Лоренс, любовь моя - читать онлайн книгу. Автор: Дениз Робинс cтр.№ 32

— Мы с Хью каждый день сбегали из дома и плавали на другом берегу озера, чтобы не попадаться никому на глаза, — рассказывала мама, — и в конце концов я до беспамятства влюбилась в него. До этого у меня не было мальчиков, он стал первым. И что уж скрывать — вы, современные девушки, относитесь к этому проще, чем мы в свое время, — он стал моим любовником.

Она храбро выпалила эту фразу, но было видно, что далось ей это с большим трудом. И в этот момент она стала мне ближе и дороже, я начала гордиться ею так, как никогда раньше.

— Бедная милая мамочка… — начала я, но она предостерегающе подняла руку:

— Обойдемся без комментариев. Просто слушай.

Я курила сигарету и впитывала каждое слово ее рассказа, не столь уж необычного вначале. Отец обещал жениться на ней, если она отдастся ему, но как только овладел ею, то потерял к маме всяческий интерес. История стара как мир! Американская невеста должна была приехать в Большую Сторожку в тот самый август. За месяц до этого Хью проявил себя как хам и трус, кем и был на самом деле: Мод обнаружила, что беременна, и сказала ему об этом, он выразил жалость и сожаление, но холодно отметил при этом, что никогда не женится на ней.

Последовали дни и ночи борьбы с самой собой. Могу себе это представить! Я была в состоянии влезть в ее шкуру. Сначала мама хотела сбежать и спрятаться, чтобы никогда больше не видеть Хью, потом остаться — все еще влюбленная в этого беспутного молодого человека, она тщетно пыталась побыть с ним наедине, но теперь тот с жестоким наслаждением избегал ее.

Каждый вечер в доме проводились вечеринки. Леди Халбертсон была занята светской жизнью и снисходительно смотрела на то, что она называла «дикими забавами» сыночка, абсолютно уверенная, что тот остепенится, как только будет помолвлен с американкой.

И вот однажды — мама сказала, что не хочет расстраивать меня подробностями, — Грейс Халбертсон обнаружила, что Мод беременна, а отец ребенка — ее сын. Мод упрашивала хозяйку разрешить ей уехать без лишнего скандала. Она уверяла, что не желает разрушать жизнь мистера Хьюго. Но Грейс Халбертсон была женщиной не только тщеславной, но и высоких моральных устоев и очень справедливой. Если Хьюго позволил себе такое, он ей больше не сын. Она не желает иметь с ним ничего общего. Ее высочество накинулась на свое чадо, и на пару с отцом они заявили, что тому непозволительно вести себя таким образом. Он обязан жениться на Мод, увезти ее из Восдейла и самостоятельно зарабатывать на свое житье-бытье. Ни пенни от них не получит!

— Можешь представить мое состояние, — сказала мама. — Я была так подавлена, что моя собственная воля покинула меня. Я позволила леди Халбертсон делать со мной все, что та пожелает. У леди был сильный характер, знаешь ли, и за время работы на нее я стала до беспамятства обожать хозяйку и слепо подчинялась ей во всем. У меня не было другой жизни, кроме как с ней и в ее доме. О, я знаю, что предала доверие ее высочества, заведя роман с ее сыном. И не пыталась оправдать себя в этом. Но это случилось — и все тут!

Я просто кивнула. Я была слишком возбуждена, чтобы выразить свои истинные чувства. Не могла поверить, что все было именно так. Просто невероятно! Молоденькая выпускница монастырской школы, воображавшая себя Верой Роуланд, на деле оказалась Халбертсон, дочерью сумасшедшего жестокого юнца — богатенького, испорченного, ненадежного. Мне было в какой-то мере даже стыдно за подобное родство.

Тем временем мама продолжила свою трагическую повесть.

В тот вечер, когда правда выплыла наружу, Хью не был с бедной девушкой ни жестоким, ни недоброжелательным. Напротив, он смягчился и даже извинился за все то горе, которое доставил ей. Но он раскрыл ужасную тайну. Дела обстояли хуже, чем могли себе представить она или его родители. Он влез в ужасающие долги как в Кембридже, так и в Лондоне, куда частенько наведывался. Он был игрок и промотал тысячи фунтов в казино за границей. Брал деньги у ростовщиков. И теперь пришло время отдавать долги.

