Ниагара в хрустальном бокале - читать онлайн книгу. Автор: Элизабет Бартон cтр.№ 23

Дрейк освободил Стива, и полицейские скрылись в прихожей. Когда хлопнула входная дверь, Барби бросилась к Джоанне и залепетала:

– Ты святая, Джоанна. Я бы так не смогла. Я всем расскажу, всем нашим ребятам. Чтобы они все знали, какая ты святая.

– Оденься и помоги мне погрузить коробки в такси, – сказала Джоанна перед тем, как уйти в ванную.

Стив стоял у окна, не зная, как ему поступить. Он намеревался ненавидеть Джоанну еще многие годы, но поступок, который она совершила, не дав полиции упечь его за решетку, перевернул ситуацию. Она со своим благородством снова обставила его. Теперь он не исключал того, что Джоанна действительно не крала эту брошь и не водила шашни с женатым мужчиной. Газеты постоянно врут, думал он, может, и это только утка, чтобы привлечь читателей. Предположив, что Джоанна невиновна, Стив возненавидел ее еще сильнее. Что мне делать? Остановить ее и попросить прощения, или промолчать, или сказать «спасибо, детка»? Что?

Когда Джоанна появилась из ванной, Стив сделал шаг по направлению к ней, но, наткнувшись на ее взгляд, остановился. На него смотрела уже не наивная глупышка Джоанна, умевшая верно любить за двоих, это был взгляд опытной женщины, претерпевшей в жизни всякое. Это был конец. Конец всему: и любви, и дружбе, и доверию. Только сейчас, когда она взглянула на него с болью и прощением, Стив понял, кого потерял. Даже если у нее и случилась короткая интрижка, все равно он мог бы завоевать ее вновь, как это было в первый раз, окружить заботой, играть под окнами на саксе и готовить по утрам тосты с сыром. Но было поздно. Джоанна уходила, и Стив знал, что это навсегда.

Мотели – истинный оплот американской демократии. Если бы не было мотелей, рухнули бы все национальные ценности, какими так гордятся от мала до велика все жители Соединенных Штатов. В дешевых мотелях полиция прячет свидетелей преступлений, там от любопытных глаз публики чужие жены укрываются с чужими мужьями, грабители с мешками похищенных денег ищут убежища от преследователей. Мотель как перекидной мост между сверкающей роскошью и стесненной скудостью: въезжая на время в тесные безликие номера с телевизором и обшарпанной мебелью, где не спрашивают документы, богатые и бедные американцы теряют свой статус. Кем бы они ни были в своей обычной жизни, здесь, в одинаковых комнатах, они становятся просто людьми, попавшими в жернова обстоятельств.

После переезда в Нью-Йорк из Буффало Джоанна какое-то время жила в мотеле, пока ей не удалось найти квартиру. Владельцы мотеля, пожилые супруги, отнеслись к ней почти по-родительски: узнав, что девушка готовится в консерваторию, снизили плату за проживание и стали приглашать Джоанну к себе домой, чтобы она могла играть на их старом фортепиано. Лучшего Джоанна и не могла пожелать. Фортепиано оказалось не просто старым, оно было раритетным и в прошлом принадлежало известному американскому дирижеру и композитору Уолтеру Дамрошу. Супруги оказались так добры, что за скромную плату продали Джоанне инструмент, когда она арендовала квартиру.

И вот Джоанна вновь перебралась в мотель. Ее фортепиано временно осталось по старому адресу. Стив вызвался ежедневно вытирать с него пыль.

Вместе с Джоанной путешествие в Нью-Йорк проделал и ее новый друг Макс – щенок бриара, прибившийся к ее ногам поздним вечером в Ниагара-фолс. Уезжая, Джоанна наведалась в собачий приют и забрала щенка. За отдельное вознаграждение хозяин мотеля позволил Джоанне держать Макса в номере, но с условием, что пес не будет лаять и гадить в помещении.

