Там, где кончается река - читать онлайн книгу. Автор: Чарлз Мартин

У меня мало приятных воспоминаний о детстве. Только моя мама и река. Я долгое время считал, что реку назвали в мамину честь.

Человек, который жил в нашем трейлере, всегда был зол. И постоянно курил, прикуривая одну сигарету от другой. Он никогда не бил меня, по крайней мере сильно, но от его голоса у меня болели уши. Мама говорила, что «во всем виновата бутылка», хоть я сомневаюсь, что подлость всасывается с алкоголем. Можно попытаться утопить ее в спиртном, но, как я убедился, подлость хорошо плавает. В поисках спасения мы с мамой уходили на реку. Она утверждала, что здесь мне, с моей астмой, будет легче. Мне так не казалось. На мой взгляд, от астмы могла избавить только смерть.

Я чувствовал себя так, будто мне на грудь положили тяжелый камень. Словно я втягивал каждый глоток воздуха через садовый шланг. Поэтому всегда испытывал трудности, когда требовалось выразить свои мысли и чувства. Мама хотела, чтобы я выражал свои чувства, она пыталась вытянуть их из меня. «Забудь о чувствах, — говорил я. — Чувствовать будем потом. А сейчас дай мне подышать».

Не считая пьяницы в трейлере, альбутерола и спазматического кашля, у меня была еще одна проблема: явный разрыв между чувствами и речью. Что-то во мне разъединилось.

Моя душа была разбита. А ее осколки казались островами. Я словно ощущал, что она не единое целое и в ней нет главного. Только раздробленный на части континент, фрагменты которого плавали в разных концах света. Нечто подобное мне попадалось на фотографиях, где изображены дрейфующие льды.

С пяти до восьми лет я ходил в шлеме, даже если не катался на велосипеде, а в школе носил кличку Синюшный — из-за характерного цвета губ. Чтобы чем-то занять меня в годы моего вынужденно малоподвижного и по большей части тяжелого детства, мама купила краски. И в них я нашел спасение. Я рисовал мир, в котором мне хотелось жить.

У реки стояла скамейка, на которой мы часто сидели вечерами, когда сигаретный дым и словесные излияния выгоняли нас из трейлера. Однажды, когда мне было лет десять, я подслушал чужой разговор и спросил:

— Мама, что значит «доступная женщина»?

— От кого ты это услышал?

— Вон от той толстой.

Мама кивнула.

— Детка, все мы иногда сбиваемся с пути.

— И ты?

Она коснулась моего носа кончиком пальца.

— Когда я с тобой — нет. — Мама обняла меня. — Но это не важно. Главное, что ты делаешь, когда сбиваешься с пути. Она провела меня через заросли, — усадила на скамейку.

— Досс, в этой реке живет Бог.

Стоял один из тех вечеров, когда небо обретает бронзовый цвет, а солнце прячется за грозовыми облаками. Края облаков были алыми, а нижняя сторона — темно-синей. Вдалеке виднелась стена приближающегося дождя. Я окинул взглядом берег и рябь на воде и вспомнил все те моменты, когда мой язык как будто увеличивался, заставляя терять дар речи, за секунду до того, как я падал в обморок от недостатка кислорода.

Я нахмурился:

— Да уж, это многое объясняет.

Мама отвела волосы с моего лица, а я дважды быстро подышал в ингалятор.

— Что ты имеешь в виду? — Я задержал дыхание и махнул рукой в сторону дома. — По крайней мере в нашем трейлере Его нет.

Мама снова кивнула.

— Он там был, когда я тебя зачала.

Я уже научился ругаться и решил испытать мамино терпение.

— Может быть. — Я харкнул и сплюнул. — Но сейчас ни хрена Его там нет.

Мама ухватила меня за щеку и развернула лицом в сторону реки.

— Досс Майклз…

— Да, мэм?

— Посмотри туда. Что ты видишь?

Мой голос звучал хрипло и приглушенно:

— Воду.

Она слегка усилила хватку.

— Не умничай. Посмотри хорошенько.

— Мальков.

— Ближе. На поверхности.

Я вгляделся как следует и прикусил себе щеку.

— Деревья, облака… небо.

— Как это все называется?

— Отражение.

Мама разжала пальцы.

— Не важно, в какой грязи ты окажешься, но не позволяй ей замутить отражение. Ты меня слышишь?

Я указал на трейлер:

— Он мутит сколько хочет, а ты ему ничего не говоришь.

— Да. Но я ничего не могу поделать. А ты еще не сломлен.

— Почему ты его не прогонишь?

Мама тихо ответила:

— Потому что я умею только работать, много часов подряд, а он забирает все деньги. — Она приподняла мою голову за подбородок. — Мой чудесный бинтик, ты слышишь?

— Почему ты так меня называешь?

Она прижалась ко мне лбом.

— Потому что ты исцеляешь мои раны.

Я тогда ни черта не знал о жизни, но не сомневался, что мама хороший человек. Я кивнул в сторону трейлеров:

— Сказать той толстой, чтобы заткнулась?

Мама покачала головой:

— Толку все равно не будет.

— Почему?

На небе блеснула молния.

— Потому что ей тоже больно. — Мама отвела волосы с моего лица. — Я повторяю… Ты меня слышишь?

— Да, мэм.

Прошло несколько минут. В воздухе запахло сыростью и приближающимся дождем, атмосфера насыщалась электричеством.

— То, что тебе дано, то, что ты можешь сделать при помощи карандаша и кисти, — это нечто особенное. — Мама притянула меня к себе. — И это ясно каждому идиоту. Я тебя ничему не учила. И не могла научить, потому что не в состоянии излить душу на листке бумаги.

— Я не чувствую себя особенным. Чаще — полумертвым. Мама поправила юбку. Чуть выше пятки виднелся порез от бритвы. Она отмахнулась.

— Жизнь непростая штука. По большей части очень даже жестокая. В ней редко есть смысл, и она ничего не преподносит на блюдечке. Чем старше ты становишься, тем чаще она сбивает тебя с ног и топчет. — Мама попыталась рассмеяться. — Люди приходят к этой реке по многим причинам. Одни прячутся, другие от чего-то бегут, третьи ищут тихое, спокойное местечко — может, пытаются что-то забыть, облегчить свою боль, но… все они хотят пить. Ты — как река. В тебе таится то, что нужно людям. Поэтому не скрывай свой дар. Не ставь плотину. И не мути отражение. Пусть твоя река течет, и в один прекрасный день люди со всего света придут к ней, чтобы купаться и пить.

Она положила мне на колени альбом, вручила карандаш и велела смотреть на реку.