Война нервов - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Нестеров cтр.№ 36

Моника с трудом стряхнула с себя прилипчивые мысли.

– Ты скоро уедешь? – спросила она.

– Завтра, – ответил Блинков, – прямым рейсом в Испанию.

– Мы больше не увидимся?

– Обещаю: увидимся.

– Ты всем женщинам так говоришь?

– Только не я.

Он нашел верный ответ, слегка удивилась Моника. Напрашивался ответ: «Не всем женщинам». И как следствие – усмешка: «Значит, все же говоришь. Некоторым. Из них».

Она обладала исключительной памятью и воспроизвела отрывок из статьи в мадридской газете. – ...В штаб-квартире «Опус Деи» 24 июня 2003 года понтифик обратил внимание на соединение усилий прелатуры с деятельностью каждой епархии или прихода, в структуры которых внедрены ячейки «Опус Деи»... Понтифик упомянул имя некоего полковника Петра Юсупова, ставшего, словами папы, духовником епископа Вильгельма Рейтера. Последний раз старейшего члена «Опус Деи» видели в Толедо на празднике Тела Христова, приходящегося на четверг девятой недели после Страстной недели. Торжественную процессию возглавлял кардинал-епископ Толедо, а вместе с ним и Вильгельм Рейтер...

– Знаешь, кто такой духовник? – спросила она.

– Это человек, который принимает исповедь у кого-то, – ответил Блинков.

– В нашем случае – последнюю исповедь от епископа ордена. Юсупов стал тем человеком, который отпустил грехи от имени церкви и Бога, понимаешь? И причина этого странного поступка неизвестна. Год назад я думала так: возможно, священник посвятил полковника в какую-то тайну. Тема этого посвящения мне казалась очевидной. Она подтверждалась исчезновением Юсупова, и случилось это спустя три месяца после смерти епископа. Тогда же погибли русские моряки с тайными знаками, говорящими об их принадлежности к католическому ордену, а затем и дочь полковника. И вот теперь все мои предположения подтвердились. Фактически Габриель дал признательные показания.

– Считаешь, Петр Юсупов жив?

– Я не вижу причин, по которым тело Юсупова могли скрывать. Он жив. И является ключом к этому делу. Во всяком случае, он был жив год назад.

– Что?

– Да, – глубоким кивком подтвердила Моника. – Я была в одном здании с ним. Месяц назад я получила обновленные данные: Юсупов находится в том же месте. Называется оно «Оазис».

– Где это?

– В Сомали. Полковник содержится в тюрьме для военнослужащих.

– Как он попал в сомалийскую тюрьму?

– Юсупов – военный, офицер. И не мог не знать расклад во многих африканских странах. Скрываясь, он сделал выбор в пользу Сомали. Там шла война. Там были нужны наемники. Юсупов предложил свои услуги в кенийской конторе по найму легионеров, назвал вымышленную фамилию, что устраивало обе стороны: строка о страховке в контракте была пустой формальностью. Более того, на собеседовании он заявил, что у него нет близких родственников, людей, с которыми он смог бы поделиться хотя бы долларом. Свои личные вещи и документы он оставил на хранение в кенийской конторе по найму «Бо Хадсон».

– На какой срок Юсупов заключил контракт?

– На пять лет. Так что документы по сей день в сейфе конторы. Об этом ты хотел спросить?

– Да, – кивнул Джеб. – Что было дальше?

– Из Кении его перебросили в Сомали. Около трех месяцев он работал и получал деньги. В конце концов загремел за решетку.

– Причина?

– Глупее не придумаешь, – ответила Моника. – Юсупов убил сомалийского военного на почве расовой неприязни. В итоге получил пожизненный срок. В администрации тюрьмы до сей поры не знают его настоящую фамилию. Хочешь спросить, как я об этом узнала? Очень просто. Среди наемников в Африке много американских морских пехотинцев, я бы сказала – подавляющее большинство. Так что сигналы о правонарушениях среди легионеров быстро доходят до нашего ведомства. Пусть даже сигналы ложные: преступление совершил испанский пехотинец.

– Юсупов нашел хорошее место для хранения тайны, – покачал головой Джеб, невольно проникаясь симпатиями к неизвестному полковнику.

– У меня есть подробный план этого африканского каземата.

– Наводила справки через свое ведомство? Какой интерес ты преследовала?

Моника пренебрежительно фыркнула:

– Тот, который не дает покоя и вам. Вам необходимо раскрыть дело, которое вам подвезла Камилла. Это значит, вы должны докопаться до истины, узнать правду. Меня держит в своих тисках тайна. Просто наши интересы пересеклись. Мы ищем одного человека, который сможет открыть глаза одним на правду, а другим – на тайну. Не находишь, что тайна и правда – это одно и то же?

– Не знаю. – Джеб пожал плечами. Он встал с кровати, надел джинсы, тенниску. Открыл банку пива, предложил Монике, та отказалась. – Может статься, тайна старого священника принесет тебе разочарование. Возможно, ты вместо ящика с золотом откроешь «ящик Пандоры».

«Вот мы и начали отдаляться», – усмехнулась Моника, уловив в голосе Джеба чужие нотки. Казалось, с ней говорил Абрамов.

– Все бедствия, от которых страдает человечество, уже давно расползлись по земле, – ответила она отчужденным тоном. Намеренно, отдавая Джебу должное.

– Ты не ответила на вопрос. Ты наводила справки о Юсупове через свое ведомство?

– Порой не обязательно задействовать какое-то ведомство. Информация – это мусор. Огромная помойка. Просто нужно знать, где искать. Если бы российский ученый-исследователь позвонил в сенатский комитет по иностранным делам и попросил текст выступления представителя госдепартамента на слушаниях подкомитета по американо-российским отношениям, ФБР не стало бы его терроризировать. Скорее всего у него спросили бы адрес, чтобы послать ему эти материалы бесплатно. Или же он сам мог бы зайти в Капитолий и получить текст слушаний в соответствующем офисе, опять же бесплатно [16] .

– Почему ты не хочешь отвечать на мой вопрос?

– Ты плохо слушал. Я сказала, что отслеживала все преступления, подпадающие под юрисдикцию СКР, в надежде наткнуться на знакомую фамилию.

– Не держи меня за дурака.

Моника усмехнулась.

– Хорошо, отвечу. Я занималась расследованием тяжких преступлений, включая убийства, изнасилования, кражи, ограбления, шантаж, поджоги. Я обладаю доступом к секретным компьютерным базам данных оперативных подразделений правоохранительных ведомств. Плюс доступ к двадцати пяти базам данных правительственных и частных структур. Так вот, в прошлом году я расследовала убийство американского морпеха. Он осуществлял охрану директора американского «Центра в защиту политической справедливости» в Сомали. Морпех спас ему жизнь во время покушения, за день до публичного выступления директора. Он предупредил мировую общественность, что не исключает в скором времени захвата столицы страны исламистами и что это может привести к появлению правительства, которое попытается установить исламскую форму правления. Пользуясь служебным положением, я искусственно завысила количество версий и, отрабатывая одну из них, запросила данные на сомалийского офицера из состава тюрьмы. Точнее, меня заинтересовал сам начальник изолятора Фейсал, которого подозревали в связях с экстремистами.