Девочка по имени Зверек - читать онлайн книгу. Автор: Маргарита Разенкова cтр.№ 105

Он погладил ее по голове и, прислушиваясь к шагам за дверью, задумчиво добавил:

– Хотя «Учитель» мне отчего-то больше по душе…

* * *

Настоятельница понравилась Веронике. Это была невысокая женщина, немного похожая на ее родную мать, только не с настороженно-грустными, как у матери, а живыми и веселыми глазами. Ладонь ее, когда она взяла свою новую послушницу за руку, оказалась сильной и теплой. Это доставило Веронике удовольствие и еще больше расположило ее к матери Тересии. И Вероника решила, что будет слушаться матушку настоятельницу не только потому, что этого хочет Учитель, но и потому, что это было само по себе приятно.

Отчего Учитель не разрешил ей называть себя по-прежнему (как «тогда», в лесу), Вероника не стала думать: падре Бальтазар был не первым человеком, которого она знала «когда-то», неопределимо давно, и не первым – кто явно не «узнавал» ее. Вероника к такому привыкла: наверное, некогда произошло что-то, что необратимо изменило мир и людей вокруг нее. То, что она сама, к своему несчастью, почему-то пропустила или забыла. Правда, теплилась еще надежда, что Учитель на самом деле не забыл ее, а просто дает ей какой-то определенный урок – например, вспомнить и понять все самой…

– Вот твоя келья. Ты можешь оставить здесь свои вещи.

Вероника поставила в угол своей новой комнаты небольшой холщовый мешок, собранный заботливой дуэньей и политый ее слезами.

– Это все? – Брови настоятельницы поползли вверх.

Вероника кивнула, на всякий случай оглядев свой мешок: что с ним не так?

– Для молоденькой девушки удивительно мало, но для монастырской послушницы – похвально! – подвела итог мать Тересия. – Пойдем, я сама покажу тебе все необходимое.

* * *

Монастырь был небольшим и довольно старым, судя по толщине и замшелости стен и некоторой ветхости его ограды. Но зато за его задним двором простирался сад. Он показался Веронике необыкновенным! Старые кипарисы, грушевые и абрикосовые деревья росли вперемешку с лимонами и апельсинами. Посаженные без какого бы то ни было порядка лилии и розы соседствовали с левкоями и лавандой. А в самом конце сада без всякого ухода, зато вполне привольно росли кусты тамариска, заполняя собой все пространства до стен, ограждающих монастырь.

Когда мать Тересия показывала Веронике кухню, трапезную, бельевую, баню, комнату для рукоделия и другие помещения, та вежливо кивала, задавала свои скромные вопросы и немного рассеянно отвечала на вопросы настоятельницы. В саду же Вероника оживилась, в восторге вдыхая сладкие и нежные запахи.

– Сад стар, как и монастырь, – сказала мать Тересия, – да и подзапущен: когда-то было землетрясение, потом – чума. Мы ухаживаем за ним, как можем, но на хозяйственном дворе и в швейной мастерской руки нужнее.

– Можно ли мне здесь гулять хотя бы иногда? – Вероника коснулась шершавого ствола кипариса кончиками пальцев.

Мать Тересия проследила взглядом за ее рукой:

– Гулять? У тебя будет не так много свободного времени, Вероника. А впрочем, конечно. Только соблюдай общий и обязательный для всех распорядок.

Они побыли в саду еще немного, и мать Тересия с видимым удовольствием показала Веронике особый участок – посадки лекарственных трав.

– Мы используем травы очень широко: душистые – на кухне для приготовления разных блюд и заготовок, а лекарственные – в монастырском лазарете. В дни поста или во время болезни душистые травы – настоящее утешение для слабых и немощных. Правда, – настоятельница вздохнула, – у нас нет сестер, хорошо знающих траволечение.

– Я знаю многие травы, – отозвалась Вероника, склоняясь над розмарином и вдыхая-вбирая в себя его терпкий аромат.

– Вот как! Кто же учил тебя?

Вероника прекрасно помнила строгую молчаливую женщину, слегка сутулившуюся, хлопотавшую у круглого очага в длинном деревянном доме. Помнила и ее горшочки со снадобьями, пучки развешенных по стенам пахучих трав, охапки душистых цветов, которые та поручала Веронике собрать у ручья…

– Одна женщина, – ответила Вероника и во избежание дальнейших вопросов быстро добавила: – Это было очень давно, но многие травы я помню.

Только не сказала, что растения назывались «тогда» по-другому, хотя она и теперь необъяснимо точно знает (чувствует!), как их использовать.

– Расскажи мне. – Голос настоятельницы был необыкновенно добр: она не экзаменовала Веронику, а мягко просила ее.

– Вот, смотри… – Вероника взяла мать Тересию за руку. Та несколько удивилась, но руки не отняла. – Это мята. Ее добавляют в питье, когда жарко, а еще она успокаивает слабонервных и дает хороший сон. Это – шалфей. Понюхай – запах расскажет тебе многое. Только закрой глаза. Непременно закрой! Пахнет дымно и островато. Будто горит очаг, дрова немного дымят, но огонь горяч и уютен, и пахнет лимоном! Странно, правда? Подогретое питье из шалфея поможет при простуде и болезнях горла. А это… Забыла, как называется эта трава, отвар из нее пахнет приятно, но горек на вкус. Она хороша, когда разболится живот. А эту, с противными мелкими желтыми цветками, просто сушат и вешают на стену.

– Она отгоняет болезни?

– Она отгоняет мух!

И они вместе расхохотались.

– Ты странная девочка, – отсмеявшись, задумчиво сказала мать Тересия, – странная. Но мне кажется, что ты быстро привыкнешь и освоишься. Ступай в свою келью, приберись и жди колокола к вечерне. Я подумаю, кого из сестер попросить побыть с тобою рядом первое время. И еще – падре Бальтазар велел отпускать тебя к нему, когда ты захочешь, кроме часов занятости на обязательных послушаниях. Но тебе следует все же предупреждать меня всякий раз. Ты поняла?

– Да, матушка.

– Вот и хорошо. Да, вот тебе и первое послушание: займись-ка огородом лечебных трав!

Вероника обрадованно кивнула, но мать Тересия объяснила, что при получении послушания на какую-либо работу следует ответить: «Во славу Божью».

– Во славу Божью… – как эхо повторила Вероника. Эти слова до того пришлись ей по душе, что она, делая ударение на втором слове, произнесла еще и еще: – Во славу – Божью! Во славу – Божью!

* * *

Колокол звал ко всенощной. Первой в монастырской жизни Вероники. Она почти и не побыла в своей комнатушке-келье: только вошла и присела на край жесткой узкой постели – в дверь постучались, как поскреблись. Вошла худенькая бледная девушка.

– Я – сестра Анхелика. Матушка настоятельница велела мне быть рядом с тобой и все объяснять. Ты можешь…

Анхелика говорила тихо, не поднимая глаз, и конец фразы слабо истек-растворился в сгущающихся сумерках.

– Милая, я могу – что? – переспросила Вероника и потянулась погладить Анхелику по руке, чтобы подбодрить.

Но та вдруг испуганно сделала шаг назад, к двери. Может быть, потому, что голос Вероники прозвучал звучно и даже весело на фоне ее собственного, робкого до прозрачности. Вероника расстроилась: