По обе стороны любви - читать онлайн книгу. Автор: Елена Лобанова cтр.№ 47

Похоже было, что одна только Туська одолевает эту дорогу довольно споро и без особенного напряжения. Каким-то образом она сразу привыкла к горизонтальному положению — разве что попросит иногда почесать спинку или рассказать сказку. Казалось, ее ничуть не смущает вид собственной ноги в гипсе, подвязанной к блестящей металлической трубе над кроватью.

Сказки поначалу сочинялись туго. СОЧИНЯТЬ — это опять-таки было что-то из прошлой жизни, полной глупых тревог и бессмысленной суеты.

Однако выход нашелся. Оказалось, что СОЧИНЯТЬ сказки вовсе не обязательно — достаточно было ВСПОМИНАТЬ полузабытые, читанные в доисторические времена сюжеты. Сбивчиво пересказав начало какого-нибудь «Горшени» или «Семилетки», Вероника смело вводила в повествование историю о молодильных яблоках, а заканчивала описанием битвы Иванушки с драконом, подозрительно напоминавшей сражение Геракла с гидрой из школьного пособия «Мифы Древней Греции». Туська поглощала весь коктейль с полной готовностью, не придираясь к деталям и не задавая дотошных вопросов, и свободные побочные линии сплетались в интерпретации Вероники в замысловатый узор, порой оттесняя на задний план основной сюжетный рисунок. Случалось, что фабула обрастала эпизодами из новогодних школьных спектаклей либо сценами из мультфильмов, но даже это ничуть не смущало ни рассказчицу, ни слушательницу.

Перескакивая с сюжета на сюжет, Вероника занимала руки вязанием — заканчивала Туськин свитер. Очевидно, она с самого начала неправильно рассчитала петли — свитер и теперь получался на пару размеров больше нужного. Исходной фиолетовой пряжи не хватило, и она — без особой, впрочем, надежды — попросила Николая поискать кулек с разноцветными клубками.

Кулек был доставлен на следующий день. «Нашел?» — удивилась она. «А чего не найти? — удивился, в свою очередь, супруг. — В своем доме!» И свитер расцвел снизу радужной полоской. Вероника рассматривала его с недоверием. Неужто с одним старым долгом было покончено?

Тем временем Туська затребовала набор фломастеров, и ключевые моменты «сказок» были запечатлены в ее альбомчике для рисования. Некоторые эпизоды за неимением свободных страниц пришлось перенести на обложку.

Перелистав этот альбомчик в один из утренних обходов, бог Василь Филиппыч не терпящим возражений тоном объявил, что творческое дитя вместе с мамашей уже намозолили ему глаза и пора им, пожалуй, убираться восвояси. В заключение он повелел Туське дома сразу начинать играть в футбол — тем самым мячом, на котором в прошлый раз не удалось попрыгать.

При этих словах Вероника замерла на месте, не осмеливаясь поверить ушам. Туська же осведомилась разочарованно: «Домой? Уже-е-е?» Две-три слабонервные мамаши рядом прослезились.

Вечером Вероника раскладывала вещички по кулькам. Руки у нее тряслись. Палатные мамы помогали советами.

— Телефоны у всех записала? А адрес ясновидящей?

— Главное — не ясновидящей, а ты ножку ей разрабатывай! Гимнастику, как Василь Филиппыч показывал!

— Да будем, будем…

— Это ты сейчас — «будем», а дома только порог переступишь — и понеслась! Все мы такие…

— Ничего не понеслась… И апельсины не возьму. Вы что, сбесились?!

— Вернешься — назавтра сразу в церковь, благодарственный молебен.

— И толченую яичную скорлупу. Для костей первое дело — яичная скорлупа.

— Апельсины забери! Не знаешь, что в больнице ничего оставлять нельзя?! Примета же! Маришке своей отдашь. Девчонка у тебя — тьфу, тьфу!

— Красавица, умница! И знаешь, что я тебе скажу? Она еще и удачливая у тебя!

— Ма-а-ам! — вдруг капризно затянула во всеуслышание Туська, решив, как видно, обратить внимание и на себя. — А ты когда меня на свое представле-е-ение возьмешь?

Мамы удивленно примолкли. Переглянулись:

— Это она про что, Верунь?

— Понятия не имею! — отмахнулась Вероника.

Слово «представление», впрочем, что-то будило в памяти. Что-то определенно неприятное и суетливое — не стоило даже вдумываться. Она старательно сложила новый радужный свитер и сунула поглубже в кулек с одеждой. Кулек треснул и разорвался.

— Черт…

— Да ладно, у меня целый есть, вон под кроватью возьми.

— Лучше вот этот. Смотри, на двадцать кило!

Вероника присела на раскладушку, к которой успела привыкнуть. Успела она привыкнуть и к этим негромким голосам, блестящим глазам, рукам, готовым протянуться навстречу — с кульком, апельсином или игрушкой для Туськи. В окружении этих рук, глаз и голосов можно было жить…

Будто в окружении сестер.

— Ну че? Оклемались, страдальцы? — Светлана чмокнула ее в щеку и плюхнула в руки колючий ананас. — Тут еще тортик, поставь куда-нибудь. Фруктовый! Любят твои?

— Ой, Светик, ну зачем ты… еще бы они не любили! Проходи-проходи, давай сюда пальто… Вот умница, что пришла! Сейчас будем Новый год встречать. Наконец-то! По-настоящему!

— А твои где же? — заглянула Светлана в комнату. — Детвора, супруг? Пострадавшая ваша?

— Да Коля их гулять повел, в зоопарк… ой, то есть это они сначала в зоопарк хотели, а пошли, кажется, на автодром.

— Образцовый отец! — похвалила Светлана, входя в кухню и разглядывая новенькие прихватки. — Наверстывает дефицит движения и впечатлений… Ну, а мы чего киснем?

Вероника вздрогнула. Все-таки она успела отвыкнуть от Светкиного ясновидения и способности определять НЕЛАДНОЕ даже затылком.

В ту же минуту Светка обернулась и на глазок с точностью до десятой доли градуса измерила угол изгиба ее бровей.

— Чего хмуримся? Колись давай, подружка: какие проблемы? Чего опять страдаем? Туська сильно хромает, что ли?

— Н-нет, не очень так… То есть это, говорят, они все сначала. Главное, что снимок вроде нормальный… А твои как? Надюшка? — торопливо повернула Вероника разговор в сторону, уклоняясь от сеанса психоанализа.

Так хотелось сейчас просто расслабиться!

— Все по графику, — пожала Светка плечами. Сегодня на ней был асимметричный свитер: один рукав обычный, целый, другой — с оголенным плечом, пристегнутый к свитеру тремя блестящими ремешками. — Супруг весь в работе. Ждем повышения! Что называется — РЕАЛЬНАЯ НАДЕЖДА! Роем землю, трудимся до ночи. Короче, никакой личной жизни… Зато у дочечки наконец-то грянул переходный возраст. На повестке дня вопрос: «Кто на свете всех милее?» Красим глаза до бровей, стрелки до висков. На мать плюем, как на выжившего из ума ихтиозавра. Да-а, подруга, вот так она и начинается, старость не радость… Так что цени, пока твои маленькие. Маленький ребенок — он хоть тебя обнимет да доброе слово скажет!

Картина мира, бегло очерченная Светкой, в очередной раз свергла Веронику с небес на землю. Точнее, с земли куда-то в область преисподней. Даже руки с тортом и ананасом опустились.