Избави нас от лукавого - читать онлайн книгу. Автор: Ральф Сарчи, Лиза Коллиер Кул cтр.№ 36

Когда демона заставляют проявиться, а его приходится заставлять, потому что своей волей он не откроется, начинается стадия притворства. Это самый запутанный этап экзорцизма — демон всячески старается слиться с одержимым, говорит его голосом, заставляет вести себя естественно, не выдавая, что происходит на самом деле. Эта уловка призвана смутить экзорциста, заставить усомниться, что перед ним одержимый. Субъект ритуала может сидеть тихо, не делая ничего необычного. Только опыт позволяет экзорцисту разгадать эти игры разума и манипуляции нечистого.

Эта стадия, как я убедился, наступает, если человек не выказывает признаков демонического присутствия, которые иногда проявляются в начале экзорцизма: неконтролируемая дрожь, резкие, дерганые, неестественные движения, сильная боль, полный ненависти взгляд — все это видят специалисты, участвующие в Работе. Будучи полицейским, я получал множество убийственных взглядов от задержанных преступников, но это ни в какое сравнение не идет со злобой взгляда, на которую способен лишь демон, несущий ненависть из глубин адской бездны.

С другой стороны, демоны, проявляющие себя рано и рьяно, на поверку оказываются спринтерами и быстро сдаются. Это духи низшего уровня — «бесы», обладающие ограниченной силой, не разговаривающие во время экзорцизма (одержимые ими только рычат или неразборчиво бормочут). Обычно бесы сразу выходят, если их принудить властью Святого креста. С притворством надо расправляться как можно быстрее: пока демон прячется, обряд продолжать нельзя. Именем Спасителя экзорцист должен заклясть нечистого и заставить его назваться. Демон будет сопротивляться: едва он ответит, его дело проиграно. Первым же словом злой дух разоблачит себя. Это лишь маленькая победа в большой войне, но тем не менее победа. Иногда демон затягивает притворство на долгие часы, силясь заставить экзорциста усомниться и внушить ему чувство ложной безопасности. На моих глазах одержимый в считанные секунды переходил от полного спокойствия к крайнему буйству, поэтому я знаю, как опасно расслабляться.

Опасен не сам этап притворства, а то, что за ним последует. Пока демон пытается одурачить нас и заставить поверить, что его здесь нет, он уходит от конфликта. Притворство сводится к битве умов экзорциста и прячущегося демона. Только после того, как экзорцист силой положит конец игре в кошки-мышки, наступает переломный момент: враг дает себе волю, нередко нападая из засады и учиняя настоящее побоище.

Он не щадит никого из участников ритуала, но основной удар принимает на себя экзорцист. Это напоминает задержание преступника. Негодяй знает: хочешь не хочешь, а попадет за решетку, но когда велишь ему заложить руки назад, надо быть готовым ко всему. Он может послушно стоять и позволить надеть на себя наручники или бьет тебя тем, что окажется под рукой.

Злые духи — преступники самого садистского толка: они вторгаются в чей-либо дом или, хуже того, в тело. Их бесчинства — оскорбление человечеству и Богу, поэтому экзорцизм — духовный эквивалент ареста. К сожалению, демона невозможно схватить, повалить и врезать так, чтобы забыл, как его зовут, если вздумает сопротивляться. Лишь с помощью молитв, поста, священных реликвий, святой воды и, главное, милости Божией его можно отправить в надежную тюрьму — в ад.

На переломном этапе может не поздоровиться всем находящимся в церкви; ассистентам — просто потому, что они оказались рядом и твердо намерены освободить одержимого от вселившейся в него трусливой твари, а еще потому, что демоны ненавидят всех, даже вас. Если прибегнуть к аналогии, то как причинить настоящие страдания тому, кого вы ненавидите? Ответ прост и жесток: напав на его детей. Сатанинские духи делают это не только буквально, выбирая мишенью детей в домах, оскверненных инфернальным присутствием, но и фигурально, нападая на детей Божьих — людей.

