Золотая судьба - читать онлайн книгу. Автор: Патриция Мэтьюз cтр.№ 45

Мысли Хартера вернулись к Белинде Ли и ее фотографиям. Может, он и зря волнуется, но его не оставляло предчувствие, что существует снимок Чета Хартера, стоящего рядом с Чилкутской дорогой за несколько секунд до схода лавины. Могут возникнуть вопросы, если фотография попадет в чужие руки. У Хартера заныла шея, как будто на пей затягивали петлю.

Он хотел посмотреть на студию девушки и решить, с какой стороны лучше поджечь ее. Он сделает это сегодня ночью, когда на короткое время станет темно, и проблема будет решена раз и навсегда. Если Белинда Ли — сучка, от которой одни неприятности, — в это время окажется внутри палатки, это даже к лучшему. Она больше не будет крутиться рядом, забивая голову Аннабел всякими глупостями.

Он правильно поступил, связавшись с Аннабел. Она была — насколько это вообще возможно — идеальной женщиной для него, красивой, покорной, всегда готовой угодить. Хартер даже по-своему любил ее. Но после визитов сестры Аннабел несколько дней была не такой, как обычно, что-то ее тревожило. Хартер не видел никакого противоречия в том, что собирался убить сестру женщины, к которой питал нежные чувства.

Палатка должна быть где-то здесь…

Он остановился и растерянно оглянулся. Она должна была стоять после палатки с вывеской «Прачечная», но на этом месте располагалась другая палатка, большая и белая.

Он сердито позвонил в колокольчик, висевший у входа в прачечную и, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, стал ждать. Из палатки вышла маленькая сутулая женщина.

— Да, что вы хотите?

— Скажите, палатка фотографа, Белинды Ли, — разве она не стояла рядом с вашей?

— Совершенно верно, — кивнула женщина. — Такая милая девушка, и…

— А где же ее палатка? Куда она переехала? — перебил женщину Хартер.

Он пришел сюда не затем, чтобы выслушивать похвалы Белинде Ли.

— Ну, она отправилась в путешествие — фотографировать. Уехала отсюда позавчера. Вниз по реке в индейские деревни — так она сказала. Говорила, что хочет сделать снимки для каких-то журналов в Нью-Йорке. Не понимаю, зачем кому-то нужно смотреть на фотографии индейцев!

Хартер с трудом скрывал свое разочарование.

— А куда она дела свои вещи?

— Она оставила все на хранение где-то в городе, но я не знаю где. Она строит или уже построила здесь, в Доусоне, настоящую студию. Насколько я понимаю, она переедет туда, когда вернется. Хотите оставить ей записку? Я обещала, что передам ей все сообщения.

— Нет, мадам, спасибо. Никакой записки. Благодарен вам за помощь.

Он улыбнулся женщине — оскал его зубов заставил ее испуганно отпрянуть — и зашагал прочь.

— Проклятие! Черт бы побрал это невезение! — зло сказал он.

Оставалось только одно. Он должен отправиться вслед за ней и позаботиться о том, чтобы она никогда не вернулась назад. Если ее не будет в живых, не останется никого, кто мог бы увидеть на снимках то, что видеть им совсем не обязательно.

Хартер решил не рассказывать об этом Пью. Толстяк и так уже начал злиться на него из-за Аннабел, и он, Хартер, уже клялся ему, что уничтожил единственный снимок. Если Пью узнает, что может существовать копия…

Он вздрогнул. Нет, единственная возможность сохранить благосклонность Пью — это избавиться от Белинды Ли и сообщить хозяину об уже свершившемся факте. Когда он сделает это, со всеми их сегодняшними проблемами будет покончено. Теперь, когда он устранил с дороги федерального агента — воспоминание о том поджоге вызвало улыбку на лице Хартера, — их единственной проблемой оставалась Белинда.

После того как он разделается с Белиндой, самодовольно подумал Хартер, Пью придет в очень хорошее настроение, и ему, Хартеру, от этого будет только польза!

Утро было ясным и солнечным, но в воздухе ощущалась прохлада, предвестник приближающейся зимы.

Белинда и Чарли провели в дороге уже несколько часов, и Белинда, ехавшая верхом на старой костлявой лошади, расслабленно покачивалась в седле.

Шел третий день их путешествия, и Чарли уверял ее, что до деревни теперь уже совсем близко.

Белинда убедилась, что поступила правильно, отправившись в эту экспедицию. Даже сам отъезд из Доусона открыл перед ней новые горизонты и снял напряжение, которое она ощущала в последнее время. Разумеется, проблемы никуда не делись, и она знала, что решать их все равно придется, но среди этой первобытной и дикой природы, где мужчина или женщина были лишь крошечной хрупкой частью пейзажа, все ее проблемы казались ничтожными.

Прошел еще час, и показалась деревня.

На излучине реки, у самого берега, Белинда увидела первые примитивные жилища — каркасы из шестов, покрытые листьями и тонкой корой. Грубые шалаши выглядели очень непрочными, и Чарли, как будто прочитав мысли Белинды, махнул рукой в сторону деревни и сказал:

— Это временная стоянка. Только летний лагерь. Зимой крепкие вигвамы из шкур карибу. Иногда даже деревянные дома. Но не такие, как в деревне тлингитов. Деревня тлингитов гораздо лучше.

Улыбнувшись тому, как Чарли нахваливает свое племя, Белинда пришпорила лошадь.

Сначала ей показалось, что в деревне никого нет, хотя то тут, то там можно было увидеть небольшие костры.

Кроме непрочных вигвамов, она заметила приподнятые на столбах или укрепленные на деревьях платформы, которые, вероятно, использовались для хранения продуктов и других припасов. На берегу лежали разложенные для просушки сети. Над деревней витал запах протухшей рыбы, и Белинда, закашлявшись, вытерла глаза.

— Тут никого нет, Чарли, — сказала она.

— Нет, они здесь. — Чарли ухмыльнулся. — Будьте уверены. Они просто смотрят. Пытаются понять, друзья мы или враги. Подождите, они скоро придут.

С этими словами Чарли присел на корточки — в таком положении он мог оставаться часами. Белинда, не обладавшая подобным терпением, осталась в седле, отмахиваясь от назойливых мух и комаров.

Некоторое время они слышали лишь звуки, которые издавали птицы и звери в зарослях кустарника, а также шелест листьев на деревьях. Затем в дверях самого большого вигвама мелькнула тень, и оттуда вышел мужчина.

Он был выше, стройнее и смуглее, чем любой из чилкутов, которых приходилось видеть Белинде, и больше походил на равнинных индейцев.

Он был босиком, одет в европейскую рубашку и кожаные штаны. Грубые черные волосы были обрезаны ниже ушей и тщательно расчесаны.

Чарли поднялся с корточек и вытянул руку ладонью вперед. Индеец повторил его жест.

Они вступили в беседу, за содержанием которой Белинда, естественно, следить не могла. Через некоторое время, показавшееся Белинде вечностью, Чарли махнул ей, чтобы она слезала с лошади. Белинда спешилась, и ее без дальнейших церемоний проводили к большому вигваму в центре деревни.