Взмахни белым крылом - читать онлайн книгу. Автор: Элизабет Эштон cтр.№ 18

Поскольку допрос велся на андалузском наречии, Кэтрин понимала далеко не все.

Сезар пришел и держался возле Хуана Гуэрвы. А когда Сальвадор назвал его имя, выступил вперед. Кэтрин тщетно пыталась перехватить взгляд молодого человека. По ее мнению, сейчас только он мог пробудить в душе дона Сальвадора жалость к юному Хайме. К сожалению, она так и не поняла, что сказал Сезар, однако по выражению его лица догадалась – попытка представить проступок мальчика в менее мрачном свете оказалась безуспешной. Возможно, он упирал на обычную для малышей склонность к проказам и желание поразить воображение девушки, которая ему так понравилась. Только, судя по всему, все это было не по душе старому дону. Он заговорил по-английски, вероятно, для того, чтобы Кэтрин не пропустила ни слова.

– Сезар, ты пытаешься найти оправдание этому проступку. Но никаких оправданий быть не может. Жизнь гостя – священна. Сегодняшнее происшествие нанесло урон для чести всем хозяевам Валдеги. Мы все должны принести глубочайшие извинения нашим гостьям.

Кэтрин решительно шагнула вперед, но Эдвина схватила ее за локоть и вполголоса предупредила:

– Не вздумай вмешиваться, Кит!

Далее Сальвадор огласил приговор. Он сказал, что мальчика следует немедленно отослать с ранчо. Если невозможно найти каких-нибудь родственников, которые согласятся его приютить, то отправить в приют. Семейство Гуэрва обязано понять, что они не имеют права покрывать негодяя, посмевшего подвергнуть смертельной опасности жизнь девушки, гостившей в доме его господина и рискнувшей ею, чтобы спасти никчемное существование мальчишки. Честь дома Агвиларов требует, чтобы Хайме навсегда удалили отсюда.

Хуан застыл, словно пораженный громом, Хайме сморщился, пытаясь удержаться от слез, а Мария стала в отчаянии рвать на голове волосы, умоляя старика не разлучать ее с сыном-первенцем.

Однако лицо дона Сальвадора было каменным. Сезар, обойдя Марию, будто она была неодушевленным предметом, приблизился к Кэтрин, и девушка схватила его за руку.

– Сезар, скажите ему, что так нельзя поступать, – взволнованным шепотом взмолилась она. – Это невозможно! Он же не имеет на это права!..

Пользуясь тем, что из-за истерических воплей Марии их никто не может услышать, Сезар ответил вполголоса:

– Имеет! Мне очень жаль, Каталина, я сделал все, что мог, но стоит мне только подумать, какой опасности подверглась ваша жизнь из-за маленького паршивца... – Он осекся и судорожно сжал ее ладонь.

– Разве это так уж важно? – вспыхнула она, выдернув свою руку. – Какие же вы, испанцы, безжалостные!

– Вы так считаете? – Глаза Сезара вспыхнули огнем. Но, перехватив враждебный взгляд Эдвины, он круто повернулся на каблуках и отошел в сторону.

Взбешенная его черствостью, Кэтрин забыла обо всем. Жалость, разрывающая сердце, заставила ее броситься вперед. Протолкавшись к стоявшей на коленях Марии, она попыталась помочь ей подняться. Но неожиданно скрюченные пальцы женщины мелькнули в воздухе и сомкнулись на ее запястье, будто стальной капкан. Кэтрин отскочила в сторону как ужаленная и повернула к тетке непонимающее лицо.

– Мария винит тебя в том, что ее сына постигло такое тяжкое наказание, – торопливо зашептала ей на ухо Эдвина. – Говорила же я тебе, не вмешивайся! Пойдем, Кит, нам тут нечего делать.

Но девушка не двинулась с места.

Между тем Сальвадор снова заговорил, и его голос был холоден как лед:

– Похоже, мои слуги снова посмели нанести урон чести моей гостьи. Забери свою жену, Хуан! Ее следует высечь. Может, кнут научит ее покорности.

