Хрустальная колыбель - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Станиславович Юрьев cтр.№ 29

В конце концов они оказались возле заброшенной хижины, наспех построенной кем-то из неошкуренных еловых стволов. Пров сказал своим спутникам, чтобы устраивались здесь на ночлег, а сам вновь куда-то исчез.

– Служитель, а Служитель… – Ойван уже подбрасывал очередное полешко в глиняную печурку. – Что-то с Провом стряслось. Похоже, не в себе он. С ними, с волхвами, это бывает. Может, уйдем отсюда, пока не поздно.

Если бы Герант согласился с ним, Ойван даже не стал бы жалеть о трех уже ощипанных куропатках, ради которых калилась на огне большая бронзовая сковорода.

– Нет, – просто ответил Герант.

– Почему? – Ойван с удивлением посмотрел на Служителя. Тот обычно, прежде чем отвечать, на некоторое время задумывался, а тут отозвался сразу, как будто давно ждал этого вопроса.

– Мне знак был. Теперь знаю одно: без Прова нам не выжить и дела не сделать. Может быть, и с ним сгинем, а без него – точно.

– Какой знак?

– Не скажу.

– Если не скажешь, я сам, чего доброго, решу, что нам не по пути.

Знак ему был… Вот, значит, как! Но тут Ойван вспомнил явление Рыси-Прародительницы, и молчание Геранта стало ему понятно. Можно было сколько угодно рассказывать о том, что было, но только человек из рода Рыси мог ощутить значение взгляда изумрудных глаз. Не понять, а именно ощутить… И еще – невозможно было объяснить даже самому себе, почему этого взгляда нельзя ослушаться. Если бы Служитель начал рассказывать о том, что ему привиделось или прислышалось, а может быть, просто угадалось в шорохе листвы, Ойван не понял бы его. А значит, оставалось только верить друг другу на слово.

Верить… Пока они были в пути, Герант много чего рассказывал. Но можно ли верить всему? То, что для одного – правда, может оказаться ложью для другого. Так говорил тот старик, который учил его, мальчишку-раба, читать, старик, который тоже был Служителем, так и не назвавший своего имени…

Молчание затянулось. Ощипанные куропатки так и остались сиротливо лежать на столе, огонь в глиняном очаге постепенно угасал, а Герант молчал. Он молчал, пока ветер, которого не было, не распахнул дверь, сбитую из кривоватых жердей, и снова не захлопнул её.

– Хорошо, Ойван, сын Увита… – Герант положил посох на колени и протянул ладони к тлеющим уголькам, которые тут же вспыхнули яркими синими сполохами. – Я постараюсь рассказать тебе о Знаках так, чтобы ты понял. Когда-то по дикой земле бродили люди, чья речь немногим отличалась от звериного рычания, и Древние, которые были слишком заняты собой, чтобы обращать внимание на то, что существует вне их грёз. Грёз, которые и были их миром, и этот мир был абсолютно реален, поскольку Небытие, Первородная Глина Вселенной, было им доступно. Люди обладали волей, а Древние – могуществом, которым почти не пользовались – они были довольны тем, что имеют, и не стремились к большему. Созерцание прекрасного было их пищей, их целью, их радостью. Однажды поздней весной несколько мужчин, возвращаясь с охоты, увидели танцующих нимф и поняли, что они прекраснее тех женщин, которые ожидают их у огня. Они вышли на поляну, положив на землю свои каменные топоры, и включились в танец…

– Знаю, – прервал его Ойван. – У нас знают эту легенду. В этот день у нас праздник плодородия. После их танца родились Прародители.

– Не совсем так, малыш. – Герант впервые назвал так своего спутника, но Ойван пропустил это мимо ушей. – От людей и нимф родились существа, обладающие и волей, и могуществом, способные принять любой облик, живущие в двух мирах. И еще они могли одной силой своего желания сотворить всё, что способны вообразить, и уничтожить всё, что попадалось им на глаза. Невежественная мощь могла сокрушить мир, вновь обратить его в Хаос, уничтожить всё живое и мертвое. И тогда на поле невидимой битвы столкнулись Откровение, ниспосланное Творцом, и Искушение, исходящее от Гордых Духов. Потом одни из потомков людей и Древних возвели Храм, дали людям Веру, другие стали первыми Учителями диких племен, и теперь их называют Прародителями, третьи слились со стихиями, четвертые канули в Небытие, так и не сделав выбора, пятые поддались Искушению и возжелали всемогущества, но уничтожили друг друга, и теперь только их тени витают над миром. Вот откуда взялись Зеус, Геккор, Хлоя, духи стихий. А теперь о Знаках: я понял, малыш, ты прошлой ночью видел Рысь, и Прародительница дала понять, что от тебя сейчас зависит судьба рода – не только всего человеческого рода, но и рода Рыси. И ты, какие бы сомнения и страхи тебя ни посещали, всё равно последуешь за мной хоть на Небеса, хоть в Пекло. И Пров тоже останется с нами, потому что всё, что он делает, подчинено воле ветра – Геккор наверняка являлся ему. Так что ни мне, ни тебе, ни волхву деваться некуда, даже если кто-то из нас захотел бы свернуть с пути, спрятаться в кустах… Даже если кто-то и захочет – всё равно не сможет.

