На третий раз повезет - читать онлайн книгу. Автор: Клайер Кросс cтр.№ 70

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что порой стоит хвататься за свой единственный шанс, стоит мечтать, стоит тянуться за звездой. Иногда стоит пройтись по канату без страховки, просто чтобы проверить, на что ты способен. Может быть, это единственный способ понять, что ты все еще жив.

Джеффри смотрел на меня как на сумасшедшую. Может быть, я действительно сошла с ума. Ну и черт с ним.

– Иногда сердце подсказывает тебе, за что стоит бороться, а ради чего, может быть, стоит принести себя в жертву. И даже если здравый смысл говорит тебе, что дело обречено на провал, сердце все равно настоит на своем. – Я вдохнула полной грудью. – Я сохла по Нику Салливану с пятнадцати лет. И единственным способом проверить, тот ли он парень, которого я буду любить всю жизнь, было рискнуть и попробовать.

Джеффри с сомнением покачал головой:

– И как, работает?

– Может быть, нет. Но то, что было в пути, стоило того, чтобы признаться себе в этом. – Он внимательно смотрел на меня. – Так что можешь смело пойти к моему отцу и сказать, что ты честно пытался вразумить меня, но все тщетно. – Я похлопала его по руке. – Не бойся, Джеффри, он переживет.

Но Джеффри был серьезен.

– Филиппа, я просто стараюсь помочь тебе избежать ошибки.

Я улыбнулась. Как ни крути, а приятно, когда кому-то ты не безразлична.

– Слушаться своего сердца не может быть ошибкой.

Джеффри встал и потряс головой, как будто пытался избавиться от воды, которая попала в уши. Или вытряхнуть из ушей то, что я наговорила ему. Он пошел к двери, но остановился на полпути. Я приготовилась к новой порции убеждений. Но он удивил меня.

– Возможно, я пожалею об этом, но… я могу быть твоим адвокатом.

– Отец тебе этого не простит.

– Думаю, переживет, – сказал Джеффри и улыбнулся.

– У меня не так много денег, Джеффри. Едва ли смогу платить по счетам.

– В этом году я еще не занимался благотворительностью. Так что о счетах не беспокойся.

– Но почему?

Он нахмурился, глядя на свои идеально начищенные ботинки.

– Потому что я уверен, что ты невиновна. Но едва ли кто-то осмелится выступить против твоего отца. А тут кто-то совсем недавно говорил мне, что нужно слушаться голоса сердца, невзирая на последствия. – Джеффри посмотрел на меня и – о чудо! – подмигнул. – Кроме того, я вспомнил, что правосудие должно защищать невиновных.

Этот подход мне понравился.

– Ты нанят. Спасибо.

– Благодарить еще рано. – Он открыл дверь. – Давай судить по результатам.

* * *

Ник прошел в кабинет вслед за О'Ниллом. Ему не нравилось, какой оборот принимает дело.

– Вы же не думаете, что Фил замешана в этом? – О'Нилл повернулся к Нику лицом, его взгляд оставался совершенно непроницаем. Это был высокий, худой, но поджарый мужчина. Шеф полиции Розмаунта был одет в вельветовые брюки и фланелевую рубашку. Остатки волос все еще были ярко-рыжими. Пожалуй, веснушек на лице прибавилось. Ему было за шестьдесят, но выглядел он моложе, несмотря на тяжелую жизнь.

О'Нилл указал на свободный стул напротив стола:

– Прошу, проходите, мистер Салливан. – Он бросил взгляд на мнущуюся в коридоре Беверли Коксуэлл. – Закройте дверь, чтобы мы могли поговорить с глазу на глаз.

Он не бросал слова на ветер, но взвешивал каждую фразу. То же самое, слово в слово, он сказал ему пятнадцать лет назад, будучи еще не шефом полиции, а лишь детективом. Ник колебался, он заметил умный огонек в его карих глазах. Пятнадцать лет назад Ник не обратил на это внимания. Но теперь он не подросток.

Ник закрыл за собой дверь и сел на стул, не позволяя молчанию О'Нилла произвести впечатление. Офицер взял трубку из лотка на безупречно прибранном рабочем столе.

– Если не возражаешь.

Ник покачал головой, и О'Нилл не торопясь раскурил трубку. Удовлетворенно вздохнул, когда табачок дал аромат, и пустил струи густого дыма. Запах успокаивал.

О'Нилл развалился в кресле.

