Маленькая леди - читать онлайн книгу. Автор: Сонда Тальбот cтр.№ 19

Майлс счел за лучшее выйти из библиотеки так же незаметно, как он появился в ней. Но стоило ему отступить от стола, за которым сидела Джим, всего на один шаг, как девушка обернулась. Она застала Майлса врасплох. Он густо покраснел и с ужасом понял, что не может смотреть ей в глаза. В сущности, Майлс ничего плохого не сделал, и не было причины чувствовать себя виноватым. Но он стоял перед Джим, алый как пион, и чувствовал себя, как нашкодивший ребенок. Самым страшным было то, что Джим молчала. Ее молчание Майлс расценивал как недоумение, а это, пожалуй, было хуже всего. Но он и сам не мог заговорить. Какая-то липкая лента обмотала язык и приклеила его к небу.

Первой прервала затянувшееся молчание Джим:

– Интересно, почему воспитанный мистер Вондерхэйм не постучал, прежде чем войти? – поинтересовалась она, прищурив жадеитовые глаза.

Майлс пытался понять, шутит она или сердится, но так и не смог. Джим улыбнулась, разглядев его смущение. Шутит, с облегчением подумал Майлс. Он обошел стол и, пытаясь скрыть смущение, небрежно бросил:

– Хотел напугать тебя, но ничего не получилось. Ты повернулась раньше.

Джим всплеснула руками. Видно было, что она настроена на шутливый тон. Но Майлс все еще никак не мог прийти в себя после дикого желания поцеловать ее.

– Неужели суровый мистер Вондерхэйм способен на детские шалости? Никогда бы не подумала! – Джим захлопнула книжку и показала Майлсу ее название. – Я читаю «Оливера Твиста», – похвасталась она. – А тебе понравилось?

Майлс кивнул. Что ему нравилось больше всего, так это то, что Джим заговорила по-другому. Она пыталась правильно строить предложения и почти не использовала свои дурацкие словечки. Майлс ощутил в себе любопытство экспериментатора. Ему было интересно, что именно повлияло на речь Джим: сам процесс учебы или желание соответствовать новому статусу… Майлс не стал спрашивать об этом Джим. Он лишь поинтересовался тем, как прошел ее день.

– Отлично, – радостно затараторила Джим, раскачиваясь на стуле. – От мистера Мэнброда я просто в восторге, да и Альфред Джейсон – парень что надо.

Услышав имя Альфреда Джейсона, Майлс ощутил где-то внутри неприятное покалывание. Этот мужчина с самого начала вызвал в нем негативные эмоции. Для учителя Альфред был слишком молод. Разве были какие-то гарантии, что он не… испортит девочку, не научит ее плохому? Майлс посмотрел на Джим и тут же понял абсурдность своих предположений. Хоть она и была маленькой по росту, но не была таковой по возрасту. Все-таки, восемнадцать лет – это не пятнадцать… И потом, у Джим за плечами была такая житейская школа, которая Майлсу и не снилась. Но это не мешало ей быть наивной в других вопросах… Майлсу хотелось бы спросить об этом Джим, но ему было неудобно. Заниматься половым воспитанием восемнадцатилетней девушки – это уж слишком. Хотя что-то подсказывало ему, что Джим неопытна в таких вещах. Уж слишком часто она подчеркивала, что не хочет быть «как девчонка»…

– И что Альфред Джейсон? – хмурясь, поинтересовался Майлс. Он вошел в образ грозного старшего брата, который никому не даст в обиду свою сестру.

Джим недоуменно взглянула на его сердитое лицо. Интересно, что Майлс имеет против Альфреда? Ведь он сам нанял ей этого учителя…

– Да, в общем, ничего. Просто он парень – что надо, – повторила Джим, смущенная взглядом Майлса. – В отличие от зануды-философа с его постоянно лязгающими челюстями и противного очкарика, того, что учит меня юрис… юриспруденции. – Джим медленно выговорила это сложное слово и расплылась в довольной улыбке.