Некоторое время Ойван молчал, а потом поднялся с грубо сколоченной скамьи и направился к выходу.

– Что, решил попробовать? – поинтересовался Герант.

– Да нет. Дровишек надо принести, а то за твоей болтовней огонь совсем погас.

Заблуждения иногда стоят того, чтобы их иметь.

Крон Хромоногий. Трактат о смысле тщетности, Холм-Эгер, 373 г. от Великого Похода

На этот раз её глаза действительно ожили. Она смотрела на него, а где-то внутри, в недрах сознания, звучал её голос. Оказалось, что всего и надо-то – заставить свой разум прекратить болтать, предаваться раздумьям, замыслам, воспоминаниям, отвлечься от попыток найти ответ на страницах великой книги.

Это был даже не голос, а немое эхо страдания, в котором не было слов. Был только беззвучный вопль. Слов не было, но смысл был понятен. Отравленная кровь… Проклятый мальчишка… Боль, боль, боль…

Та, что была закована в камень, снова просыпалась, и пробуждение её темного духа сопровождалось мучениями. Ещё совсем недавно кровь жертв, их боль и страдания питали её сознание, не давая ему провалиться в каменное забытьё, но однажды вместо жертвы ей досталось чьё-то самопожертвование. Бывший лорд Вэлд Халлак отдал ей свою кровь, потому что однажды не смог во славу её пролить чужую, хотя раньше делал это не раз – поступок непонятный и страшный, грозный, как взгляд Небесного Тирана. Тогда вспышка ярости и боли была прервана беспамятством, но потом вокруг снова начала проливаться кровь, источником которой была жажда власти, величия, безнаказанности. Претенденты на трон сошлись в битве – каждый против всех, и её сознание снова начало пробуждаться, а вместе с ним вернулась и боль, и жажда избавления от боли. То, что произошло тогда, должно быть забыто! То, что произошло тогда, было ошибкой. Она выбрала не того… Но из кого было выбирать?

Хаффиз поспешно схватил книгу, выскочил из опочивальни и почти побежал, сначала – по гулким внутренним галереям, потом – по винтовой лестнице на дозорную площадку сторожевой башни, самой высокой в замке.

Лишь когда он оказался на самом верху, под открытым небом, страдания каменной бабы перестали преследовать его. И всё равно хотелось выйти из собственного тела и умчаться куда-нибудь подальше, например, на безлюдные острова, лежащие посреди Великих Вод, или заглянуть в родной Аль-Шабуди, или посетить Корс, чтобы побеседовать с Учителем. В конце концов, он, Хаффиз-аб-Асса, величайший из магов, стремящийся стать равным среди Избранных, делает всё, что говорил Кабатчик. А что он получил взамен? Унижения от ничтожнейшего из лордов и боль от каменной истуканши, которую взялся вернуть к жизни, – всё! Правда, Учитель говорил, что утоление жажды требует терпения… Чем дольше ожидание, тем изысканней и слаще грядущие наслаждения. Что ж, у него, Хаффиза-аб-Асса, бывшего мятежного мага, бывшего изгнанника, бывшего раба, хватит терпения. Но хватит ли его у лорда? Последние дни Иллар был крайне возбужден и расстроен неприятными вестями. Оказалось, что престарелый Гудвин Марлон лишь сделал вид, что покорился новой власти, а сам позапрошлой ночью с сотней верных ему людей захватил три больших лодьи и скрылся на них неизвестно куда. Причем с ним отправились шестеро братьев Логвинов, которые сразу после победы Корзона в борьбе за власть обещали покинуть Холм-Эст. Объединившись с Марлоном, они, конечно, выполнили обещание, но ведь ни один из них не утверждал, что никогда не вернется.