Выйти замуж за лорда - читать онлайн книгу. Автор: Джудит О'Брайен cтр.№ 30

Это известие, видимо, произвело нешуточное впечатление на герцога. Он весь съежился, словно кто-то сильно хлопнул его по плечу, однако тут же выпрямился.

– Если мне будет позволено, я бы хотел пригласить вас на чай к себе, в мои апартаменты.

На какое-то мгновение Констанс заколебалась. Она представила себе гнев герцогини и раздражение Филипа. Не понравится это и молодому виконту.

– У меня есть отличные сандвичи с маслом и сыром. Я пью чай один. Кухарка печет для меня особый кекс с изюмом и ромом. Он восхитителен. А этим всем не перепадает ни кусочка.

– Ваша светлость, – наконец, чуть наклонив к нему голову, произнесла Констанс, – я с удовольствием выпью с вами чаю.

– Отлично! В таком случае пойдемте в мою часть этого уродливого монумента, именуемого домом.

Констанс промолчала, а герцог с удовольствием рассмеялся:

– Думаете, я не знаю этого, моя дорогая? За эти тридцать пять лет я потратил лучшее время на то, чтобы всячески избегать появления в нем.

– Что же вы делаете здесь сейчас? В этом коридоре? Я не хочу быть назойливой, ваша светлость, но все же скажите.

– Вы отнюдь не назойливы, моя дорогая. И вопрос ваш вполне понятен. Я давно не слышал и двух разумных слов от моих домочадцев за эти годы. Я просматривал книги.

– В библиотеке?

– Нет-нет, моя дорогая, хотя я изредка тоже захаживаю за той или иной нужной мне книгой. Но этого никто даже не замечает. Мой сын и его мать не любят читать, как вы уже, должно быть, заметили.

Констанс улыбнулась и приняла предложенную им руку.

– Я просто удостоверился, в порядке ли дела, каково их финансовое положение. Я веду изначально все экономические дела дома. Иногда герцогиня выходит из рамок бюджета или кто-либо из мальчиков вложит слишком большие деньги в очередную лошадь. Тогда мне приходится вмешиваться и поправлять их. Сейчас налево и в эту дверь.

Констанс припомнила, что много раз проходила мимо нее. Неприметная резьба на двери не привлекала любопытных взглядов, и Констанс, например, была уверена, что это дверь кладовки, где хранятся швабры и веники.

– Будьте осторожны. Вот так, хорошо. А теперь пожалуйте сюда.

Спустившись на два марша по лестнице вниз, они открыли еще одну дверь, и Констанс очутилась в холле невиданной красоты.

В нем было все просто и прекрасно – от темно-зеленых стен, увешанных прекрасными современными, созданными много веков назад полотнами, до персидского ковра на полу с красивым узором в густых красно-сине-зеленых тонах. Бронзовые канделябры в строгом классическом стиле украшали стены. Констанс однажды видела такие в одном из поместий штата Виргиния.

В холле пахло пчелиным воском, и это напомнило ей о детстве и родном доме. Ее мать хотела, чтобы мебель и деревянные панели стен полировали только пчелиным воском.

Но чего-то не хватало и здесь. Констанс понадобилось мгновение, чтобы это понять.

Герцог, однако, уже прочел ее мысли и сам ответил на ее безмолвный вопрос.

– Здесь, внизу, к сожалению, нет дневного света. Мы под землей, моя дорогая леди, и единственно, чего мне здесь не хватает, – это света. Но я надеюсь, что вы все равно станете моей частой гостьей и будете приносить сюда солнечный свет. Вот мы и пришли.

Он ввел ее в гостиную, бесспорно, мужскую гостиную, но Констанс еще не видела столь приятной комнаты, как эта. Вместо того чтобы загромоздить ее, как было принято, безделушками, в ней было много места и масса гравюр, портретов и пейзажей на стенах. Одна акварель особенно понравилась ей: изображение собаки, благородной головы охотничьего пса.

– Мне куда приятнее любоваться портретом старого доброго друга Самсона, чем портретами, которые наверху. Этот пес – воплощение честности, храбрости и дружбы. – Герцог улыбнулся, и казалось, в нем зажегся какой-то внутренний свет, отчего его лицо просияло. – Всего не расскажешь, – заметил он.

Взгляд Констанс остановился еще на одном портрете – женщина была молода и очень красива. Художнику удались ее глаза, которые передавали всю сущность ее характера. Они светились каким-то особым огнем, и вместе с тем в них был упрек и что-то недосказанное, загадочное, что особенно заинтриговало Констанс.

– Это Виола, – пояснил герцог.

– Виола? Ваша родственница? Она прелестна.

– Значит, вы еще ничего не слышали о Виоле? Странно. Она должна стать женой моего старшего сына.

– Диши?

– Да, Диши, – кивнул герцог. – Странно, не правда ли? Я всегда думал, что Филип и Виола когда-нибудь поженятся. Они были такие драчливые в детстве, все время готовые вцепиться друг в друга.

Констанс внезапно вспомнила, что говорила о господских детях горничная Стелла. Но она не могла поверить, что эта бледная белокурая красавица могла быть драчливой и вздорной. И все же художник подметил в ее глазах блеск, в котором было больше характера, чем это допускалось этикетом в высшем свете. Уж эта если вцепится в кого-нибудь, то не отпустит. Констанс не представляла себе мужчину, который захотел бы стать объектом внимания такой женщины. В дверь постучали, и горничная вкатила столик.

– Кушать, подано, ваша светлость. Может, это поможет вам нарастить немного мясца к вашим костям.

– Спасибо, миссис Хатчинсон. Вы не можете подать еще один чайный прибор? Со мной сегодня пьет чай моя будущая невестка.

– Сию минуту, ваша светлость. Есть и прибор, и сандвичи, и даже кусок кекса, который вам так нравится. Надеюсь, он понравится и вам, мисс Ллойд.

– Благодарю вас, миссис Хатчинсон. Вы просто волшебница.

– Так говорил мне покойный мистер Хатчинсон, ваша светлость. – Присев в поклоне, миссис Хатчинсон удалилась.

Герцог с удивительной ловкостью разлил чай по чашкам и положил Констанс на большую, как блюдо, тарелку всего понемногу, не дав своей гостье даже сдвинуться с места. Во время чая они вели милую и интересную беседу о книгах и современных идеях, от взглядов Рескина на образование до Диккенса и его героев и, разумеется, об американском писателе Марке Твене. Герцог задавал ей немало глубоких и интересных вопросов о Гражданской войне в Штатах и выразил свое соболезнование в связи с потерей семьи и дома.

– Как, должно быть, вам было трудно, дорогая. И какая вы молодчина, что устояли перед невзгодами и не постеснялись стать гувернанткой. Мне остается только надеяться, что мой сын сделает вас счастливой, чего вы заслуживаете. – Говоря это, старый герцог глядел на нее поверх края чашки, осторожно откусывая черный хлеб с маслом.

Выпив чашку чаю, Констанс поблагодарила его, а сама подумала о том, что он единственный человек в этой семье, который говорит с ней искренне и считает ее чем-то большим, чем просто еще одним возможным украшением этого дома.