождь? Какой смысл мокнуть нам обоим?

— А почему бы и нет? — засмеялась она, не замечая, что ее промокшее платье облепило ее подобно второй коже. Заметила она это только в машине, когда Димитриос обнял ее, чтобы согреть. «Идиотка!» — выругала она себя.

— Хорошо, что ты выбрал шелк, — сказала она с нарочитым смешком, — иначе бы платье пропало. — Тара подтянула бабушкину шаль повыше, чтобы прикрыть торчащие соски, и через мгновение снова весело рассмеялась. — Вот это день рождения!

— Не совсем идеальное завершение идеального вечера, — печально заметил Димитриос, отводя мокрые волосы с ее лица.

— Все замечательно, — возразила Тара. — Крещение в день моего тридцатитрехлетия: сначала шампанским, потом дождем. Не хватает только огня.

«Огонь — в моей любви к тебе, — мысленно ответил он. — Разве этот огонь не грел тебя весь вечер?»

— Подожди! Я тебя провожу. — Димитриос выскочил из машины, когда такси остановилось. Тара бежала впереди него под проливным дождем.

Наконец они оба, запыхавшиеся и смеющиеся, оказались в прихожей дома Костаса. С них ручьями стекала вода.

— Ты завтра идешь к Дорине? — спросила Тара, стараясь отдышаться.

— Если ты пойдешь. Заехать за тобой?

— Нет, я приеду с Ники. Увидимся в студии. — Она погладила его по левой щеке и поцеловала в правую. — Спасибо тебе, Димитриос, за самый прекрасный мой день рождения.

Он пальцем приподнял ее подбородок и ласково, но твердо поцеловал в губы.

— Спасибо тебе за то, что ты родилась, — сказал он. — Увидимся завтра. — И закрыл за собой дверь.

Тара подняла руку к губам. Ощутив внезапное головокружение и слабость в ногах, она прислонилась к стене, чтобы не упасть. «Наверняка выпила слишком много шампанского, — подумала она. — И он тоже».

Димитриос сидел в такси, наслаждаясь ароматом ее духов и теплотой ее губ, которую он еще продолжал ощущать. Ему безумно хотелось снова заключить ее в объятия. Он знал, сегодня вечером он выступил не лучшим образом. Сначала сплошной романтизм, потом вдруг разговор о делах. И не следовало позволять ей так много пить, она к этому не привыкла. Но, по крайней мере, это было началом. Он смотрел сквозь дождь, застилающий огни города. В одном из этих зданий живет Леон Скиллмен.

— Ты ее не получишь, — сказал он вслух ровным, низким голосом. — Я не позволю тебе завладеть ею.

Ники постучал по трубе, требуя тепла, и принялся тряпкой подтирать принесенную с улицы грязь. Тара в это время ставила чайник на электроплитку.

— Наверное, нам лучше снять обувь, а то принесли с улицы много грязи. Дорина краску на полу обожает, грязь не выносит.

«И еще она ненавидит работы Леона Скиллмена», — возбужденно подумал он. Ники понимал, что эти два человека не смогут долго находиться в одной комнате. Леон, любимец мира современного искусства, и Дорина, одна из небольшой группы художников Америки, которая несет традиции Ренессанса в технике изобразительного искусства и передает их своим ученикам. Учитель учителя Дорины занимался вместе с Джеромом, который учился с Деларошем, а тот, в свою очередь, — с Давидом, от него шла прямая линия через Рафаэля к Леонардо и Микеланджело. От художника к ученику, снова и снова, пока очередь не дошла и до него, Ники.

Ники еще раз постучал по трубе и принялся разбирать сумку с хлебом, фруктами и сырами. «Леон богат, — подумал Ники. — Он пользуется успехом, он не следует ни за кем, подчиняется только своим собственным импульсам. Каким же взрывоопасным будет сегодняшнее утро!»

— Что конкретно ты ждешь от этого сборища, Ники? — Тара разглядывала рисунки обнаженных натур, сделанные Дориной. Мужчины отчасти напоминали ей о ее греческом атлете, но выражали что-то большее. Надо будет спросить о них у Димитриоса. На стене появились два рисунка обнаженных женщин, их не было, когда она приезжала сюда в первый раз.

— Ясно, что Дорина пригласила всех ради тебя, — продолжала Тара. — У меня создалось впечатление во время Дня благодарения, что, если бы не забота о твоих интересах, она по какой-то причине вообще предпочла бы не разговаривать с Леоном.

— Ну ты ведь до сих пор не видела работ Леона, и это ставит тебя в невыгодное положение. Дело в том, что они… как бы это сказать, полностью двадцатый век. И кто может догадаться, что будет в двадцать первом? А Дорина продолжает, не повторяет, а развивает, традиции прошлых веков, она постарается донести это и до тебя. Так что они абсолютно на разной волне.

Тара с отсутствующим видом взглянула в окно. Какой странный вечер она провела с Димитриосом. Прекрасный, но странный. Не следовало ей так много пить. Здесь, в Нью-Йорке, он показался ей совсем другим, не таким, как дома, в Афинах. Прошлой ночью дождь снова перешел в легкий снег, который теперь покрывал легким, хрупким покрывалом обочины дорог.