– Вижу, уроки не прошли даром. – Майлс все еще хмурился, но видно было, что успехи Джим не могли его ни радовать. – Только смотри, осторожней с этим Альфредом. И, если что-то будет не так, сразу же сообщи мне.

– А что может быть не так? – удивилась Джим.

– Ну мало ли… – Майлс закатил глаза, пытаясь придумать какую-нибудь причину. Он же не может сказать Джим в лоб: смотри, не влюбись в него. – Вдруг он начнет уделять тебе больше внимания…

– Мистер Джейсон – мой учитель, – пожала плечами Джим и поднялась со стула. – Разве плохо, если он будет относиться ко мне внимательно? – Она взяла со стола книгу и прижала ее к груди. Точь-в-точь, школьница с учебником.

И зачем только Майлс пристал к ней с этими расспросами? Она все равно не понимает, что он имеет в виду. Наивность Джим показалась ему очаровательной. Раньше он думал, что опыт красит женщину, делает ее более загадочной. Но теперь, глядя на Джим, Майлс понял, что и наивность – не менее интересна. Джим привлекала его своей наивностью, своим ребячеством. И, пожалуй, привлекала не меньше, чем Виктория Исприн, на счету которой было множество романов…

Майлс проклял свое любопытство и поспешил перевести разговор на другую тему. И почему эта девчонка вызвала в нем такой интерес? Майлс почувствовал раздражение и досаду, которые тотчас же отразились на Джим. Он заговорил с ней холодно, по-деловому, надеясь, что это остудит его невесть откуда взявшийся пыл.

– У меня сегодня будут гости, Джим. – Майлс нарочно выделил слово «гости», чтобы Джим почувствовала важность этого мероприятия. – Мне бы очень хотелось, чтобы вечером ты легла спать пораньше. Или хотя бы… не заходила в гостиную.

Джим посмотрела на него так, как будто он только что совершил какой-то гнусный поступок. В ее зеленых глазах читались недоумение и горечь.

– В чем дело, Джим? – раздраженно поинтересовался Майлс. – Тебе что-то не нравится?

Не нравится? Нет, Волосатый, ты неправильно выбрал слово! Твое предложение встало у меня как кость в горле, как… Джим была готова разреветься как девчонка. Слова Майлса не укладывались у нее в голове. Неужели он считает, что может поступить с ней, как с домашним животным?! Просто не показывать ее гостям! Не показывать, чтобы Джим не опозорила его перед этими «приличными» людьми! Это предательство! Настоящее предательство! А Джим только начала доверять ему… Она так надеялась на то, что Майлс – не такой, как все эти люди, для которых деньги и положение значат гораздо больше, чем человеческие отношения…

– Ты… – выдавила Джим, с трудом сдерживая слезы. – Ты… Настоящий засранец!

– Что? – вспыхнул Майлс. – Да как ты смеешь? Что я такого тебе сделал?! Почему ты позволяешь себе оскорблять меня такими словами?!

Его лицо пылало от гнева, но Джим ни капельки не боялась. Она чувствовала себя униженной, втоптанной в грязь дорогими ботинками Майлса Вондерхэйма.

– Что сделал? Ты поступаешь со мной, как с домашним животным! Ты стыдишься меня!

– Послушай, Джим, я не намерен выслушивать оскорбления. И потом, разве ты хочешь общаться с моими друзьями? Тебе с ними не о чем будет говорить! Ты шокируешь их своим поведением!

– Конечно, они же такие умные, такие воспитанные! А я – дура набитая, грязная девчонка из подворотни, которую стыдно показать людям!

Джим давно уже не чувствовала себя такой оскорбленной. Ярость закипала внутри нее, как огненная лава, грозила вылиться наружу и залить все вокруг. В этот момент Джим ненавидела Майлса Вондерхэйма. Ей хотелось сделать ему больно, очень больно, так, чтобы он почувствовал то же, что испытывает она.