На участников экзорцизма нередко обрушивается психическая атака. У каждого человека есть воспоминания, хорошие и плохие. Демон, не колеблясь, самым мерзким образом извращает лучшие из них, а страшные, почти забытые, хранимые в самом дальнем уголке памяти, во время ритуала оживают с новой, почти нестерпимой яркостью. Подумайте на секунду о самом худшем, что вам довелось испытать в жизни, и представьте, что вы переживаете это снова и снова — ощутимо и зримо, порой мучительно-тягуче, как в кошмарном сне, когда вот-вот случится что-то ужасное, но вы бессильны этому помешать.

Или дьявол испытывает вас унижением, устами одержимого громко выбалтывая ваши самые сокровенные тайны, которые вы не поверяли никому, даже на исповеди. Интересно, что грехи, в которых вы признались на исповеди и получили отпущение, дьявол знать не может, потому что за них вы прощены Господом. Отпущенные грехи невидимы силам ада — они больше не отягощают вашу душу. Иногда атака направлена на моральные устои. Обычно дьявол приберегает ее для экзорциста: если тот во время ритуала усомнится в своей вере или в Боге, исход может быть фатальным.

Еще один признак наступления переломного момента — изменение голоса одержимого. Порой демон имитирует обычный голос субъекта экзорцизма. В других случаях выдает грубый, утробный, ненатурально низкий звук, заставляя, например, женщину говорить басом. Порой демон разговаривает разными голосами, чтобы внушить страх и вызвать замешательство, но даже в этих случаях можно определить, когда вещает злой дух, потому что он невольно выдает себя, упоминая об одержимом в третьем лице: «Я (мы) завладели им, потому что он чересчур добродетелен» или «Я (мы) ее прокляли». Такое впечатление, что демон считает одержимого своей собственностью, а человеческое тело — не более чем сосудом для своей злобы, и не скрывает этого, крича: «Отойди, священник, этот человек мой (наш)!»

Так называемую стадию голоса отец Мартин называет частой и крайне опасной разновидностью переломного момента. Сперва у одержимого вырывается неразборчивое бормотанье.

– Первые слоги напоминают часть какого-то слова, произносимого медленно, с растяжкой, как если прокручивать магнитофонную запись с замедленной скоростью, — рассказывал он. — Ты силишься понять слово, и с леденящим страхом понимаешь, что это нечеловеческие звуки. Но ты уже отвлекся, нарушена твоя концентрация, и ты слышишь множественное эхо тоненьких колючих голосков, сопровождающее каждый слог, то выкрикивая, то шепча, произнося со смехом, с издевкой, со стоном. Поистине это терзает слух.

Сам я с «голосом» никогда не сталкивался, но, по словам отца Мартина, это трудно выдержать. Экзорцист должен полностью владеть собой и приказать голосу замолчать. Его задача — получить от демона максимум полезной информации и заставить прекратить уловки.

А вот епископ Маккенна утверждал, что для него «голос» проблемой не был.

– К счастью, я избавлен от такого насилия над слухом и зрением. Я назвал бы себя антиэкстрасенсом, поскольку абсолютно лишен шестого чувства. Не медиум, а, скорее, изолятор. Я всегда сосредоточен на традиционном ритуале экзорцизма, расписанном католической церковью, и игнорирую любую околесицу, которая может исходить от одержимого.

Следующая стадия, согласно отцу Мартину, — схватка, противоборство воли, в котором участвуют лишь экзорцист и демон. Даже одержимый исключен из этого боренья, где силы ада пытаются одолеть священника, а он, в свою очередь, взывает к Богу об изгнании и поражении приспешника Сатаны. Поддерживает экзорциста сознание, что он уже выходил победителем в подобных случаях и вынуждал демонов объявиться, бросить притворство, отвечать на вопросы и отказаться от попыток отвлечь его от ритуала. Терпящему поражение дьяволу остается лишь окончательно сдаться и уйти.