Жена моего мужа - читать онлайн книгу. Автор: Адель Паркс cтр.№ 42

В таких случаях, как этот, я начинаю понимать, почему мы дружим уже полжизни. Я позвонила ей сегодня утром, задыхаясь от ярости. Мне достаточно было бросить всего несколько фраз, чтобы она поняла, что я в бешенстве из-за Питера. Она знает, что если я в офисе, то могу говорить о личных делах только свистящим шепотом, и настояла, чтобы после работы я пришла прямо к ней.

Я сбрасываю плащ, совершенно не обращая внимания на то, где он приземлится.

— Должно быть, действительно что-то серьезное, разве этот плащ не от Ролана Муре [24] ? — замечает Конни.

Я следую за ней через гостиную и с облегчением отмечаю, что оба «спиногрыза» уже в постели.

— Питер забронировал места на отпуск.

— Фантастика! Ты же хотела уехать?

— С Ориол и мальчишками на все каникулы.

Выражение лица Конни не меняется, она ждет, когда разорвется бомба. Неужели не поняла, что бомба уже взорвалась?

— Я хотела ехать вдвоем с Питером и, кажется, ясно дала ему это понять. А он утверждает, что спрашивал меня, можно ли заказать места для всех нас, и будто бы я согласилась.

— А он спрашивал?

— Возможно. Мы недавно спали вместе, и я пребывала в блаженном состоянии после оргазма. Поверь мне, Конни, для меня это теперь достаточно редкое явление. Наверное, я что-то не поняла, может, не сконцентрировалась на том, что он говорит.

Конни фыркает, и я злобно смотрю на нее:

— Что в этом смешного?

— Не кажется ли тебе, что это традиционная женская уловка? Потрясающий секс, вслед за которым следует непомерно высокое требование с тем, чтобы получить положительный ответ.

— Да, Конни, именно так, — с раздражением бросаю я. — Пожалуй, именно это и раздражает меня больше всего. Наверное, именно так все и было.

Я описываю ей ту ночь во всех подробностях. Конни чуть не катается по полу от смеха. Я, конечно, рада, что смогла так позабавить ее.

— Успокойся, Люс. Все не так уж плохо. Где он заказал?

— В Сентер-Паркс.

Конни хохочет как сумасшедшая, кажется, что она вот-вот переломится напополам. Несколько минут я смотрю на нее, все больше и больше раздражаясь. Конни с Льюком отдыхали в Сентер-Паркс дважды. Оба раза они приглашали нас с Питером присоединиться, но я дала им понять, что скорее откушу собственную руку. Ей оба раза там понравилось, что меня крайне удивило.

— По-моему, ничего не может быть хуже, — говорю я ей.

— Напротив, там очень весело. — По моему выражению лица она понимает, что не убедила меня, и добавляет: — Не беспокойся, возможно, Роуз не отпустит мальчиков на целую Неделю.

— Нет, она отпустила их. Я тоже надеялась, что не отпустит. Она бегает на свидания, можешь в такое поверить? А еще пытается найти какую-нибудь внештатную работу по расчету НДС или что-нибудь в этом роде. Она заявила, будто ей нужно позаботиться о себе и пришло время Питеру принять более активное участие в воспитании мальчиков. Сука!

Но Конни, похоже, видит только положительную сторону происходящего и пытается меня успокоить:

— Не расстраивайся, Люси. Очень хорошо, что у вас с Ориол будет время, чтобы укрепить взаимосвязь. А мальчики — хорошие ребята. Я уверена, что тебе понравится.

— Ты слышишь меня? Он заказал места в Сентер-Паркс — типовой домик для семейного отдыха «Батлинз». Я этого не вынесу.

— Ты возьмешь с собой Еву?

— Нет, не могу. Она собирается лететь домой, уже заказала билет. Не хочу целую неделю делать вид, будто мы счастливая семья.

Конни подвела меня, она так переменилась! Я потеряла ее. Я не принадлежу к какой-либо компании и никогда не принадлежала. Только Конни приближается к моему представлению о настоящем друге, теперь и она меня не понимает. Наплевать. Я никогда не стремилась приобрести друзей. Я независимая женщина, не какая-нибудь необщительная одиночка, просто независимая женщина.

В понедельник Мик вернется в офис. Я расскажу ему о подлых трюках Питера и о том, как несправедливо требовать от меня, чтобы я потратила драгоценный недельный отпуск на отдых в Сентер-Паркс. Он меня поймет.

Конни снова плюхается на кушетку. Я обращаю внимание на то, что покрывающая ее серая оленья кожа испещрена многочисленными брызгами и пятнами. Конни, похоже, утратила аккуратность. Прежде она с фанатичным старанием содержала в порядке свою мебель «Конран». Мне это в ней нравилось.

— У меня самой была такая неделя, словно я каталась на американских горках, — признается она.

Поскольку она не проявила сочувствия к моей проблеме, я испытываю соблазн никак не отозваться на ее фразу и не проявить никакого интереса. Однако меня так воспитывали и привили такие безупречные манеры, что они не дают мне возможности проявить невежливость.

— Правда? Как это?

Конни встает и закрывает дверь в детскую.

— Я снова встретила Джона Хардинга, — шепчет она. — Он опять пришел к школе — специально взял выходной, чтобы побыть со мной.

— Ну, это побило все рекорды.

— Самое страшное, что я поймала себя на том, что стала краситься, когда отвожу или забираю Фрэн из школы, на случай если встречу его у ворот.

Я с изумлением смотрю на нее, пока она рассказывает, что не пошла в свою студию, которую снимает за большие деньги два раза в неделю, чтобы работать над своими фотографиями, и вместо этого провела весь день с ним. Я не могу поверить, что она вновь готова вступить на ту же самую дорогу, которая ведет в никуда.

Ее улыбка становится просто торжествующей. Она взволнована и горда собой.

— Что-то изменилось. Я изменилась — стала старше и мудрее. Он по-прежнему великолепен, на него приятно смотреть. Он веселый, яркий, оригинальный, но утратил свою неотразимость.

— Как печально, — замечаю я.

Она смотрит мне прямо в глаза и медленно кивает:

— Да, по-своему жаль. Но тот факт, что мне удалось без труда устоять против его обаяния, говорит о том, что я становлюсь старше. Я хочу сказать, что отказ от привычки гоняться за разрушительными фантазиями — признак приближающегося среднего возраста, даже в большей степени, чем морщины и целлюлит, — со смехом говорит она.

— Конни! Ты не приближаешься к среднему возрасту. Ради бога, не говори так. — Я ужасно рассердилась на нее. Ведь если Конни приближается к среднему возрасту, значит, и я тоже. — Тебе всего лишь тридцать шесть, — напоминаю я. — А средний возраст пятьдесят.

— Многих ли ты знаешь людей, которые дожили до ста лет? — с усмешкой спрашивает она. Почему она перестала бояться старости? — Самое главное, что я лишила его покрова таинственности. Прежде наше положение было столь неравным, и теперь я испытала настоящее удовлетворение, давая ему понять, что больше не хочу его.