В номере стоял затхлый воздух, форточка на старой деревянной раме почему-то была накрепко забита гвоздями, поэтому, чтобы проветрить комнату, Джоанне пришлось открывать окно. Из украшений на грязно-розовых стенах висела усатая репродукция Джоконды и аляповатый пейзаж с изображением тропического острова. С потолка свешивала паутину пыльная люстра, из-под кровати с опаской поглядывал мышонок.

– Здравствуй, дружок! – приветливо сказала Джоанна, и мышонок, испугавшись ее голоса, стрелой пересек комнату по периметру и скрылся в щели между стеной и плинтусом.

Грустно улыбнувшись своему отражению в зеркале, Джоанна села на кровать и принялась разбирать коробки с вещами. В ближайшие дни ей предстоит найти новую квартиру. Слишком долго делить жилище с мышиным семейством ей не хотелось.

На Амстердам-авеню, между 62-й и 66-й Западными улицами, где располагался «Эйвери Фишер холл», Джоанну встретили довольно тепло. Не успела она дойти до середины зрительного зала, как музыканты из оркестра бросили репетировать и обступили ее со всех сторон. Все они утешали ее, как могли, уверяя, что никто в оркестре не поверил ни единому слову в статье. Для большей убедительности кто-то из оркестра принес из гримерки тот самый номер газеты, чтобы прилюдно разорвать его в клочья. Но Джоанна, увидев сперва свою фотографию, а потом и фотографию автора, не позволила этого сделать.

– Я его знаю, – сказала она, широко раскрыв изумленные глаза и указывая на фото автора. – Это же Мартин. Мы с его женой ходили в парк аттракционов. Они жили недалеко от нас.

Сопоставив факты, она схватилась за голову. Все то время, пока разворачивался ее роман с Роджером Деннехи, они оба были под наблюдением репортера бульварной прессы. Притворившись другом, Мартин Дрейфус подсылал к Джоанне свою жену, чтобы выяснить подробности ее отношений с врачом. Не случайно дружеское участие со стороны четы Дрейфус достигло апогея после того, как стало известно об истинном семейном положении Роджера. И, конечно, в скандале с брошью Мартин и его жена были всецело на стороне Джоанны. Ванесса, хоть и ненавидела соперницу, но не стала бы рассказывать всем о происшествии, ведь это так или иначе могло бросить тень на ее отношения с мужем. Джоанна же, обвиненная несправедливо, неосознанно искала защиты у новых приятелей, посвящая их в подробности своей печальной истории.

– Негодяй! Они с женой обвели нас вокруг пальца. Они следили за нами, а мы ничего не замечали.

Последнее, что еще ценила Джоанна, вера в дружбу, было жестоко растоптано. Мартин не просто вывалил на газетную полосу всю историю от начала до конца (правда, предварительно изменив имена и фамилии), но и оболгал Джоанну, выставив ее воровкой драгоценностей, а Роджера – той обезьяной из анекдота, что никак не могла выбрать, умная она или красивая. По словам Мартина, Роджер все время метался, пытаясь решить, кто он на самом деле – верный муж злобной, стервозной адвокатши с акульим оскалом или счастливый любовник молодой своекорыстной музыкантши.

Прочтя всю мерзость о себе, Джоанна едва не поверила в правдивость Мартина, столь убедительно он излагал свою версию событий. После такого сильного удара встреча с руководителем Нью-йоркского филармонического оркестра Бэннионом показалась Джоанне пустой формальностью, и она нисколько не осудила его, когда он объявил, что в одностороннем порядке расторгает контракт с ней.

– У нас приличный коллектив, и я уважаю чувства наших поклонников. После этой статьи с вашей фотографией я не могу позволить вам оставаться в оркестре, мисс Тайлер, – вещал Бэннион, стараясь не смотреть в глаза Джоанне. – Я не стану спрашивать, правда ли то, что здесь написано, мне безразлично. Но факт в том, что задета репутация моего оркестра. Это недопустимо. Не думайте, что я пристрастен. Вы – прекрасный музыкант, но честь моего оркестра мне дороже. Всего хорошего.