Голос вечности - читать онлайн книгу. Автор: Алла Конова cтр.№ 9

Павел Николаевич одержим идеей пустоты. В ней он видит неведомые доселе силы и стихии В ней могущество человека. Он говорит Саше о тайнах Красного пятна Юпитера, а думает, я уверена, что корень всех загадок, в том числе и этого излучения, исходящего от протонов, все в той же пустоте, в том же мире отрицательных энергий.

— Мы должны проследить не только за этими рентгеновскими квантами, но и за тем, что их порождает. Какими свойствами должны обладать эти лучи или частицы?

Павел Николаевич быстро набрасывал на бумаге чертеж.

— Нам с тобой надо срочно собрать эту схему. Для этого есть все необходимое. Я проверил.

И он начал объяснять Саше сущность задуманного:

— Протоны, попав в поле неизвестного нам происхождения, порождают рентгеновские лучи с длиной волны около двух ангстрем. Все притоны или только определенных энергий? Почему это происходит? Это мы во-первых узнаем. Возникают ли только эти кванты или еще что-нибудь? Это во-вторых… Протоны мы возьмем из реактора для получения пиозина. Нам нужно совсем ничтожное количество. А потом… потом… мы увидим, как развернутся события.

— Насколько я понял, вы, Павел Николаевич, считаете, что это неизвестное, неуловимое нами поле действует на протоны?

Вопрос задал Сурен.

Он вошел, когда Зарецкий заканчивал свои объяснения, и слышал последние слова.

— Да, это так. Хотя не могу доказать даже существование этого поля.

— Тогда я бы не стал проводить никаких экспериментов. Я бы покинул Юпитер.

— Как?! — Это в один голос закричали я и Саша. — Прерывать экспедицию только потому, что у начальника появились какие-то предположения!

Саша был вне себя.

— Вы подумайте, что доверила нам Земля?! И мы вдруг струсили! Бежали! Ничего не проверив! А может быть, у нас сейчас в руках величайшее открытие нашего времени?!

— Разве я похож на труса? — Сурен выговорил это всем спокойно. — Протоны — это кровь нашего корабля. И если для них существует опасность, опасность их перерождения… Так ли я понял, Павел Николаевич?

Зарецкий казался очень бледным. Все его легкое тело спортсмена как бы приготовилось к прыжку:

— Вы правильно поняли, Сурен Арутюнович, вы поняли даже то, о чем я еще не говорил, а только думал. Опасность эта есть. И нечего так возмущаться, Саша. Но мы должны проверить, насколько это реально. Поэтому я предлагаю этот эксперимент… Прервать экспедицию, так ничего не узнав и не доказав, а только породив подозрение, мы тоже не можем… — Он обратился к Саше: — За два часа, самое большее, мы должны собрать схему.

4

Красное пятно ожило. Это случилось внезапно. Как раз тогда, когда Павел Николаевич и Саша начали свой эксперимент.

Космос бушевал. Все приборы заработали интенсивнее. И пробный звук щелчков в счетчиках забарабанил, как крупный град о крышу дома Мощное электромагнитное излучение не знало преград.

Павел Николаевич и Саша быстро настраивали приборы на новый режим. Я отлично помню их двоих рядом, оба подвижные, ловкие. Вот Саша подал Павлу Николаевичу матовый вогнутый экран. Тот быстро подхватил его и начал закреплять на спаянном из тончайших золотистых трубок каркасе. А пальцы на его руках дрожат от возбуждения…

(Продолжение записок Нины Орловой)

1

Последнее, что отметила память, — легкое головокружение.

А потом я увидела над собой очень бледное лицо Павла, бровь рассечена, и кровь размазана по лицу; я лежала на полу, придавленная непонятной тяжестью. Саша, согнувшись, почти ползком двигался к нам.

Я обвела глазами каюту, пытаясь найти Сурена, и обнаружила страшный беспорядок, как будто внезапный вихрь разметал рулоны графиков и журналы, прижал к столу и расплющил золотистый корпус новой установки.

— Осторожно, — предупредил Павел, — ускорение очень большое.

Иллюминаторы прикрыты, оставлены только щели. Но в них не попадает свет Юпитера. Там чернота… Саша помог мне приблизиться к иллюминаторам. Я должна видеть, что там…

Впереди сгустились скопления очень ярких фиолетовых точек. Юпитера нет… Нет его гигантского колышущегося тела… Я скосила глаза в сторону — там редкие сине-зеленые вспышки в черном небе. Я оглянулась. И только сейчас заметила — тыловой иллюминатор открыт. Но там сплошная чернь… И вдруг в ней загорелось одинокое густо-красное мерцание, потом второе, третье… Я изумленно повернулась к своим спутникам:

— А где же… где он, Юпитер?..

Они молчали.

— А Солнце? Солнце где? Что все это значит?

Я оцепенела от ужаса. Я больше не спрашивала.

— Это значит, что мы летим прочь от Юпитера и от Солнца со скоростью, очень близкой к скорости света. — Павел говорил тихо.

— Сколько времени мы уже так летим?

— Минут двадцать, наших. А сколько прошло на Земле — не знаю. Никто не знает.

Вошел Сурен. Мягкая черная прядь прилипла к его вспотевшему лбу. Он сделал несколько шагов нам навстречу. Движенья у него замедленные и до предела усталые.

Павел и Саша повернулись в его сторону. Они молчали, они ждали. И Сурен непривычно вяло заговорил:

— Я испробовал все. Ускорение выше всяких норм. Хорошо, что оно хоть остается постоянным. Стабилизаторы все равно сработают. И мы перестанем ощущать эту страшную тяжесть. Но космоплан…

Жутко об этом думать. Но если действовать, все выглядит иначе.

Гибель еще далека, пока она не подступила к нам вплотную. Мы ясно ощущаем будущее. А то, что оно совершенно неведомо нам… Так разве все мы, еще на Земле, не стремились помыслами в неизвестное?

2

Катастрофа сблизила нас, как сближает смертельная опасность.

Раньше, когда мы рассчитывали на семь месяцев экспедиции, нас связывало общее дело. На Земле находились дорогие нам люди, мы знали, что вернемся к ним, а это незабываемое время потускнеет.

Но сейчас…

До самого последнего дыхания нас будет только четверо. Я Павла называю по имени и на ты, как будто он и Саша вдруг оказались моими детьми, такими же родными, как и Володя. И Сурен мне очень дорог.

У Юпитера мы были другими, чем на Земле… А здесь, среди абсолютной обреченности, мы стали иными, чем у Юпитера.

Только Павел такой же, как и раньше. То же увлечение, та же страстность. Признаюсь, я была даже неприятно поражена: что это за человек?! Неужели сам процесс познания для него самоцель?! Проникновение в тайны мира только ради самого проникновения! Но скоро я поняла: он фантастически верит в могущество человека и абсолютно убежден если не в нашем возвращении на Землю, то в возможности связи с ней. Я подозреваю даже: тот опыт у Юпитера оставил после себя след. Но об этом Павел молчит. Значит, он еще не совсем уверен или не вполне разобрался. Но на результаты опыта возлагает большие надежды.