Легаты печатей - читать онлайн книгу. Автор: Генри Лайон Олди, Андрей Валентинов cтр.№ 171

Смогу? Смогу – что? Простить? Забыть?

– Ты мне ничего не говорил, Девятый! Ничего! Ты понял? Я ничего не хочу знать! Сейчас я хочу одного – добраться до вертолета. Вместе с тобой. Ясно?

Игорь молчал. Долго, бесконечно долго. Наконец кивнул – серьезно, без улыбки. Я посмотрела на небо: трещина стала шире, неровная золотая твердь тускло горела в закатных лучах.

Сколько еще – осталось? Век? Год? Минута? Поймет ли он?

– Ты п-права Стрела. Ничего н-не было. Есть м-мы – ты и я.

– И вертолет, – улыбнулась я, почувствовав, как отпускает сердце.

– Д-да. И вертолет.

IV. Sanctus

Сдвоенный рокот нарастал, оползнем рушился на головы с треснувшей навсегда скорлупы неба, и мнилось: незримая саранча опускается на многострадальную Землю из драгоценного разлома, которого просто не могло быть, но который – был.

Чаша терпения переполнилась, пролилась пеной грехов через край – и вот приближается, парит в поднебесье неумолимый гул оперенных в сталь крыльев Ангелов Смерти с карающими мечами в руках…

А может, все было гораздо проще и скучней.

* * *

В самом углу пустыря, некогда представлявшего из себя двор компьютерного колледжа «Профессионал», у выщербленного кирпичного забора, стояли двое.

Мужчина и женщина.

Адам и Ева, прикрывшие срам после Второго Грехопадения.

Они были похожи друг на друга: оба среднего роста (мужчина, как ни странно, пониже; женщина – повыше), в вязаных шапочках с помпонами; на Адаме – серая, давно вышедшая из моды болоньевая куртка, потертые джинсы, старые, но еще крепкие желтые ботинки на толстой подошве; на Еве – ратиновое пальто неопределенного цвета, из-под которого выглядывают брюки из черного вельвета в крупный рубчик, заправленные в полусапожки на белесой манке.

В одном second hand'еотоваривались?

Лица… лица обоих совершенно не запоминались. Займешь за такими очередь в сберкассу, за телефон уплатить, отойдешь на минутку сигарет в киоске купить – а потом, вернувшись, и не вспомнишь, за кем занимал! Никакие лица. Будто смазанная фотография без ретуши. Словно брат и сестра из одного инкубатора.

Двое смотрели вверх.

Ждали.

Рокот все нарастал, скоро превратившись в явственно различимый гул винтов – и вот из-за домов, зиявших слепыми глазницами выбитых окон, вынырнули две тупорылые машины. Зависли над пустырем, шагах в пятидесяти от подпиравших кирпичную стену Адама с Евой, и стали неторопливо опускаться, подняв вокруг себя вихрь из отсыревших обрывков бумаги, рваных упаковочных кульков, окурков и прочей дребедени.

Вертолеты едва успели коснуться земли, как дверь одного из них мигом отъехала в сторону. В чавкнувшую под ногами грязь спрыгнули трое в штатском, один за другим – и, пригибаясь, побежали к неприметной парочке у забора.

Одеты пришлые были по-разному, пестро, словно старались как можно меньше походить друг на друга (в отличие от Адама и Евы). Но тщетно: чувствовалась общая повадка в плавных, вкрадчивых движениях, внешне ленивых, но на поверку стремительных: миг, другой, – а троица уже в углу пустыря, рядом с парочкой обитателей здешнего рая.

Успели, накануне изгнания.

Мужчина в серой куртке-болонье коротко бросает пару слов (за гулом винтов, сбрасывающих обороты, их почти не слышно), трое согласно кивают – и вся пятерка споро перебирается через забор по заблаговременно подставленному бревну.

Помочь женщине никому не приходит в голову.

Впрочем, Еве помощь не требуется.

Идти пришлось недолго: миновав двор, усыпанный хрустящим под ногами битым стеклом, они вошли в тень старой хрущобы-пятиэтажки и свернули в крайний угловой подъезд.

Узкая грязная лестница.

Пахнет кошачьей мочой.

Из разбитых лестничных окон и из приоткрытой второй двери, выходящей на улицу, тянет сквозняком.

Ныряя в темноту, щербатые ступеньки ведут в подвал, но пятерым подвал не интересен. Едва оказавшись в подъезде, они дружно начинают расстегивать одежду, с отработанностью профессионалов доставая аккуратные, чуть больше пистолета, автоматы.

На стволы навинчены глушители, превращая оружие в смешное подобие вибраторов из секс-шопа «Интим».

– Третий этаж, направо, – властно командует Адам в серой куртке; и вдруг останавливается, как вкопанный.

Дальше пути нет.

Прямо на ступеньках, посередине между двумя пролетами, расположился человек в овчинном полушубке с погонами. На боку – табельный палаш в ножнах, на коленях – короткоствольный АКС-99 со складным прикладом. Жорик сидит, чуть скособочившись – левая рука служивого туго забинтована и висит на перевязи; он сидит, курит, щурится от едкого табачного дыма, лезущего в глаза – и со спокойным интересом разглядывает вооруженных людей.

А еще рядом с жориком (судя по лычкам на погонах – старшим сержантом) на ступеньках лежит полуразобранный пистолет. Древний «Макаров», ржавый патриарх, из ствола которого зачем-то торчит кусок бельевой веревки с хитрым (морским? альпинистским?) узлом на конце.

– Та-а-ак, – нарочито растягивая слова, произносит сержант и с видимым сожалением давит окурок сапогом. – Оружие, значит, носим, господа и дамы? Ну-ка, позвольте ваши документики… А заодно – лицензии на ношение. Давайте, давайте, граждане, не стесняйтесь… здесь все свои!

Адам в серой куртке косится на автомат, на цевье которого теперь покоится здоровая рука сержанта.

– А разве вам не положено предъявлять первому? – криво усмехается он.

Так, пожалуй, усмехался он, глядя вниз и чуть в сторону, на вопрос Господа «Не ел ли ты от древа моего?!» Ел, Господи, и я ел, и супружница компот закрывала, и кореша малость почавкали!.. и кабанчику досталось.

– Это пожалуйста, – согласно кивает болтливый жорик, улыбаясь в ответ одними губами. – Это сколько угодно. Имеете полное право…

И, не торопясь, лезет за пазуху здоровой рукой.

В следующее мгновение сразу два ствола тыкаются буквально в лицо сержанту, два пальца уверенно жмут на спусковые крючки…

Щелк.

Щелк.

– Вот, пожалуйста. Патрульно-постовая служба Города, старший сержант Петров, Ричард Родионович, можно просто Ритка… раз все свои! Глядите!

Ритка сует раскрытое удостоверение прямо в наставленные на него стволы, словно сочтя их некими приборами для чтения служебных корочек.

Двое перед ним лихорадочно дергают затворы.

Щелк.

Щелк.

– Заело? – сочувственно интересуется Ритка.

Удостоверение уже исчезло в кармане, и здоровенная ладонь сержанта уверенно сжимает пистолетную рукоятку АКСа, чей кургузый ствол, направленный теперь на пришельцев, лежит поверх забинтованной руки.