Тайная жизнь непутевой мамочки - читать онлайн книгу. Автор: Фиона Нилл cтр.№ 8

Еще более встревоженные взгляды. Господи, что за лицемерие?! Подруги, называется. Хуже родителей! Ждут, чтобы ты подтвердила назначенную тебе роль.

— Слушайте, ну не все же жители северо-западного Лондона должны быть как Питер и Джейн? — возмущаюсь я. — Могу я, в конце концов, помечтать?!

— Кто-нибудь еще знает? — строго смотрит на меня Кэти.

— А здесь нечего знать! Он просто приводит детей в школу! — Я надеюсь, это все объяснит.

— Думаю, нам надо прийти и проверить его, — говорит Кэти. — Вот вам еще одна новая зона для исследования.

Вернувшись домой, я не сразу ложусь в постель. Я еще долго брожу по дому, объятая темнотой и тишиной, как друзьями. В спальне Сэма и Джо горит свет; я пробираюсь туда, вижу, что дети спят, и успокаиваюсь. На полу железная дорога с лабиринтом путей, мостов, «американских горок» и туннелей — их мог соорудить только Том, из чего я заключаю, что процесс укладывания затянулся. Остаться с детьми один на один (на троих) — событие для Тома всегда отрезвляющее, подвергающее сомнению его веру в то, что есть некая магическая формула превращения домашнего хаоса в образцовый порядок.

Фред заснул посреди железной дороги, лежа на животе, пятками вверх, носом почти уткнувшись в шлагбаум. Сэм и Джо сбросили свои одеяла, и я ласково укрываю их, подоткнув одеяла с краев, потом обхожу комнату, стараясь не наступить на все эти сокровища: лоскутки материи (они не могут даже спать без них, так что и стирать их мне приходится тайком), медведи, книжки и поезда. Я аккуратно подсовываю пару мишек детям под одеяла и обещаю себе впредь никогда не делать ничего такого, что могло бы потревожить безмятежный сон моих сыновей. Правда, у меня хватает ума не ожидать взаимности в этой сделке. За последние восемь лет спокойная ночь стала заметным событием, темой для разговора, такой же, к примеру, как если бы в центре Лондона обнаружили барсука.

Я нежно беру на руки Фреда, он мирно сопит, похрапывая мне в грудь, как маленький зверек в своей норке. Я забираю крикетный мяч из руки Сэма и возвращаю Фреда в его комнату.

Снова спускаюсь по лестнице в кухню, включаю свет, наливаю себе чашку чая и сажусь за стол. Я поднимаю глаза и обнаруживаю, что пристально смотрю на картину, которую нам подарила моя свекровь Петра. Это портрет маслом, написанный художником, чья семья переселилась в Марокко сразу после Второй мировой войны. Том говорит, что его мать какое-то время была помолвлена с этим художником, но отказалась уехать вместе с ним. Такое объяснение, кажется, его вполне удовлетворяет. Я не раз пыталась надавить на Петру, чтобы узнать подробности, используя картину как предлог, но она никогда не поддерживает эту тему. Полотно не закончено, зеленый фон наложен таким тонким слоем, что местами видны нити холста. Петра говорит, что не знает, кто позировал для картины, хотя мне кажется совершенно очевидным, что это была она.

— Люси, если ты ее не примешь, я ее кому-нибудь отдам, — сказала она, вручая мне дар. Именно тогда я и спросила ее, не была ли она влюблена в того, кто ее писал. С отцом моего мужа она обручилась позднее, так что в моем вопросе не звучало бестактности. — Если воображение достаточно развито, полюбить можно любого, Люси, — ответила она, пристально глядя на меня.

Я поднимаюсь по лестнице босиком, отрепетировано петляя, чтобы не наступать на скрипучие половицы. Свет в спальне не включаю, лишь протягиваю руку, зная, что нащупаю угол комода, сделав четыре шага вправо. Я осторожно открываю дверь гардероба, нашариваю там пару кожаных ботинок и засовываю в них криминальную пачку сигарет.

И шепчу что-то Тому, когда он бормочет: «Ты уже вернулась»? За окном скоро начнет светать. Я слушаю ворчливое бульканье радиаторов и прощаю им их неспособность как следует обогреть дом.

Затем, используя технику медленных незаметных движений, тихонько залезаю в постель, каждый раз замирая, ощутив малейшую реакцию на другой стороне кровати. Оказавшись достаточно близко к Тому, я кладу руку ему на грудь и так лежу, чувствуя его тепло, позволяя сну захватить меня в столь желанный мной плен. Только страдающий бессонницей человек или годами недосыпающая мать понимают, какое это счастье.

Нет никакого логического объяснения тому, почему сочетание недостатка сна и избытка выпитого спиртного должно в результате дать нечто большее, чем просто один день скачков настроения и беспричинной слезливости. Каким-то образом мне удается избежать этого. На следующее утро я дисциплинированно сижу на собрании в душном гимнастическом зале школы по случаю празднования начала нового учебного года. Неуверенный в себе Джо всегда волнуется, если не видит в толпе моего лица, поэтому мне не до завтрака — я должна успеть занять удобное место с краю.

— Не забудь: где-нибудь по центру фланга, — говорит Джо, глядя на меня с надеждой, когда мы проходим сквозь школьные ворота. И я знаю, что за этим последует. — А мы сможем поиграть в Йенса Леманна, когда я вернусь?

Я пытаюсь объяснить ему, что после его возвращения из школы мне надо будет приготовить чай, убрать со стола, убедиться, что домашние уроки сделаны, помочь всем принять ванну, почитать им книжку и приготовиться ко сну — само по себе это уже будет чудом, если я уложусь со всем перечисленным за четыре часа. Но, увидев, как его маленькое личико начинает кривиться, я смягчаюсь.

— Может быть, вместо этого мы могли бы поиграть в крикет? — мягко предлагаю я. — Я могу быть Шейн Уорн, а ты — Фредди Флинтоф. Но только десять минут.

Он в восхищении подпрыгивает. Как мало надо ребенку для радости!

Когда мы с Фредом вступаем на игровую площадку перед школой с моей коляской, нагруженной наподобие вьючной лошадки, я задерживаюсь, как я делаю это всегда, в ожидании бесшумных аплодисментов — перед тем самым моментом, когда часы покажут девять. На ступенях школы я вижу директрису, она оживленно приветствует родителей. Я представляю, как она говорит: «Мои поздравления, миссис Суини! Хорошая работа! И не только потому, что все это вы сделали после четырех часов сна и с похмелья, но также и потому, что привели двух вполне накормленных мальчиков, одетых по форме, и вашего малыша, все еще жующего тост, но, тем не менее, одетого и не слишком голодного, не забыв при этом две упаковки с завтраками и одну пару подписанных спортивных ботинок. Вы, а также все остальные матери и кое-кто из отцов — правда, я знаю, что именно матери на самом деле обо всем помнят, — настоящие герои». И, хотя мне никто не аплодирует, я чувствую сильнейший прилив восторга.

Чувствуя себя не лучшим образом, этим ранним утром я страстно желаю уединения, но вскоре оказываюсь в гимнастическом зале в окружении привлекательной мамочки Само Совершенство с одной стороны и — вот неожиданность! — Прирученного Неотразимца — с другой. Я оглядываюсь, стараясь выяснить, есть ли в зале другие свободные места, где он мог бы сесть, и замечаю, что пустых мест повсюду достаточно. Мое сердце начинает биться быстрее, и я чувствую, что краснею — впервые за много лет. Думаю, я страдаю от смеси преждевременного климакса и затянувшейся юности.