Мужчина, который вернулся - читать онлайн книгу. Автор: Памела Кент cтр.№ 22

Но у нее ничего не получится, если доктор Дрю заподозрит, что при каждом взгляде на него Харриет последнее время замирает от странного, перехватывающего дух чувства… и, хуже того, отчаянного стыда. Словно она не взрослая женщина двадцати семи лет, а совсем молоденькая девчушка и Филип Дрю — первый представитель противоположного пола, завладевший ее сердцем.

Поэтому, чтобы не встречаться с доктором глазами — во всяком случае, не дольше нескольких секунд, — Харриет упорно смотрела на полированный пол холла, предоставив гостю любоваться нервным трепетом длинных ресниц, оттеняющих необыкновенно чистую кожу.

— Как голова? — спросил доктор. Взгляд темных глаз скользил по дивным волосам девушки. Гэй, устремившаяся к нему через весь холл, успела как раз вовремя, чтобы услышать короткий тихий ответ сестры:

— Все в порядке, спасибо!

Гэй протянула навстречу доктору обе руки, светло улыбнулась, посмотрела в глаза, словно прекрасно понимая, что он пришел к ней в гости и сам это знает. Затем с легким удивлением спросила:

— В чем дело, что случилось с Харриет? Она жаловалась на головные боли?

— Нет. — Доктор, все еще глядя на облако волос Харриет, отвечал слегка рассеянно.

— Тогда что же?

— Ничего… ничего, — поспешно заверила сестру Харриет. — Только в твое отсутствие я стукнулась, на голове вскочила шишка, пришел доктор Дрю и залепил ее пластырем.

— О, неужели? — Гэй достаточно любила сводную сестру, чтобы не на шутку встревожиться. Но поскольку не увидела на красивой золотистой головке следа пластыря, успокоилась и, к облегчению Харриет, вместо дальнейших расспросов о шишке повела доктора в гостиную.

За обедом болтала одна Гэй, так как Филип Дрю казался немного рассеянным, а Харриет и подавно была не в настроении. Она коротко отвечала, когда с ней заговаривали, после обеда, как обычно, разливала кофе — собственно говоря, выполняла все обязанности хозяйки, пока Гэй, по-кошачьи свернувшись на своей любимой кушетке эпохи Регентства, позволяла доктору подносить зажигалку к ее сигарете, подавать чашку — в общем, обращаться с собой как со статуэткой дрезденского фарфора, несомненно привлекавшей его… хотя, возможно, и не так явно, как в прежние визиты.

Хотя Гэй пустила в ход все свои чары — а в шифоновом свободном платье и в жемчугах она выглядела как никогда соблазнительно, — доктор вспомнил, что в четверть десятого у него срочная встреча, и ушел, не глядя по сторонам, словно эта досадная забывчивость испортила ему весь вечер; после его ухода Гэй мгновенно забыла о том, что она хрупкая и все еще удрученная горем вдова, и забегала по гостиной, хмуря тонкие брови, — несмотря на тщательную подготовку, вечер, на который она так рассчитывала, закончился неудачей, если не провалом. Сообразив, что предстает перед Харриет не в самом выгодном свете, Гэй состроила гримаску и с горечью воскликнула, что все мужчины похожи в одном: почти всегда обманывают ожидания. И очевидно, Филип Дрю не исключение из этого правила.

Хотя в ее обязанности это не входило, Харриет обошла комнату, собирая кофейные чашки и вытряхивая пепельницы. Она не произнесла ни слова… но молчаливо соглашалась со сводной сестрой. Если допустить противоположное, то Филип Дрю должен был хотя бы как-то дать понять, что помнит о своем поцелуе, которому она не смогла противиться, даже если бы захотела. Но доктор вел себя так, будто ничего не произошло.

Поэтому в данную минуту Харриет испытывала легкое сочувствие к Гэй. Почти невесомое сочувствие, потому что, несомненно, вечером доктор был очень занят.

Гэй посмотрела на сестру с раздражением.

— И почему ты не сказала, что в мое отсутствие поранилась? — спросила она резко. — Обычно ты не отличаешься неловкостью. Что случилось?

Харриет ответила то же самое, что и раньше:

— Ничего… Совсем ничего.

— Тогда почему ты вызвала доктора Дрю?

Харриет смутилась:

— Я не вызывала.

— Но он ведь приехал и лечил твой ушиб? Харриет отрицательно покачала головой:

— Он… он уже был здесь.

Глаза Гэй сузились, и Харриет заметила блеснувшее в них подозрение.

— Хочешь сказать, что пригласила его или он приехал сам?

— Он сам приехал.

— Понятно. — Гэй немного успокоилась. — Вероятно, надеялся, что я все еще дома… хотя помню, что звонила ему перед отъездом.

— Наверно, экономка забыла передать ему твое сообщение, — заметила Харриет, словно вопрос был в высшей степени безразличен ей, и Гэй кивнула.

— Возможно, — задумчиво протянула она. И тут же насупилась: — Но я же говорила по телефону с самим Филипом! Помню, что он попросил меня беречься в Лондоне и не переутомляться!

Харриет пожала плечами. Вдруг ее осенило.

— А может, доктор подумал, что ты внезапно вернулась, — предположила она. — Или же просто надеялся узнать о тебе новости.

Гэй внимательно взглянула на сводную сестру.

— Может быть… Да, пожалуй, так и есть, — уже с большей уверенностью решила она.

Но с этого вечера в отношении Гэй к сестре произошло небольшое, но серьезное изменение.

Хотя она продолжала демонстрировать прежнюю привязанность к Харриет, последняя иногда ловила на себе пристальный, изучающий взгляд, словно Гэй узнала о ней нечто новое или ищет ответа на беспокоящий ее вопрос. В глазах Гэй появилось озадаченное выражение, между тонкими бровками залегла маленькая морщинка. А когда к дому подходил доктор Дрю, Гэй любой ценой пыталась встретить его первой — как при помощи неуклюжих маневров, вроде отсылки Харриет на кухню с поручением кухарке найти какую-то затерявшуюся ерунду, так и более откровенно: с заявлениями, что Харриет наверняка интереснее заниматься своими делами, чем слушать о ее здоровье, Гэй буквально выталкивала сестру вон из комнаты.

Или, если доктор Дрю оставался на бокал хереса и надлежало пригласить и Харриет, это приглашение «передавалось» до самого ухода гостя. Общение доктора Дрю с Харриет ограничивалось кивком и фразой «Привет, как дела?», после чего хозяйка дома вежливо, но настойчиво подталкивала врача к садовой двери или даже к выходу и разговаривала с ним на дороге, а Харриет смотрела им вслед из тени холла и отчетливо понимала, что со стороны сводной сестры это чисто оборонительный акт. Гэй никогда не подозревала сестру в желании помешать ее браку с Филипом Дрю по личным мотивам — Харриет, говорила она общим друзьям, не очень интересуется мужчинами и видит свое счастье скорее в занятиях живописью, чем в семейной жизни, — но, очевидно, опасалась, что Харриет способна разрушить ее планы из моральных соображений.

Харриет обладала неприятной штукой — совестью. А Гэй считала совесть лишней обузой и к голосу собственной никогда не прислушивалась, если та вообще говорила так громко, что ее можно было услышать.