Обет молчания - читать онлайн книгу. Автор: Марселла Бернштейн cтр.№ 8

Майклу удалось схватить мальчика за руку выше локтя, но ребенок был слишком напуган, чтобы понять, что происходит. Скользкий, как рыба, он неизменно увертывался от спасительных рук Майкла, молотя воду ногами и руками. Загорелись прожектора, и отец Майкл увидел наполненный ужасом взгляд его голубых глаз. С необыкновенной ловкостью он высвободил свою маленькую костлявую руку и снова погрузился в воду. Отец Майкл нырнул следом за ним, пытаясь отыскать тонущего ребенка в толще зеленоватой воды. Извернувшись, мальчуган лягнул Майкла в пах с такой силой, что тот, утратив над собой контроль, непроизвольно выпустил воздух и тут же ощутил подступающую дурноту от нешуточной боли.

Пока Майкл приходил в себя, расстояние между ними увеличивалось с катастрофической быстротой, мальчик быстро уходил вниз. Превозмогая боль, Майкл нырнул еще глубже. Где-то вверху над головой суетились люди, но внизу, в ярко освещенной прожекторами воде он ничего не слышал, звуки глохли в непроницаемой толще. Майклу казалось, что грудь сдавливает железными обручами, но дорога была каждая секунда, он не мог терять время на то, чтобы глотнуть воздуха. Под давлением воды мальчик начал подниматься, отец Майкл подался вперед и сумел ухватить его. Крепко прижав к себе крошечное тельце, лишив его таким образом возможности брыкаться, он оттолкнулся и устремился вверх. Прошла целая вечность, прежде чем оба появились на поверхности. В ушах стоял гул, Майкл ничего не видел перед собой. Оказавшись наверху, он из последних сил поплыл на голоса. Он мысленно возблагодарил Господа, когда его нога коснулась твердого края бассейна.

Отец Майкл хотел передать мальчика в протянутые руки, но мальчуган издал протестующий вопль. Он был смертельно напуган и понимал только то, что его отнимают у его спасителя. Он лишь сильнее прижался к священнику, с невероятной силой обвив его руками и ногами. Не в силах говорить, Майкл одной рукой уцепился за поручень лестницы, другой крепче обхватил мальчика, давая ему понять, что не собирается его бросить.

Со всех сторон к нему были обращены взволнованные голоса:

— Ну, давай. Укроем тебя полотенцем.

— Поднимайся, сыночек, дай мне ручку.

Мальчик ничего не слышал. Майкл оставался в воде, мокрая детская головка все еще покоилась на его груди. Сердце его разрывалось от напряжения, от облегчения и от нежности к этому ребенку, который стал для него близким, которому минуту назад он вернул жизнь. Мальчик не желал ослабить цепких объятий до тех пор, пока не узнал голос матери («Марк, маленький мой, иди к маме, скорей!»), только тогда он позволил вытащить себя из воды.

Майкл взобрался на кафельный бортик. В зале было душно, но его трясло как в ознобе. Наверху чей-то голос отдавал распоряжения:

— Наклоните ему голову, еще ниже, он наглотался воды…

Майкл спиной ощутил прикосновение. Оглянувшись, он увидел желтую пластиковую доску, которая покачивалась на встревоженной поверхности воды. Тут же плавали и нарукавники.

Отец Майкл вышел из воды, один из спасателей, австралиец с гладкой загорелой кожей, накинул ему на плечи полотенце.

— Ты был молодцом. А теперь иди в душ, отогревайся. Мы позаботимся о мальчике.

Женщина сидела на полу около сына, чье худенькое тельце расслабленно лежало напротив, лицо его было бледным, волосы прилипли к голове. Он выглядел совсем маленьким, на вид не более четырех лет. Его сестра устроилась у его ног и трогала их обеими руками.

Женщина подняла покрасневшие от слез глаза, такие же голубые, как у сына. Даже охваченная горем, она была красива, ее светло-каштановые кудри светились молодостью.

— Мне очень жаль. — Она печально покачала головой. — Простите меня.

— Нет, это вы простите меня, — сказал он задумчиво. — Это мне у вас нужно просить прощения. Я видел, что мальчик бегал один. Мне следовало проследить за ним. Я совсем не… — Он замялся. — Боюсь, я совсем не умею обращаться с детьми.

Она, казалось, не слышала его.

— Сама не знаю, как это произошло. Я никогда не разрешаю ему подходить близко к воде. Сто раз ему говорила, но он такой сорванец, за ним не уследишь… — Ее голос прервался беззвучным всхлипыванием.

Отец Майкл присел на корточки подле нее.

— Успокойтесь, все хорошо. Его жизнь вне опасности. Он этого больше не сделает. Не казните себя.

В порыве благодарности она потянулась к Майклу, свободной рукой обняла его за шею и поцеловала в щеку. Она не заметила его инстинктивной ответной реакции, которую он не мог сдержать, мышцы его тела напряглись. Слишком много времени прошло с тех пор, когда женщина так открыто прикасалась к нему.

— Спасибо вам. Спасибо. Я никогда не забуду того, что вы сделали для нас. — Она слегка отстранилась. — Что с вами? Вы тоже, наверное, потрясены? С вами все в порядке?

Он долго стоял под горячим душем. Его грудь и плечи были в царапинах, оставленных мальчиком в пылу неистовой борьбы. Ранки жгло от хлорированной воды. Дома он обязательно смажет их перекисью. Он высушил волосы, надел брюки и рубашку, затем, поверх, черную сутану с рукавами-крыльями. Надевая сутану, он чувствовал, как дрожат его руки. В вестибюле отец Майкл заметил ту самую женщину, мать спасенного мальчика, она с детьми выходила из пункта оказания первой помощи. Она по-прежнему была в купальном костюме, на плечах накинуто полотенце. Ее взгляд скользнул по его одежде, не остановившись ни на секунду. Она не проявила к нему никакого интереса. Она не узнала его.

Отец Майкл сидел за большим письменным столом и смотрел в окно. Его взору открывался типичный вид центральной части Лондона с ее черепичными крышами, остроконечными шпилями и административными кварталами. После нескольких лет, проведенных в Африке, этот вид доставлял ему огромное удовольствие. Он оказался в Лондоне по воле случая. Во время визита в Дом Общества иезуитов — лондонскую штаб-квартиру ордена на Маунт-стрит, он встретил старинного приятеля, одного из полдюжины порвавших с орденом. Он на полгода уезжал в Кувейт и предложил Майклу тем временем пожить в его квартире. Две комнаты в мансарде с окнами, выходящими на террасу, были скромно меблированы, но Майклу они казались роскошными.

Он пытался сосредоточиться на странице, над которой работал, но работа не шла на ум. Перед глазами упрямо возникала одна и та же картина: маленький белокурый мальчик бежит к бассейну, в ушах звучит шум падения.

События сегодняшнего дня выбили его из колеи. Бедная женщина поцеловала его за то, что он спас ее сына. Ей следовало бы вместо этого ударить его.

Он видел, что мальчик остался один и что, кроме него, в помещении не было взрослых. Почему он не подумал о том, что ребенок был слишком мал, чтобы прыгать в восьмифутовую глубину? У любого другого хватило бы здравого смысла предугадать развитие событий. Только не у него. Он не обратил внимания. Присутствие мальчика не вызвало у него никаких чувств, кроме раздражения.

Резким жестом отец Майкл отодвинул бумаги в сторону. Каким же эгоистичным чудовищем он стал!