Жаркий поцелуй - читать онлайн книгу. Автор: Энн Лоуренс cтр.№ 34

Она тихонько застонала, и он жадно прильнул губами к уютному углублению на ее шее, как будто пытаясь выпить до дна теплый мед ее кожи. Его пальцы скользнули к верхней пуговице на ее рубашке, расстегнули ее, затем другую. Проникнув внутрь, нащупали твердый, как пуговка, сосок.

В ушах стоял шум кузнечных мехов; Кэл не сразу сообразил, что так звучит его собственное дыхание. Никогда еще он не ощущал такого сильного желания; ему в жизни не приходилось нуждаться в ком-то до такой степени — до боли, до того, чтобы сердце готово было выскочить из груди, как бы банально и старомодно это ни звучало. Любовь переполняла его, она требовала выхода. А выход мог быть только один: Скотти, Скотти, ее нежные горячие глубины…

Он должен ей сказать. Она, возможно, будет удивлена…

— Пойдем лучше наверх, Кэл.

Наверх. К выцветшим стенам с рассыпанными по ним цветами. К огромной старинной кровати с пологом. К новому упругому матрасу, который он собственноручно установил на раму. К «ванильным» простыням, которые струились из ее пальцев, взлетая над кроватью, когда она в первый раз стелила свою постель — на его глазах.

— Наверх, — повторил он, вставая, чтобы направиться к лестнице с ней на руках, притягивая ее к себе, как драгоценный дар.

Скотти прижалась к нему; затем, когда он зажег свет над лестницей, она отстранилась и взглянула ему в лицо.

— Пусти, Кэл. Я… сама пойду.

Кэл почувствовал, что его буквально трясет от напряжения, от сдерживаемого желания.

— Да уж, иди. Что-то я сегодня не настроен изображать Ретта Батлера.

Гордящийся своей физической формой, Кэл все же не смог сдержать легкой извиняющейся улыбки, позволяя Скотти, которая была не тяжелее перышка, соскользнуть па пол.

Ее ответная улыбка помогла сгладить неловкость.

— Мы тут и так много чем рискуем. Но согласись, при нашей работе рисковать твоей спиной было бы просто глупо.

Кэл тихо рассмеялся, почти бегом поднимаясь за ней по лестнице. В слабо освещенном холле второго этажа он замедлил шаг, жестом показав Скотти, что ему надо зайти в свою комнату.

— Презерватив? — спросил он.

Скотти кивнула.

— Я сейчас не пью таблеток.

Когда Кэл, уже в одних белых «боксерах», вошел в комнату Скотти, он сразу увидел Даффи. После того как он выгнал ее с дивана в гостиной, обиженная собака перебралась в кровать Скотти и теперь смотрела на них исподлобья, ради приличия слегка помахивая хвостом. «Ну, и что я теперь не так сделала?» — казалось, спрашивала она. Кэл почувствовал укол совести.

— Все хорошо, — сказал Кэл, поднимая собаку и осторожно перемещая ее на пол. — Все хорошо. Я тебе завтра чего-нибудь вкусненького принесу, обещаю.

Скотти неловко застыла возле настольной лампы у роскошной постели, глядя на Кэла и Даффи и неуверенно улыбаясь. Кэл понял, что надо снова замедлить ход. От ее улыбки и взгляда его снова затопила нежность к ней, и он подумал, что его терпения, наверное, хватит хоть на тысячу лет.

— Только не подумай чего-нибудь насчет того, что у меня есть презервативы, — тихо сказал он, обходя огромную кровать. — Пачка совсем новая. Считай, что я их держал как раз для такого случая, о'кей?

Скотти кивнула, молча наблюдая, как Кэл приближается к ней, обходя кровать, в тех самых сверкающих белизной «боксерах», от одного вида которых по ее телу пробегала дрожь. Скотти нервничала, прекрасно понимая, что нельзя быть такой, но ничего не могла с собой поделать. Однако она была уверена, что Кэл ее понимает. Он остановился в нескольких дюймах от нее. Как завороженная, Скотти смотрела на его плечи и грудь, достойные кисти художника, на завитки черных волос, аккуратной дорожкой спускающиеся к животу, подсвеченные розоватым светом лампы. Подняв голову, она встретилась с ним глазами.

