Неземная девочка - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Лобановская cтр.№ 52

— Значит, это правда… Про Надежду, — сказала Нина уже утвердительно. — А почему же тогда…

— Да потому, что ты неотесанная! Классическая лохиня, или лоха, или лохушка, или лошка! Вариантов полно! А суть одна: ты снова ничего не поняла, а уже берешься всех судить и презирать!

— Я не… — начала Нина, но Борька не дал ей договорить.

— Не судите да не судимы будете, — пробурчал он. — Презирать тоже никого нельзя. Презрение — могучий козырь в руках выскочек, уродов и глупцов. За ним обычно прячутся ничтожество, тупость и злоба. Посмотри, кто преисполнен презрения? Всякие горбуны, коротышки, курносые, которые морщат и задирают свои вздернутые носы при виде прямых.

— Свое мнение оставь при себе! — отрезала Нина.

— Готов оставить! Все равно его девать некуда. Какая ты сегодня ругачая…

— Именно! Поскольку есть и другое мнение — нужно научиться презирать. Конечно, позволять себе ненависть и истерические крики не стоит, это как раз не по-христиански, и может только раззадорить твоих врагов. Но презирать некоторые вещи надо, ибо так и только так мы должны показать свое отношение к ним. Незачем спорить до хрипоты с теми, кто пичкает нас низкопробной пошлостью по телевидению, кто создает все эти «За стеклом», «Дома-зимовки», «Дома-весны», «Бригады» и «Ночные дозоры», но нельзя бояться показать им свое откровенное презрение. Это как раз то, что всем нормальным людям давно пора сделать.

Борька слегка остыл.

— Допустим… Ты бабочка неглупая. А ненависть? Ее я тоже не признаю. Это особь статья. Озлиться можно на часок-другой, а ненавидеть — да за что же? Кого? Все идет по закону естества.

— Очевидно, именно по этому закону у тебя постоянно срывается с языка лишнее, — съязвила Нина.

— А это — от моей чистоплотности. От нежелания носить в себе нечестное, дурное, — нахально заявил Борька.

— Хвастун!

— Предположим… Но не хвастает тот, кому нечем! Есть такая закономерность: люди, которые постоянно твердят, что русские — пьяное быдло, сами почти все алкоголики. Ишшо немало подобных случаев… Никто так яро меня не упрекал в немужском поведении, как всякие бабы в штанах. Никто так не надрывался, упрекая твоего покорного слугу в незрелости и наивности, как Маргаритка, которая в двадцать семь лет собирала мишек, читала Гарри Поттера, путала запой с завязкой и дрейфила страшных дядек на улицах. А знаешь, кем станет в старости Гарри Поттер? Фредди Крюгером! Подожди, закурю…

Нина приготовилась слушать дальше, хорошо понимая нехитрый Борькин ход.

— Окромя того, нормального человека не тянет никого осуждать. Это общее правило. А люди срывают на других злобу, источник которой — их подсознательное ощущение своей неполноценности. Их раздражают они же сами, увиденные, точнее, навязанные им, в других образах. И у таких типов не хватает силы воли, чтобы хоть перед самими собой покаяться в собственных недостатках. Зато можно всегда приклеить ярлык другому, даже не разобравшись, но отыгравшись на нем в действительности за презрение к себе. Но это никому не поможет. И пока люди не станут честными, прежде всего сами с собой, будет оставаться одно раздражение. Пусть все заблуждаются, падают, грешат, но остаются при этом справедливыми… Как можно меньше грешить — закон для людей. Совсем не грешить — это закон ангелов. Все земное подвластно греху. А ты сама, Шурупыч? Вот ты часто упрекаешь меня в антисемитизме… С пеной у рта осуждаешь национализм и заявляешь, что нельзя косо смотреть на человека из-за его «пятого пункта». Хорошо. Но тогда скажи честно — честно! — если твой сын захочет жениться на негритянке или, скажем, цыганке — ты совершенно ничего не будешь иметь против?!

Нина молчала.

— Вот тебе и вот… — протянул Борис. — Зверь постепенно становится умнее охотника. Почти всегда. Закон охоты. Потому что зверь рискует больше. Потому-то евреи и стали самым хитрым народом на земле. Некоторые из них любят толкать миф о том, что их в СССР теснили и не давали им приличной работы. Хотя между тем именно Советский Союз избавил весь мир от самого страшного антисемита, а человек по фамилии Зельдович в этом же Союзе делал водородную бомбу! Кстати, сказочный и былинный Змей тоже был евреем. Он же богатыря гоем назвал: «Ой ты, гой еси!» Нина засмеялась:

— Силен ты зубы заговаривать! Мы ведь начали совсем о другом, а докатились до «пятого пункта».

— С тобой докатишься, — проворчал Борис. — Это еще в десятом классе было… Надёныш взялась вдруг меня окучивать. Все ходила вокруг да около… Все твердила на все лады: «Умница ты, Боренька! Светлая голова! Редкий мальчик!» Она умеет определения раздавать.

— Ну и что? Это еще ни о чем не говорит…

— Подожди, — с досадой отозвался Борька. — Потом она как-то пригласила меня к себе, одного, без тебя… Дома у нее никого не было. Дальше я тебе ничего рассказывать не буду… Ежели станет грызть любопытство, все вызнаешь у Марьяшки. Она в курсе всех деталей. Я ушел тогда, не удовлетворив учительской страсти… Если честно, у меня в то время была Маргаритка. Она тоже все знает. И наш конфликт с Надеждой перешел в свою конечную и открытую фазу. Женщина никогда не прощает тех, кто ее отверг. А вообще, Шурупыч… Я как-то видел девушку в купальнике, моющую окно напротив пивнушки. Мужики готовы были бросить свое правильное и неправильное пиво и взять подъезд штурмом. Думаешь, она не соображала, что делает? Женщина по сути, по натуре своей всегда провокаторша. Когда мужик шляется голяком по берегу реки или загорает в таком виде на своем балконе, это можно рассматривать как вызов обществу. А вероятнее всего, ему просто жарко, или он верный последователь Иванова. Только вряд ли голый мужик думает про эротику. Когда же ходит голой женщина, то это всегда — сознательно или бессознательно — эротическая провокация. И наглядное подтверждение мысли, что женщина изначально более греховна. Вспомни Еву. И не торопись меня осуждать.

— А я тебя и не осуждаю, — сказала Нина.

По поводу Надежды она Борьке почему-то сразу поверила.

После Борькиной смерти семья Акселевичей словно потеряла самое главное, лишилась своей основы, стержня, о котором раньше никогда даже не подозревала.

Алексей, попытавшись начать расследование загадочной гибели брата, побился об острые углы следствия, поцарапался о юридические препоны, потерся о статьи законов, плюнул, махнул рукой и уехал служить. Армия не могла позволить ему расследовать таинственную смерть брата до бесконечности. А следствие стремилось именно к этому.

Алексей Демьянович остался с женой и дочкой. Память стала все чаще его подводить, как он ее ни напрягал. А ему сейчас хотелось жить только воспоминаниями. Но у человека всегда отбирают то, чем он не пользуется. Мыслить и анализировать бросил — тогда зачем тебе голова? На улицу выходишь редко? Тогда для чего тебе ноги? И так далее. Это вполне разумно. Свое тело человек получает от Бога в подарок на короткое время и, если пользуется своим богатством плохо, моментально лишается своего и так очень непродолжительного пристанища. А получит ли что-то новое — это уже его проблемы.