Инстинкт бойца - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Нестеров cтр.№ 28

– Я водки куплю, будешь?

Заплетин покачал головой. Он прекрасно понимал, куда и зачем везет его бывший инструктор. Он не смирился со своей участью, просто понимал, что пришло время. С одной стороны – рано, с другой – в самый раз. Надоело все, обрыдло. Он и в наручниках мог рвануть дверцу машины и выскочить, но не хотел получить позорную пулю в спину. Даже если Сергей не выстрелит, то остролицый худой опер, сидящий позади, выполнит свою работу.

Марк завозился, доставая из кармана сигареты, несколько раз щелкнул зажигалкой.

– На, закури, Витек. Покури – и поедем.

С Кольцевой Сергей свернул на дорогу до Подольска, выбрал более-менее удобный съезд и скрыл машину в кустах. Опять вспомнился вечер после учений. Как и обещал, в тот же день Марк усадил Виктора на койку в его первой роте и долго молчал, глядя в зеленоватые глаза лейтенанта. Они пили горячий чай, болтали ни о чем, и Виктор забыл, что капитан обещал кое-что рассказать ему. Вспомнил об этом только на следующий день, но спросить не решился, «Как безболезненно и быстро уйти из этой жизни и как помочь товарищу, если тот не в состоянии идти. Это часть нашей работы». Ответ на эти вопросы пришел только сейчас. Теперь они оба должны помочь друг другу. Сергею Максимовичу еще шагать по этой земле, а вот Витя Заплетин идти уже не в состоянии.

А бросить нельзя.

Нельзя бросить его.

В глазах Виктора кричала мольба. Но голос старшего лейтенанта остался ровным:

– Командир, последняя просьба. Я сам. Понимаешь меня?

– Да, да, я знаю, – Сергей держал ключи наготове. – Давай твои руки, Витя. – Наручники полетели на колени Петрову. Марк смело протянул лейтенанту пистолет и прикрикнул на майора, завозившегося на заднем сиденье: – Сидеть!

Сейчас он ничем не рисковал, его мысли бились в унисон с мыслями Заплетина: не сейчас, так немного позже, какая разница? Тогда к чему продолжать это бессмысленное и мучительное истязание самого себя? Ответ был; был он несмелым и в то же время пафосным, но для Сергея – вполне справедливым: нужно добраться до той гадины, которая помогла Виктору сократить дистанцию. Другой не понял бы Сергея Марковцева, но он сам отчасти ходил в змеиной шкуре и видел искупление в своих дальнейших действиях. Наверное, по большому счету такие мысли от безысходности, боль их притупится, на смену ей явится холодный расчет, и Марк поквитается и за себя, и за лейтенанта, и за многих других.

Сергей провожал взглядом высокую фигуру Запевалы, и на его глаза навернулись слезы. Он мысленно обратился к богу, которого ненавидел сейчас: «На, жри!»

Петров качал головой, не веря своим глазам и недоумевая, что же не позволило ему рвануть из заплечной кобуры пистолет. Реакция была ни при чем, он просто находился в ступоре.

Но считал про себя шаги старшего лейтенанта: еще пять-шесть – и он выскочит из машины и, обнажив ствол, бросится вдогонку. Но вот офицер остановился, поднял голову, оглядывая небо, с которого вдруг посыпал легкий снежок, и опустился на колени...

Марк едва расслышал скупой хлопок выстрела, хотя старший лейтенант отошел недалеко...

Заплетин ушел из жизни тихо, красиво. О ком он думал в последние мгновения, не важно, важно другое – все его мысли были мучительными. Чувствуя коленями мерзлую землю, словно прося у нее прощение, он вставил ствол пистолета глубоко в рот, плотно прижал его губами и нажал на спусковой крючок.

Марк понимал, что смерть для Виктора, совершившего военное преступление, это благо, что он не будет томиться в тюрьме, ожидая приговора. Он сам попросил пистолет, а это, что и говорить, поступок. Он нашел в себе силы все рассказать и поступил так, как и подобает настоящему офицеру. Надо ли говорить, что он смыл позор кровью?

Сергей еще раз проклял бога, стоя в ногах у покойника. Снежинки падали на его лицо и таяли, крохотным пресным ручейком огибая упрямые скулы. Он давно понял смысл жизни, который гласит: нагуливай грехи, чтобы в конце жизни получить прощение. И то не от бога, «почившего в день седьмой от всех дел своих».

Все же Марк прошептал над телом покойника коротенькую молитву, всего два слова:

– Ныне отпущающе... – бросил «прости» и сел за руль.

Вечером он напился.

* * *

На немой вопрос Эйдинова Петров ответил:

– Дело сделано.

– Ты какой-то бледный.

– Несварение, – сморщился оперативник.

– Как сработал Марк? – проявил интерес полковник.

– Чисто, – ответил Петров. И добавил: – Самоубийство.

– То, что нужно, – Эйдинов не стал вникать в детали, о них он узнает из подробного рапорта. – Теперь надо навести на труп твоих бывших коллег. Займись-ка этим вопросом.

Отпустив подчиненного и что-то мурлыча себе под нос, Эйдинов углубился в бумаги.

Человек лет сорока пяти, с мясистым и рыхлым лицом, в нетерпении поджидал своего двоюродного племянника. На часах 23.30. Обычно в это время Евгений Александрович с бокалом хорошего вина устраивался перед телевизором и выискивал на многоканальном ресивере спортивные передачи. Сейчас он не замечал, что творится на экране.

Ткнув в красную кнопку, Зубахин отбросил пульт в дальний угол обитого дорогой кожей дивана, на котором в беспорядке лежали форменный зеленый галстук, рубашка и брюки с красными лампасами.

Наконец без пяти минут двенадцать в дверь позвонили, и он впустил в прихожую Михеева.

– Отчего так долго, Игорь?

– Сразу не мог выйти на опергруппу.

– Почему? Что, Аширов не помог?

– Делом Заплетина занимаются подольские менты. Понадобилось время, пока Салман нашел на них выход.

– Дальше, дальше... – нервничал хозяин.

Михеев покачал головой:

– Заплетин застрелился из пистолета, который мы ему передали. Никто ему не помогал, это установлено со стопроцентной точностью.

– Ну, слава богу, – облегченно вздохнул генерал, подумав, что разведчик мог расценить пистолет как намек. Черт с ним!

– Ты один? – спросил Михеев.

Хозяин покачал головой. Дома оставалась жена, которая отменила поездку к сестре в Тульскую область.

– Что-то с головой у нее – мигрень или хер его знает. Наглоталась таблеток и легла спать. – Генерал снизил голос до шепота. – Завтра привези к себе эту подружку... как ее... Анечку. Я загляну вечерком.

Анечка работала в московской школе-студии «Берестов-Ламберти» фотомоделью и стоила сто зеленых в час. Но то, что она умела делать в постели, в сочетании с ее природной красотой полностью окупало расходы.

– Привезу. Ты скажи, что делать с Петровским? Генерал пожал плечами.