Ферма - читать онлайн книгу. Автор: Том Роб Смит cтр.№ 7

* * *

Она говорила и говорила, торопясь и захлебываясь словами. Мысли и образы, теснившиеся у матери в голове, хлынули наружу бурным потоком, быстрым и стремительным, но по-прежнему управляемым. Мама оказалась права: она была сама на себя не похожа, и голос ее звучал на повышенных нотах, резкий и непривычный, но по-прежнему завораживающий и убедительный. Казалось, она обвиняет, выносит приговор и поверяет мне свои самые сокровенные тайны одновременно. В аэропорту и по пути домой мать разговаривала со мной совершенно по-другому. А вот такой я никогда прежде ее не видел — энергия буквально переполняла ее, и она задыхалась от избытка чувств. Это был не рассказ, а театральное представление. Неужели мать действительно боится меня? Во всяком случае, руки ее и впрямь дрожали, когда она положила зеркальце на стол, а не обратно в сумочку. Очевидно, это был знак, что она будет вынимать ее содержимое вещь за вещью. Признаюсь откровенно, если раньше я просто не успел испугаться, то теперь мне стало страшно. Пожалуй, в глубине души я все-таки надеялся, что вся эта история разрешится как-нибудь сама собой, в этой самой комнате, и нам не придется впутывать в нее ни врачей, ни детективов — наступит благополучный конец, произойдет мягкая посадка, и жизнь наша легко и просто вернется в прежнее русло. Однако же в поведении матери сквозило такое возбуждение, что мне стало понятно: либо она и в самом деле очень больна, либо же в Швеции действительно произошло нечто ужасное, с чем она не смогла справиться в одиночку.

Очень многое зависит от того, поверишь ли ты мне, и я понимаю, что эта ноша может оказаться для тебя непосильной. Признаюсь, учитывая, сколь высоки ставки, соблазн злоупотребить нашими отношениями и сыграть на твоих чувствах очень велик. Но я постараюсь не поддаться ему, потому что мой рассказ должен твердо стоять на собственных ногах, опираясь на непреложные факты, а не на твою любовь ко мне. Вот почему ты должен видеть во мне не свою мать, а Тильду, обвинителя…

Не расстраивайся! Постарайся сохранить объективность. Именно в этом сегодня и заключается твой сыновний долг.

Вскоре ты начнешь спрашивать себя, как мог Крис, добрый и мягкий мужчина, который был тебе таким славным отцом, оказаться в центре столь серьезных обвинений? Подумай вот о чем. Он слаб духом, и этим могут воспользоваться другие, чтобы манипулировать им. Он предпочитает компромисс конфликту. Он легко сдается и отступает. Ему можно силой навязать чужое мнение. И, подобно всем нам, у него есть свои побудительные мотивы и стремления. Я полагаю, что есть человек, который ввел его в заблуждение и манипулировал его сознанием. И этот человек — злодей и преступник.

* * *

Мой отец мог распознать любое растение и цветок, он никогда не повышал голоса, ему нравилось бродить по лесу, и мне нелегко было представить его виновным в совершении тяжких преступлений. Мать совершенно точно уловила мои колебания и отреагировала на них с потрясающей восприимчивостью.

Тебе не нравится это слово?

Злодей.

Оно кажется тебе фальшивым и ненастоящим?

Но ведь злодеи существуют на самом деле. Они живут среди нас. Их можно встретить на любой улице, в любой общине, в любом доме — и на любой ферме.

Кто такой злодей? Это человек, который не остановится ни перед чем в погоне за своими желаниями. И я не могу найти более подходящего слова для описания того человека, которого имею в виду.

В этой сумочке лежат улики, которые я собрала этим летом. На самом деле их больше, но это все, что мне удалось в такой спешке тайком вывезти из Швеции. Пожалуй, будет лучше, если мы рассмотрим каждую в хронологическом порядке, а начнем вот с этой…

* * *

Из переднего кармашка сумочки мать достала органайзер с переплетом из черной кожи. Такие были в моде лет двадцать назад. В нем оказались какие-то бумаги, фотографии и вырезки из газет.

Поначалу я намеревалась лишь записывать в него свои мысли, но со временем он превратился в самую важную покупку, которую я совершила. Если ты перелистаешь его, то обратишь внимание, что по мере того, как шли месяцы, я стала делать в нем все больше и больше записей. Взгляни на страницы в апреле, когда я только приехала на ферму. Ты увидишь там лишь отрывочные и редкие заметки. И сравни их с июлем, когда я исписала их все, до последней строчки. Эта книга помогла мне разобраться в том, что происходит вокруг. Она стала моим спутником и напарником в расследовании. Что бы там ни говорили другие, здесь изложены факты, собранные или в момент совершения событий, или несколькими часами позже. Если существует возможность проанализировать старение чернил, то криминалистическая экспертиза подтвердит мою правоту.

Время от времени я буду останавливаться, чтобы свериться со своими записями во избежание ошибок. В моем рассказе нет места художественному вымыслу. Если я не смогу вспомнить каких-либо подробностей и их не окажется в органайзере, я не стану заполнять пробелы выдумками. Ты должен поверить в то, что каждое слово из сказанного мною — правда. Даже безобидное украшательство недопустимо. Например, я не стану уверять тебя, будто в кронах деревьев распевали птицы, если не буду уверена в этом. Если ты заподозришь, что я приукрашиваю действительность, а не излагаю голые факты, то моя убедительность и способность вызывать доверие пострадают.

И наконец, позволь мне добавить: я бы отдала все, что угодно, ради того, чтобы события последних месяцев оказались исключительно плодом моего воображения. Боже мой, я бы с радостью приняла подобное объяснение! Ужасы пребывания в сумасшедшем доме и унижение от клейма «выдумщица» показались бы мне сущими пустяками по сравнению с теми преступлениями, о которых я расскажу тебе сейчас.

* * *

До сих пор мы оба стояли, а сумочка лежала на столе. Мать жестом предложила мне присесть, показывая тем самым, что рассказ займет некоторое время. Я повиновался и опустился на стул напротив нее. Сумочка осталась лежать между нами, словно ставка в игре в покер. Мать всматривалась в свой дневник, явно решая, с чего начать. А я вдруг вспомнил, как она часто читала мне перед сном, и контраст между умиротворенным покоем тех детских воспоминаний и тревогой, которую я испытывал сейчас, поверг меня в уныние. Может показаться, что мне недоставало любопытства или мужества, но я готов был умолять ее не начинать своего повествования.

В последний раз мы виделись с тобой на прощальной вечеринке в день отъезда, 15 апреля. Мы обнялись у старого белого фургона, в котором были сложены все наши пожитки. Это был один из дней, когда все пребывают в приподнятом настроении, — счастливый день, по-настоящему счастливый, один из самых лучших в моей жизни, честное слово. Но теперь я начала сомневаться в этом. Оглядываясь назад, Крис утверждает, что, уезжая в Швецию, я гналась за недостижимой мечтой, и в моем сознании образовалась пропасть между ожиданиями и реальностью, которая становилась все глубже по мере того, как шли месяцы. Он говорит, что разочарование заставило меня поверить в то, что вместо рая мы оказались в аду, где царят порок и безнравственность. Как у него все просто получается, правда? Потому что его слова — ложь, изощренная и умелая, потому что в его смехе я лучше, чем кто-либо еще, видела трудности, которые ждали нас впереди.