Целуй и танцуй. В поисках любви в Буэнос-Айресе - читать онлайн книгу. Автор: Марина Палмер cтр.№ 80

И если вы вдруг решили, что расстались они вполне мирно, то вы сильно ошибаетесь. Фелисия ненавидит «хитрую бестию» Маурисио, и всем нам приходится выслушивать бесконечные жалобы. Постоянно.

Когда аккумулятор не заряжен полностью:

— Черт возьми, он поступает так нарочно.

Я не стала доказывать ей, что подобные обвинения беспочвенны — саботирование нашего выступления для Маурисио не что иное, как финансовое самоубийство.

Когда мы не можем найти шляпы:

— Проклятие, он спрятал их!

Я начинаю понимать: видимо, не у одного Маурисио в этой семье проблемы с кокаином. Поверьте, если бы у меня было шестеро детей, я бы ни за что не увлеклась кокаином. А начала бы принимать героин.

Когда запись оказывается стертой и вместо привычных звуков милонги из динамиков не вылетает ни единого звука:

— Я точно убью сукина сына! — визжит она, нажимая на все кнопки одновременно, как сумасшедшая.

У меня нет никаких сомнений, какого сукина сына Фелисия имеет в виду.

Хотя полной уверенности тут быть не может. Ведь когда Фелисия не злится на Маурисио, она готова вцепиться в горло Рубену.

— Она не имеет права постоянно раздавать указания и помыкать мной, — ворчит на следующий день ветеран улиц, жалуясь на Фелисию. (Еще как может и поступает соответственно.) — Раньше мы так весело проводили время с Маурисио! Он, в сущности, неплохой парень. Не понимаю, как он умудрился связаться с такой стервой и психопаткой…

15 августа 2001 года

Фелисия обманула: мне так и не удалось привыкнуть к холоду, — зато есть и хорошие новости. Например, я не замерзаю во время танца, поскольку благодаря Пабло пот течет с меня градом. Однако между тандами я особенно жестоко страдаю от влияния холодной погоды на организм. Мой горячий пот сразу же превращается в льдинки, стоит мне просидеть без движения хотя бы секунду. Я замерзаю и оттаиваю в среднем по восемь раз на дню. И то, что начиная со второго дня я оделась — точнее, разделась, — как меня и просили, ничуть не помогло. Фелисии требовалась сексуальная танцовщица. И она получила настоящую сексуальность. А знаете, просто поразительно, какую разницу порой играют какие-то несколько дюймов. Моя мини-юбка уже собрала настоящий фан-клуб, в основном состоящий из бездомных, безработных бродяг, которым больше нечем заняться, потому они коротали время на «нашей» скамейке. Все уже привыкли к «мыльной опере», ставшей гарантированным развлечением: расставание с любовником и воссоединение с ним изо дня в день. Раз уж мы заговорили о расставаниях, Маурисио покинул шоу. Однако он не ушел далеко. Пройдите несколько минут по улице и увидите, как он танцует ту же самую программу с новой парой, которую нанял сам. Теперь он получил права от танго-шоу «Пасифико»! Надеюсь, это означает, что теперь Фелисия избавит нас всех от операции на барабанных перепонках.

Поклонники пришли в восторг от столь интересного поворота событий. Я даже слышала, как один из них, пропустивший наше выступление в тот день, попросил другого вкратце рассказать об этой невероятной его части. Другой нарисовал плакат, который обычно поднимает во время моего танца: «Фан-клуб «Ла Грига»». Хотя такой поступок и кажется мне трогательным, сомневаюсь, что Фелисия разделяет мое сентиментальное настроение. Я даже начинаю беспокоиться: вдруг она вздумает ревновать? Но что тут можно поделать? Как я могу избежать возможного приступа ее злости? Честно говоря, дело в том, что мне абсолютно не хочется ничего менять — ради разнообразия. Так приятно, что хоть кто-то меня любит, пусть даже всего лишь безработный бродяга с улицы. По крайней мере, он не обращается со мной так, словно я прокаженная.

По-моему, мне грозит нешуточная опасность стать полностью зависимой от фанатов и привыкнуть к ним так, как мои мышцы привыкли к ибупрофену. Отсутствие любви немного восполняется тем, что меня боготворят издалека, но в то же самое время я никогда не чувствовала себя настолько одинокой. Как странно! Мое настроение колеблется от воодушевления, когда я выступаю на публике, до отчаяния, когда не танцую, а сижу одна в доме и некому разделить со мной мои чувства. И зачем все тогда нужно, хотелось бы мне знать. До следующих шквалов аплодисментов, когда я перестаю задаваться подобными вопросами и начинаю думать: «Кому нужна любовь мужчины, если есть восхищение поклонников? Пусть даже они абсолютно незнакомые мне люди, которым больше нечего делать, кроме как просиживать на уличной скамейке…» Однако я бы не променяла их аплодисменты ни на что на свете.

А потом я прихожу домой и чувствую лишь эмоциональное опустошение. Никогда не подозревала, что душевная пустота может стать такой тяжелой ношей.

15 сентября 2001 года

Я уже познакомилась со всеми бродягами с Флорида, мимо которых прохожу каждый день перед выступлением, и мы стали лучшими друзьями. Например, подружились с парнем в инвалидном кресле, потерявшим ногу. Он постоянно спрашивает: «Ну, как идут дела?» Я увиливаю от ответа (не хочу, чтобы он чувствовал себя неловко, если все не слишком хорошо) и отвечаю: «Mas o menos». Выражение, которое можно услышать чаще, нежели любую другую фразу в Аргентине, и означает оно «неплохо» или «так себе». Ничто в этой стране не может быть «замечательно» или «ужасно». Всегда «так себе». Я также прониклась нежными чувствами к уличным мальчишкам-цыганятам, которые постоянно носятся как угорелые во время нашего представления, из-за чего Фелисия вынуждена прибегать к суровым мерам. Она уже не раз делала мне строгие выговоры.

— Перестань вести себя как чертова душа компании! Дай им палец, они всю руку откусят! Я не хочу видеть этих зверенышей рядом. От них одни убытки! Они отпугивают зрителей! Тебе ясно?

— Да, Фелисия, абсолютно ясно. — Но я не огорчилась при мысли о том, что эти дети никогда раньше не слышали ни единого доброго слова и не чувствовали чужой доброты. Хоть я и понимала, что ничего не могу для них сделать, но предавалась эгоистичному удовольствию и угощала их конфеткой или бутербродом, чтобы чувствовать себя лучше.

А еще есть мой друг Пабло. В последнее время отношения у нас довольно напряженные. Его новым увлечением стало критиковать меня во время танца. Кажется, он даже не может дождаться, когда мы сойдем со «сцены», чтобы во всеуслышание пожаловаться на меня. Это привело к глубокому кризису доверия, из-за которого я как-то раз чуть не ушла из шоу. Вероятно, у него просто есть какой-то скелет в шкафу. Не вижу других объяснений такого ужасного отношения ко мне. И вот доказательство. Однажды он указал мне на двух близняшек на улице:

— Знаешь, что бы я сделал с этими девчушками, если бы мне представилась такая возможность?

Я не успела ответить, что мне абсолютно неинтересно выслушивать его откровения, и он начал выкладывать мне все в деталях, о которых я не спрашивала. Однако его слова мало походили на правду, поэтому казалось, что он слишком усердно пытается убедить меня в том, насколько он настоящий мужчина.

— Как же интересно… Первый раз слышу подобные эротические фантазии, — пробормотала я. (Довольно заурядные, надо сказать.) Голубой, подумала я. Нет даже тени сомнения в его гомосексуализме.