– Я могу с одинаковой легкостью построить линию обвинения как против Филиппы Коксуэлл, так и против другого человека. – Он говорил спокойным голосом, словно они обсуждали погоду или качество кофе в местной забегаловке. – У меня есть ее отпечатки. От дверей и далее по всему дому. У меня есть свидетель, показавший, что она приезжала в течение недели как с тобой, так и без тебя. По ее собственному признанию, вчера, во время совершения преступления, она была одна. Кроме того, у нее был мотив, поскольку она сама призналась, что Люсия застала ее с поличным, когда она была в доме. Ее бизнес ведь нельзя назвать прибыльным, не так ли? Один большой контракт может вывести ее в плюс или утопить окончательно.

– Филиппа ни при чем.

О'Нилл улыбнулся и удобнее устроился в кресле.

– Ты любишь охотиться, мистер Салливан? – Ник покачал головой.

– А вот я охочусь с луком. – О'Нилл затянулся. – Сейчас это почти забытое искусство.

– Не понимаю, какое это имеет отношение к делу?

– Имеет, имеет. Видишь ли, я охочусь с луком потому, что люблю трудности. Я люблю предоставлять добыче шанс. Только я и олень, мои навыки против его желания выжить. Нужно подобраться действительно близко, чтобы уложить оленя излука. Нужно подкрадываться. – Он снова затянулся и выдохнул дым. – Нужно понять, как олень думает. Иначе его не застать врасплох.

– Полагаю, не так уж сложно предсказать поведение оленя.

О'Нилл улыбнулся и ткнул трубкой в направлении Ника:

– Ты не охотник, сразу видно. Каждый зверь уникален. Некоторые из них убегают, кто-то принимает бой, а кто-то пытается обмануть охотника. Нужно сразу определить, какого из трех ты преследуешь. Нужно складывать маленькие кусочки головоломки, чтобы увидеть всю картину. Где он питается, где оставляет помет, где ночует, как реагирует на первую встречу с тобой. Я предпочитаю рассматривать это как изучение характера. – Ник скрестил на груди руки, но сказать ничего не успел, О'Нилл продолжал: – Работа полицейского в маленьком городке очень похожа на охоту. Помогает изучать характеры. В таком городишке, как Розмаунт, не много тайн. Есть время разобраться в каждом. Я здесь с самого начала своей карьеры. Некоторые полагают, что это из-за того, что я лишен амбиций. Но они ошибаются. Просто я люблю разбираться в людях до конца. – Он выбил трубку в пепельницу. – Взять, к примеру, тебя. Я помню, как ты появился здесь в первый раз, хотя сам, возможно, этого не помнишь. Ты был не более семи месяцев от роду.

Ник попытался скрыть изумление.

– О да. Твой отец был счастливым папашей, гордился сыном, всем показывал. – О'Нилл замычал, вспоминая. – Вот тогда они и поссорились с Люсией. К сожалению, ссора не осталась незамеченной, поскольку повздорили они в баре «Гранд-отеля» в центре. Твой отец угощал выпивкой всех. Он был уже не в состоянии контролировать себя, когда Люсия приехала за ним, но она-то была трезвой. Она высказала ему все, в том числе и об ответственности за семью. – О'Нилл улыбнулся. – Я тогда только вступил в доблестные ряды правопорядка, и меня послали уладить дело. Разумеется, у меня не было ни шанса. – Он замолчал, а Ник был заинтригован выслушать до конца историю, о которой до этой минуты и не подозревал. – Люсия требовала, чтобы бар закрыли. Она, видно, решила, что если людям перестанут наливать, то ей удастся увести твоего отца домой. Разумеется, бармен отказался. Владелец видел, что у твоего отца полно денег, и не собирался терять выгодного клиента. Так что охрана попробовала выдворить Люсию. Назревала нешуточная потасовка, и я не был уверен, что в одиночку смогу удержать толпу, – О'Нилл покачал головой, в глазах его читалось уважение. – Но Люсия сделала все сама, не пошевелив и пальцем. Я до сих пор вижу эту картинку: она стоит в дверях бара с младенцем – то есть с тобой – на руках. Знаешь, это был старый бар с дубовой стойкой и бокалами, выставленными рядами позади бармена. Я не сильно разбираюсь в музыке, но она запела одну ноту – не знаю, что это было – си верхней октавы или что-то еще, – и бокалы стали лопаться один за другим. – О'Нилл защелкал пальцами, подражая лопавшимся бокалам. – Никогда не забуду выражение лица бармена. – Шериф засмеялся. – Она сказала, что они могут развлекаться дальше, хотя все прекрасно понимали, что веселье закончено. Люди не один год трепались о том случае. Хозяева гостиницы пытались засудить ее, но у них ничего не вышло. Однако примечательно другое: твои родители уехали той же ночью из Розмаунта и больше не возвращались.