Затаив дыхание, Скотти ждала, видя, как он наклоняется вперед, чтобы поцеловать ее, нежно, осторожно, не касаясь руками. Его губы, такие умелые, лишь слегка обожгли ее, прежде чем он снова выпрямился, разглядывая ее лицо, затем перевел глаза на ее старую бейсбольную рубашку, которую уже начал расстегивать на диване в гостиной.

Протянув руку, он провел пальцем по третьей пуговице, которая пока оставалась застегнутой.

— А ты знаешь, ты ведь была в ней, когда я увидел тебя первый раз. Прошлым летом. Я тогда только приехал из Чикаго. Меня поставили заменять парня, который повредил колено. Принимающим, помнишь? Ну, не важно. Я тогда увидел тебя, как раз садилось солнце, и ты была вся будто золотая, красивая, Тебе так идет, когда твои волосы напоминают краски заката… В общем, ты стояла, такая мягкая и решительная одновременно, с битой в руке, ждала подачи. А какой-то урод на трибунах все дразнил тебя как-то нехорошо, зло дразнил, прямо руки чесались дать ему в нос. А ты слушала совершенно спокойно. Даже бровью не повела. Размахнулась битой, ударила по мячу, добежала до базы. Я тобой восхищался. Когда мне предложили быть твоим напарником, я подумал, что ж, отлично, она молодей.

— А я думала, ты сначала отказался.

— Отказался. Потому что хотел тебя и понимал, что мне будет нелегко. Я знал, что со временем желание только усилится… Я, конечно, справлялся, Скотти, но мне было нелегко. Потому что каждый день, каждый час мне хотелось расстегнуть, раздеть тебя, как сейчас.

Кэл все смотрел на оставшиеся пуговицы на ее рубашке. Скотти же разглядывала его опущенные ресницы. Какие пушистые! Медленно, ожидая ее реакции, он вытянул пуговку из петли. Затем другую. По мере того как его руки продвигались вниз, лицо его становилось серьезнее. Рука скользнула под рубашку и легко провела по груди, коснулась соска только подушечками пальцев, каждый палец по очереди. Как Скотти и предполагала, он знал, что делает, гладя ее, чутко улавливая ответные движения; наконец ее грудь окутало тяжелое тепло его ладони, чуть более жесткой и шершавой, чем кончики пальцев.

— Я хочу тебя, — сказал Кэл. — Я так долго мечтал о тебе, так хотел быть с тобой. Здесь.

Ночные шорохи и звуки из открытого окна, на котором слегка колыхались легкие занавески, составляли прекрасный аккомпанемент его ласковому шепоту.

Наконец он раздвинул полы ее рубашки, обнажив грудь.

— Розовый, словно бутончик. Мой бутончик.

Он склонился к ее груди и поцеловал ее, облизывая языком и нежно посасывая.

Скотти почувствовала, как ее спина сама собой изогнулась от наслаждения; колени стали ватными. Кэл же подхватил ее и опустил на роскошную постель. Да он не только целуется лучше всех на свете, подумала Скотти. Она была готова со всей прилежностью ученицы перенимать его опыт. У нее было такое чувство, словно внутри ее тела разворачивается давно заржавевшая пружина, как в часах, которые долго не заводили.

Падая на свои «ванильные» простыни, на вздымающуюся в изголовье стопку подушек, Скотти потянула его за собой. Он опустился, накрыв ее тело своим. Она почувствовала на себе желанную тяжесть и с удовольствием ощутила покалывание его жестких курчавых волос на своей гладкой коже. Кэл, неотразимый Кэл, который с легкостью кружил головы, как будто не замечая внимания к нему самых разных женщин, был поглощен ею одной.