Фонтан мечты - читать онлайн книгу. Автор: Джози Литтон cтр.№ 29

Она помогала ему, развязывая узлы, которые его внезапно ставшие неловкими пальцы не могли развязать, она смеялась, когда они сражались с ботинками и туфлями, и ее смех заставлял его вздрагивать от удовольствия. Какая женщина! Встречалась ли ему подобная? Дерзкая и храбрая, залитая лунным сиянием, на островке, затерянном посреди озера, ласкающая его своими руками, своими губами. У него кружилась голова, желание отнимало силы, и в то же время он чувствовал себя сильнее, чем когда-либо в жизни.

Грудь ее была полной и дразнящей, и соски были твердыми и темными под его ладонями. Он вдруг представил себе, как эту грудь сосет младенец, и прогнал этот образ прочь. Силы, мощные, как океанский прилив, силы, знакомые и незнакомые, те и не те, что вызывают к жизни желание плоти, нахлынули на него.

И, движимый этой неназванной силой, он вошел в нее, проник за преграду, которую не думал найти, отчаянно попытался удержаться на грани, но, влекомый уже той силой, что была в ней, оказался наконец там, где, как ему вдруг привиделось, он должен был быть по предназначенному судьбой жребию.

– Амелия!

Его жизнь перетекла в нее в тот момент, когда она прогнула спину навстречу ему, в то время как ногти ее вонзились ему в спину и глаза ее широко открылись, отразив древнюю луну.

Все было сделано, и обратного пути не было. Она преступила черту. И от этого испытывала странное удовлетворение.

Нилс лежал рядом с ней, и этот миг был несравненно прекрасен. Мужчина недюжинной силы лежал беспомощный и сладко опустошенный в ее объятиях. Она обнимала его, и чувствовала биение его сердца, и тепло его кожи, и голова его приятной тяжестью лежала на ее груди, и ноги их были переплетены.

И она улыбалась, несмотря на шок, в который ввергли ее собственные действия. Не может быть – то была не она. Другое существо овладело ее телом, ее умом. Женщина, знавшая страсть и желание, женщина, которая не примет отказа.

И наградой ей было наслаждение – столь сильное, что оно и сейчас вибрировало в ней, и боль – сильнее, чем она ожидала, но по сравнению со всем остальным уже не имевшая значения.

И этот миг под луной – разве не был он основой, сущностью самой жизни?

Внезапно она почувствовала себя усталой, ей смертельно захотелось спать, и в то же время уснуть она не могла. Время принялось наверстывать упущенное, и мир, что недавно казался далеким, как мечта, вдруг приблизился вплотную. Она перешла черту, оба они перешли черту в этом маленьком храме посреди озера. Ей надо было быть осторожнее, хотя бы во имя тех, кого она любила и кто никогда не поймет, почему она так поступила.

Почему они так поступили?

Они станут обвинять его, Нилса, Волка. Он поднял голову и посмотрел на нее. Глаза его холодно поблескивали в темноте. Это был серый холод стали. Она знала, что он скажет еще до того, как были произнесены слова.

– Это была ошибка.

Больно, но так просто ее не сломить.

– Нет, – сказала она, все еще обнимая его. – Я сама этого хотела.

– Хотела? – О, этот холодный, жесткий взгляд! Она не выдержала и отвернулась.

– Кто знает, что ждет нас в будущем? Настоящее – только им одним и стоит жить. Иногда.

– Это импульс, – сказал он тоном человека, который глубоко презирал тех, кто действует необдуманно.

– Судьба, – возразила она. – Вы верите в судьбу?

Он приподнялся над ней на вытянутых руках. Мускулистые предплечья его блестели от пота. И ей вдруг стало холодно – не хватало его тепла.

– Нет, не верю.

– Почему? – не раздумывая спросила она. Ее народ тысячелетиями верил, что люди живут так, как предначертано им судьбой, и звезды хранят их. Как можно жить без веры?

Он ответил не сразу. – Человек сам хозяин своей судьбы.

Она улыбнулась, борясь с искушением прижать его к себе вновь.

– Конечно. Но мудрый человек знает, куда принесет его течение, и ищет свое предназначение в том же направлении, в котором ведет его жизнь.

Он отвернулся, уставившись в ночь.

– Такова философия акоранцев?

– Знание, – сказала она и выскользнула из-под него. Поднялся ветер, и стало холодно. Она потянулась за одеждой.

– Вы были девственницей.

Он встал, прекрасный в своей наготе, залитый лунным светом.

Она пожала плечами, с трудом заставив себя отвести от него взгляд.

– Выбор был за мной.

– Но я тоже должен был его иметь. – Он никак не мог взять в толк тот факт, что женщина сама может принять такого рода решение. – Почему я?

Она распрямилась, едва прикрытая кружевом и темнотой, и волосы ее разметались по плечам, и губы припухли от его поцелуев.

– Напрашиваетесь на комплимент, мистер Вулфсон?

– Нилс, – прикусив губу, сказал он. – Это то объяснение, которое я хотел бы получить, принцесса. То, что вы сейчас сделали, мы сделали – может, и приемлемо по акоранским стандартам, но ни к черту не годится по моим.

– Сожалею. – Но это было не сожаление. Она испытывала боль, которая нарастала. Нет, не сожаление, ибо она ощущала свою правоту, нормальность того, что произошло, и понять, отчего она считала произошедшее единственно верным, она не могла. И в то же время то чувство близости, что они обрели, стремительно исчезало. Внезапно она почувствовала себя страшно одинокой – такой одинокой, какой никогда еще не была в жизни. Словно пловец, нырнувший в ласковое море, которого это море вдруг больно ударило о камни, выбросив на неприветливый берег.

Нилс потянулся за брюками.

– Когда дело касается вас, я теряю контроль над собой, – сказал он.

Она могла бы заметить, что на ее вкус он вполне хорошо контролирует свои действия, но промолчала. Не смогла собраться с силами. Внезапно она осознала всю непоправимость произошедшего. И тотчас же остро ощутила необходимость в уединении. Спрятаться. Скрыться от бури нахлынувших на нее чувств.

И все же она нашла в себе силы улыбнуться. Он вел себя до смешного по-мужски – он был озадачен, раздражен, неуверен в себе, уязвлен в какой-то мере, хотя он бы скорее умер, чем признал это. И все из-за женщины. Из-за нее.

– До того, как мы пойдем обратно, – сказал он, натягивая рубашку, – просветите меня, принцесса. Какой ожидать реакции от вашей семьи – в особенности от вашего отца, братьев и кузенов? Как мне показалось, любой из них без колебаний вонзит в меня шпагу, если ему станет известно о том, что случилось.

Она отряхнула траву с юбки, собираясь с мыслями.

– Им ни к чему об этом знать.

– Это не ответ. Или в Акоре такого рода поступки расцениваются по-другому?

– Да, – сказала она, и это было правдой лишь отчасти. Акора действительно во многом отличалась от Англии, но не в том, что касалось определенных аспектов человеческих взаимоотношений. – И нет, – добавила она и встретилась с ним взглядом. И подавила в себе инстинктивное желание успокоить его закипающий гнев. – Первое, что они захотели бы сделать, – это убить вас.