Живи и люби! - читать онлайн книгу. Автор: Долли Нельсон cтр.№ 34

— О чем ты говоришь? Когда ты приехала, то была так уверена в себе, что я слегка испугался.

— Мираж. Видимость, — шепотом сказала она и закрыла глаза. — Преподавательница на курсах менеджеров по туризму вдолбила мне, что внешность — это все. Именно во время учебы на курсах я создала ту Сигрид, которая сейчас сидит рядом с вами.

Это признание отняло у нее последние силы. Каждое слово давалось ей с огромным трудом.

Она не могла смотреть Тенгвальду в глаза. О Боже, как он будет разочарован… Пожалеет о том, что прикасался к ней, целовал ее и делал ей предложение. Будет злиться на нее за то, что она притворялась другим человеком.

— Не понимаю.

И тут Сигрид не вытерпела.

— Я недоучка!

Тенгвальд сначала нахмурился, а потом недоуменно захлопал глазами.

— Только и всего? О Господи, Сигрид… Очень многие люди не кончают колледж. Амалия его тоже не закончила. Фредрика пригласили провести семинар для студентов экономического факультета. Они познакомились, полюбили друг друга, Амалия бросила колледж и вышла за Фредрика замуж. Велика важность! Честно говоря, большинство людей вообще не знает, что такое колледж.

— Вы меня не поняли. Я говорю не про колледж, а про среднюю школу.

Похоже, эта дикая мысль Тенгвальду и в голову не приходила.

— Но… как это? Ты, кажется, говоришь по-испански. Помогла мне перевести письмо…

— Просто испанский язык казался мне очень романтичным. Я слушаю аудиозаписи и повторяю услышанное как попугай. Это совсем не так сложно.

Должно быть, до Тенгвальда дошло, что в его тоне звучит осуждение.

— Я тебя ни в чем не обвиняю.

— Все в порядке. Я понимаю.

На этот раз ей удалось вырвать руки. Что ж, подумала убитая горем Сигрид, наконец-то он все понял. И отпустил ее. Если и не специально, то на подсознательном уровне.

— Я думал, что в наши дни такое невозможно… — пробормотал он. — Как это случилось?

Она слабо пожала плечами.

— Когда я училась в выпускном классе, отец два месяца страдал пневмонией. Он был очень болен. Мы не могли позволить себе нанять кого-нибудь, и я перестала ходить в школу: кому-то нужно было заниматься бензоколонкой.

Сигрид испустила тяжелый вздох.

— Недели превратились в месяцы. А когда я собралась вернуться, у отца начался рецидив. На этот раз — он угодил в больницу и пролежал там две недели. Болезнь окончательно подорвала его силы. Он так толком и не оправился. Я не могла бросить его ради того, чтобы получить свидетельство об окончании школы…

Тенгвальд протянул руку, взял Сигрид за подбородок и заставил поднять лицо.

— Сигрид, ты уже говорила, что отец пожертвовал для тебя многим. И сделал все, что было в его силах, чтобы не расставаться с тобой.

Она затаила дыхание и уставилась в его глаза как загипнотизированная.

— Думаю, тебе следует немного больше верить в себя. Ты и сама принесла большую жертву.

Ее щеки залил румянец.

— Я сделала это, потому что… ну, потому что нельзя было закрыть автозаправочную станцию. Я люблю отца. А работа для него — все на свете.

После короткой паузы она добавила:

— Я прекрасно знаю, чего лишилась. Именно поэтому я решила добиться своей цели. Я хотела все переменить. И чувствовала, что заслуживаю этого.

Сигрид умолкла, ощутив неловкость, но Тенгвальд успокоился и о чем-то задумался. О чем именно, сказать было невозможно.

Когда она приехала сюда, то и не думала, что сможет рассказать Тенгвальду правду. На нее, недоучку, смотрели сверху вниз очень многие, но раньше ей и в голову не приходило, что она способна влюбиться в кого-нибудь из таких людей, как он.

— Сколько тебе было, когда это случилось?

Вопрос сбил ее с толку.

— Семнадцать? Восемнадцать? — попытался уточнить Тенгвальд. Похоже, он не ждал ответа, а просто негромко рассуждал сам с собой. — Ты была подростком, ухаживала за больным отцом и руководила автозаправочной станцией. Выходила отца. А бизнес оказался настолько успешным, что его предложила купить компания, обладающая целой сетью бензоколонок.

Вновь наступила гнетущая тишина, и Сигрид почувствовала, что задыхается.

— Я думаю, — наконец промолвил Тенгвальд, — это доказывает, что ты чертовски умна, чертовски способна, чертовски сильна волей и духом и чертовски сообразительна.

Во время этой речи он продолжал держать Сигрид за руку. Казалось, ее ударили под ложечку. Она думала, что правда рассердит Тенгвальда. Что он будет смотреть на нее с презрением или свысока. Как большинство людей.

— Я люблю тебя, Сигрид. Я убедился в твоем остром уме. В твоей ангельской доброте. В твоей самоотверженности. И хочу, чтобы ты вышла за меня замуж. Хочу, чтобы ты была матерью моих детей.

Сигрид не поверила своим ушам. Как он мог предложить такое?

— Это просто смешно! — выпалила она, ощущая гнев и унижение одновременно. — Вы с ума сошли! Тенгвальд, что мы скажем нашим детям? Как объясним им этот мезальянс? Умный отец, который может создать то, что не под силу никому другому… А мать — набитая дура, которая даже не смогла окончить среднюю школу!

От мысли, что ей придется отчитываться перед невинными младенцами, которые могут родиться у них с Тенгвальдом, бедную Сигрид бросило в дрожь. Однако сквозь туман страха медленно, но верно пробивалась одна мысль: мужчина, который похитил твое сердце, только что признался, что любит тебя и хочет, чтобы ты стала его женой. Причем несмотря на то, что ты рассказала ему постыдную правду.

Как он может хотеть этого? Он — самый умный человек на свете. А она — круглая невежда…

Сигрид не ожидала такого финала, от изумления она лишилась дара речи. Но оказалось, что до ее молчания Тенгвальду нет никакого дела.

— Если человек — личность, он не нуждается в каком-то жалком кусочке бумаги, чтобы доказать это, — сказал он.

— Вам легко говорить. Вашими дипломами все стены увешаны…

Тенгвальд слегка сжал ее руку и придвинулся так близко, что их бедра прижались друг к другу.

— А теперь слушай внимательно. Это чрезвычайно важно. И для меня, и для тебя. Все черты личности, которую ты создала… все эти черты имелись у тебя с самого начала. Они всегда были частью твоей натуры. Если бы у тебя их не было, они не смогли бы возникнуть даже по мановению волшебной палочки.

Сигрид пристально изучала лицо и глаза Тенгвальда. Неужели его вера в нее сильнее правды о ее печальном прошлом?

— Я… я… — запинаясь, пролепетала она, — не знаю, что сказать…

— Скажи, что ты любишь меня.

Он верит в неё!