Хью попал в сеть собственных слабостей. И слова Мод не могли утешить его.

В ту ночь — в его день рождения — были назначены танцы. Леди Халбертсон настояла на том, что лучше уж провести задуманное, чем отменять все приглашения и приготовления. Ей хотелось хотя бы на время сохранить лицо.

Стояла теплая летняя ночь. На деревьях и по берегам озера горели огни. В последний раз, горько добавила мама, озеро выглядело красивым и привлекательным. Но сама она не пошла на вечеринку, а одиноко сидела в своей комнате, прислушиваясь к музыке и наблюдая за всем из окна. Прибыла вся округа, включая полковника и миссис Хенсон. Кати Хенсон только что вышла замуж и считалась самой привлекательной девушкой в этой части света. Были и родители Лоренса Бракнелла…

Вот мы и добрались до ужасного момента, и только тогда мама дрогнула, вжалась в кресло, отвернулась от меня, но сумела найти в себе силы продолжить.

Было далеко за полночь, когда она услышала крики и увидела, как сэр Джеймс в панике бежит по лужайке, а за ним и все остальные. Леди Халбертсон уже спала. Она так и не смогла появиться перед гостями, сказавшись больной.

Мамин голос дрожал, когда она описывала случившееся вслед за этим. Как миссис Морган вбежала к ней с вестями о том, что произошел несчастный случай — так, по крайней мере, они полагали, — просто фатальный. Пара-тройка гостей плавала в озере при лунном свете. И только мистер Хью не вернулся назад.

После этого леди Халбертсон, прямо в ночной сорочке, спустилась в спальню Мод и молчаливо предстала перед ней — обе стоически приняли удар судьбы и вынесли тот непередаваемый, незабываемый ужас. И она, моя мать, никогда не забудет того, что сказала ей Грейс Халбертсон:

— Он утонул. Покинул нас. Ни одна из нас не увидит его снова. Теперь он не сможет жениться на тебе.

Я почувствовала, как сердце ушло в пятки, и в моем мозгу, склонном к воображению, ярко и во всех деталях вырисовывалась трагедия прошлого. Тот факт, что я была незаконнорожденной, не имел для меня никакого значения. В наши дни мир изменился, а с ним и представления об этом. Стоит только вспомнить о сотнях и тысячах «усыновленных».

Я не собиралась зацикливаться на этом. Все, что меня интересовало, — так это то, как моя мама и его родители восприняли смерть моего отца.

Сердце матери было разбито. Это очевидно. Пусть мой отец и был слабаком и трусом, она любила его. Но леди Халбертсон была полностью раздавлена, и горечь поселилась в ней навечно. В противоположность другим женщинам в ее положении она не стала изливать свой яд на бедную девушку, хоть положение последней и ухудшилось. Когда Мод бросилась на подушки, вся в слезах, леди Халбертсон была с ней добра и милостива:

— В этом нет твоей вины. Конечно же ты поступила плохо, но ты ведь такая юная, еще ребенок. Ему лучше было знать.

Мама снова умоляла позволить ей уехать, но бабушка не разрешила сделать это.

— Ты останешься здесь, — припечатала она. (Мама повторила весь разговор. Ее речь лилась потоком, будто все эти годы сдерживаемые плотиной, слова вырвалась наконец-то на волю, разрушив на своем пути все преграды.) — Мы можем отослать тебя отсюда на несколько месяцев, да, так и поступим. Няня Хью — шотландка, живет на севере Шотландии, в Высокогорье. Поедешь туда на некоторое время и вернешься с кольцом на пальце. Станешь миссис Роуланд. Даже фамилию менять не будем, скажем, что ты вышла замуж за дальнего родственника — мистера Роуланда — и что тот погиб в аварии. Я не хочу иметь ничего общего ни с тобой, ни с твоим ребенком. Но этот дом был бы по праву твоим, сделай мой сын все, как положено, так что будешь жить здесь. Но не проси меня смотреть в лицо твоему малышу.