Нектар любви - читать онлайн книгу. Автор: Изобель Чейс cтр.№ 43

— Я не стану миллионером, если ты это хочешь узнать. Это не важно. Я буду самостоятельным человеком, и если мне повезет, то однажды Памела Лонквет станет моей женой. Она не посмотрела бы на меня, если бы я остался рабочим на сахарной плантации.

— Но… — начала было я. И остановилась, не в силах сказать то, что хотела. — Разве ты уверен, что она сделает это? Выйдет за тебя замуж, я имею в виду? — медленно проговорила я вместо этого.

Он посмотрел мне прямо в лицо, веселые искорки таились в глубине его глаз.

— Думаю, что да, — только и сказал он.

Поезд был переполнен, как и предсказывал мой дядя. Половина пассажиров висела снаружи, уцепившись кто за что смог; они кричали и улюлюкали, пока поезд медленно отъезжал со станции, а их рубашки раздувались ветром, как флаги. Мы, которые респектабельно сидели внутри купе, охали каждый раз, когда нам казалось, что кто-то из них теряет равновесие; но на самом деле мы ехали так медленно, что вряд ли это представляло угрозу для этих проворных молодых людей.

Моя семья притихла. Даже Пейшнс молча смотрела в окно на мелькающие пейзажи. Я постаралась последовать ее примеру, но мерный ритм колес словно проникал в мою кровь, и маленькое зернышко волнения стало расти и расширяться, по мере того как колеса убыстряли свой бег, все прибавляя и прибавляя обороты.

Я внезапно вспомнила, как Даниэль сказал, что приготовит дом к нашему прибытию, но, разумеется, он не ждал нас сегодня. И все же он наверняка будет там, а только это и имеет значение. Даже образ Памелы Лонквет, царящей в его фамильной резиденции, потускнел и стал незначительным, как только я стала думать о доме и сахарных плантациях и том невероятном факте, что отныне они принадлежат мне. Если Даниэль будет там, то уже ради одного этого стоило все затевать. Я раздумывала, насколько мне будет тяжело ежедневно встречаться с ним, зная, что сердце его занято другой женщиной; но теперь мне казалось, что я нашла ответ на этот вопрос. Ведь одно то, что я буду постоянно видеть его, уже было прекрасно. Это было все, что я теперь просила, и — я судорожно сглотнула слюну — скорее всего, ничего большего я и не получу.

Каменные львы, охраняющие дом и сад, были такими же, какими я их запомнила. Их китайские мордочки приветливо скалились, а языки высунулись из раскрытой пасти. За ними стоял дом, его выгнутая на восточный манер крыша сияла под жарким солнцем.

— Вам нравится? — озабоченно спросила я Губерта и дядю.

Мой дядя проворчал:

— Я хорошо знаю этот дом.

Я вздрогнула, вспомнив, как миссис Лонквет рассказывала мне о моей семье, сидя в гостиной дома, где теперь собирались поселиться мы сами.

— Но ведь ты, Губерт, не знаешь этот дом? — настаивала я.

Губерт покачал головой.

— Даже не помню, чтобы я сюда когда-нибудь заходил, — сказал он.

Пейшнс первой вылезла из такси, которое мы наняли на станции. Она стояла в начале аллеи, ахая и охая от восхищения. Она нагрузилась багажом и, растопырив руки, медленно подошла к двери. Ее достаточно было лишь толкнуть, чтобы она открылась. К ней была приколота короткая записка. Она упала, и Пейшнс, не заметив ее, наступила на нее ногой и прошла в холл.

Как удивительно быстро, подумала я, собирается грязь на крыльце и даже в самом доме. Я подняла записку и нетерпеливо разгладила ее рукой, недоумевая, кто мог оставить ее.

Она была очень короткой и была написана беглым женским почерком, который, как мне показалось, принадлежал миссис Лонквет.

«Филиппу Айронсайду: будь счастлив здесь так долго, как сможешь, хотя твое счастье будет недолгим. Ничего не изменилось».

Я аккуратно свернула ее и засунула в карман; меня охватило странное, болезненное чувство, когда я представила себе, какая затаенная злоба двигала рукой, написавшей эту записку.

— Что там такое, Камилла? — спросил меня Губерт.

Он подошел сзади и, наверное, видел, как я засунула записку в карман.

— О, ничего… — неловко замялась я.

Он не поверил, но в этот момент ему не хотелось спорить со мной. Он явно находился под впечатлением новой обстановки и жаждал все поскорее осмотреть, хотя и отдавал себе отчет, что все поместье принадлежит только мне.

— Не падай духом, — прошептал он мне на ухо. — У нас все получится!

— У нас нет другого выхода! — возразила я.

Дядя Филипп расплатился за такси и несколько минут постоял, глядя, как машина уезжает по аллее к воротам.

— Я даже и не думал, что доживу опять до такого зрелища! — наконец сказал он. — Опять увидеть, как такси уезжает по моей собственной аллее. Какое пространство! Вот чего нам так недоставало, дети, пространства для дыхания! Только вдохните этот воздух! Понюхайте! Чувствуете, как пахнет сахар? Мы снова дома!

Губерт засмеялся.

— Дом на Шарлот-стрит был не таким уж плохим, — заметил он.

Дядя Филипп пожал плечами:

— Это было лишь временное пристанище, мой мальчик. Не более того!

Он не захотел входить в дом. Он отбросил портфель, который нес в руке вместе с плащом и газетой, на крыльцо и отправился осматривать поместье. В его шагах чувствовалась новая сила, а его спина уверенно распрямилась. Может, он и в самом деле сможет управлять этим местом, с надеждой подумала я. Было бы так хорошо, если бы он смог.

— Что это была за записка, которую ты спрятала в карман? — спросил Губерт, как только его отец отошел на достаточное расстояние. Он задал этот вопрос неохотно, как будто он не очень хотел услышать ответ.

— Я думаю ее оставила миссис Лонквет, — ответила я. — Ничего особенного.

Губерт мне не поверил.

— Тебе не кажется, что за ней могут последовать другие? — озабоченно спросил он.

— Нет, не кажется, — ответила я с гораздо большей уверенностью, чем испытывала на самом деле.

— Надеюсь, что так. Это расстроит старика.

Но Губерт не мог долго расстраиваться. Улыбка осветила его лицо, и он исчез. Словно ракета, он носился по дому и рассматривал все подряд на своем пути.

Я следовала за ним, но не так быстро. Было трудно поверить в то, что этот дом теперь принадлежит мне. Я бродила по спальням, раздумывая, какая из них станет моей. Лонкветы занимали самую большую, цвета морской волны с позолотой, с потолком, украшенным обильной инкрустацией. Нет, это не для меня, решила я, она слишком шикарная. Я поспешно вошла в другую дверь и поняла, что очутилась в комнате Памелы. Она была такой миленькой, а запах ее духов, казалось, впитался в обои. Я почти представила, как она стоит у окна и улыбается мне своей слегка надменной улыбкой — хоть я и владела теперь домом Лонкветов, сама она счастливо обосновалась в семейной резиденции Даниэля.

— Мисс Милла?