Хуан уже сделал шаг вперед, но Кэтрин, вскрикнув, кинулась между ним и Марией.

– Нет, – закричала она, – оставьте ее! Горе матери так естественно! – Потом повернулась к дону Сальвадору: – О, прошу вас, сеньор, не отсылайте Хайме! В конце концов, это была лишь мальчишеская шалость.

– Шалость, которая могла стоить вам жизни. А также жизни лучшего быка моего ранчо. Мы никогда не дразним быка плащом, пока не выпустим его на арену. Иначе потом с ним не справиться.

Кэтрин с трудом подавила улыбку, вспомнив кусок полинявшей красной тряпки, которой махала перед носом животного.

– Но это же был не плащ, а только старая скатерть! И краска на ней почти исчезла. Умоляю вас, сеньор, простите его!

Старый дон упрямо наклонил голову:

– Жизнь моего гостя священна. Как бы я взглянул в глаза сеньоре Каррутерс, если бы вы погибли?

Кэтрин бросила тревожный взгляд на Эдвину, потом на Марию, громко всхлипывающую у ее ног, глянула на посеревшее лицо Хайме, и вдруг гнев захлестнул ее с такой силой, что она забыла обо всем и закричала:

– Но я же не погибла! И нечего об этом говорить! Да и вообще, это была моя вина. Конечно, я не должна была вмешиваться, но... Видите ли, я считаю, что жизнь ребенка важнее и священнее, чем моя собственная жизнь, а его счастье значит гораздо больше, чем ваш драгоценный бык и все ваши рассуждения о собственной чести!

Те, кто понял ее сбивчивую речь, ахнули. Эдвина оцепенела. Взгляды Кэтрин и старого дона скрестились, как две шпаги. Это был настоящий поединок.

– И если вы совершите подобную несправедливость, – твердо продолжила Кэтрин, – ноги моей больше не будет в вашем доме!

Конечно, она не успела подумать, куда денется в таком случае, но знала, что больше не сможет пользоваться гостеприимством столь жестокого человека.

В кухне воцарилась гробовая тишина. Противники молча смотрели друг на друга. Наконец Сальвадор моргнул и опустил глаза.

– Что ж, видимо, у нас с вами разные ценности, – учтиво произнес он. – Восхищаюсь вашим мужеством, дитя мое. Вы очень храбрая девушка, сеньорита Каталина. И раз уж вы так просите за этого юного негодяя, считайте, что инцидент исчерпан.

Рыдания вмиг стихли, Мария рухнула на колени перед Кэтрин, осыпая ее руки поцелуями. Ошеломленная девушка молча стояла, не зная, что делать. В это время Сальвадор наклонился к маленькому Хайме и о чем-то вполголоса его спросил. Вероятно, о том, кем он хочет стать, когда вырастет, потому что юный преступник, сообразивший, что его простили, отбросил с заплаканного лица прядь иссиня-черных волос и гордо произнес:

– Тореро! – Затем, повернувшись к Кэтрин, разразился потоком слов.

Сезар опустил руку на его худенькое плечо и, глядя на девушку смеющимися глазами, перевел:

– Хайме говорит, что, когда в один прекрасный день его мечта станет явью, он выйдет на арену перед вами и посвятит всех убитых быков вам одной! Вот боюсь только, что эта честь вряд ли придется вам по вкусу!

– Нет, в его устах это действительно высочайшая честь. Скажите, что я буду этим гордиться, – попросила Кэтрин и заставила себя улыбнуться мальчику. «Нет, эти люди просто неисправимы», – тоскливо подумала она.

Этот полный событиями день завершился посещением конюшен дона Сальвадора. Белые как снег андалузские лошади изящные, словно статуэтки, были просто восхитительны. Сальвадор с гордостью поведал Кэтрин, что они одной крови со знаменитыми скакунами Испанской школы верховой езды в Вене.