Осенний мост - читать онлайн книгу. Автор: Такаси Мацуока cтр.№ 115

— Преподобная настоятельница!

— Да?

— Преподобная настоятельница, Сидзукэ очнулась!

Настоятельница мгновенно поняла, что имеют в виду монахини. Над монастырем не висело больше эхо безумных воплей. Сидзукэ молчала лишь когда спала, да и то не всегда. И никогда не молчала во время бодрствования.

Настоятельница закрыла глаза и молча принялась молиться, вознося благодарность за то, что у Сидзукэ, быть может, появилась возможность избавиться от безумия. Она уже собралась было встать, как вдруг ее поразила мысль о совпадении. Сидзукэ умолкла в тот самый день, когда она сама освободилась от ночных кошмаров. Связаны ли между собою эти два явления, и если да, то не носит ли эта связь зловещий характер? Она снова закрыла глаза и помолилась еще, прося божеств-хранителей защитить ее, если безумие, сделавшись тише, сделается еще и более вредоносным. Затем она вместе с монахинями отправилась в келью к Сидзукэ.

Девушка сидела на полу и молча глядела на них. Никогда прежде настоятельница не видела, чтобы взгляд Сидзукэ был настолько сосредоточенным, и вообще чтобы ее поведение настолько походило на поведение нормального человека.

— Доброе утро, Сидзукэ, — поздоровалась настоятельница.

Сидзукэ не ответила, но продолжала смотреть на настоятельницу со спокойным интересом. Настоятельница за руку отвела девушку в купальню, вымыла ее и одела в чистую одежду. Исцеление продлилось лишь до окончания месячных, а затем Сидзукэ вновь овладел хаос.

На следующий месяц, когда у нее во второй раз пошла кровь, Сидзукэ удалось добиться передышки на более долгий срок. На третий месяц она еще крепче ухватилась за реальность. Поначалу ее все еще нужно было переодевать и купать по нескольку раз на дню, поскольку Сидзукэ не сразу уразумела необходимость наведываться в отхожее место. Но не прошло и недели, как она этому научилась. К осени посторонний человек мог бы подумать, что Сидзукэ просто еще одна из здешних монахинь: вся разница сводилась к тому, что она была моложе всех прочих, постоянно помалкивала и вместо обычных дневных хлопот сидела и созерцала происходящее. Она перешла от буйного безумия к постоянно затуманенному состоянию сознания. Она больше не кричала от страха, не плакала и не съеживалась по неведомым причинам, хотя иногда отключалась от действительности, как и прежде, и застывала, полуприкрыв глаза, словно находилась в этот момент не здесь, а где-то в ином месте. Иногда казалось, будто Сидзукэ понимает, что ей говорят, а иногда — что нет. Она все-таки не была такой, как остальные, хотя ей и сделалось намного лучше. Иногда по ночам настоятельница заглядывала к ней и обнаруживала, что девушка сидит на постели с открытыми глазами и смотрит в никуда.

Очевидная связь между новообретенным здравым рассудком Сидзукэ и началом ее менструаций беспокоила настоятельницу. Она сама не могла точно сказать, есть ли под этим беспокойством реальные основания, или оно порождено исключительно старым поверьем, гласящим, что женские кровотечения и ведьмовство тесно связаны между собою.

Приближалось время ежегодного осеннего визита госпожи Киёми. Вдова предыдущего князя Акаоки и мать нынешнего была одной из двух главных покровителей монастыря Мусиндо. Второй, господин Бандан, правитель Кагами, никогда здесь не появлялся. На этот раз преподобная настоятельница Суку с особым нетерпением ждала визита госпожи Киёми. Ведь та могла засвидетельствовать чудесное исцеление, сотворенное бесконечным состраданием Будды, шестнадцатью годами непрестанных молитв и ее щедрыми пожертвованиями.

Но когда настоятельница вышла к воротам монастыря, чтобы поприветствовать отряд путников, прибывших из княжества Акаока, то, к разочарованию своему, не увидела среди них своей благородной покровительницы. На этот раз князь Хиронобу, ее сын, приехал без матери.

— По правде говоря, я приехал вместо нее, — сказал Хиронобу. — К глубокому моему прискорбию, я вынужден сообщить вам, что моя мать смертельно больна. Врачи говорят, что она не переживет этой зимы. Я отправился в эту поездку исключительно по ее настоянию. Мы разобьем на эту ночь лагерь под стенами монастыря, а наутро я отправлюсь обратно.

— Мы будем молиться за нее, — сказала настоятельница.

Охватившая ее печаль была воистину глубока. Судьба изрекла свой приговор с безжалостной жестокостью. Госпожа Киёми никогда не увидит, какие плоды принесло ее доброе отношение к Сидзукэ. Да, она узнает об этом из письма, которое настоятельница передаст ей с ее сыном. Но она навсегда будет лишена радости увидеть чудесное преображение собственными глазами.

— Правила монастыря не дозволяют мужчинам заходить сюда ни при каких условиях. Пожалуйста, подождите здесь. Давайте выпьем чаю у ворот, вы — снаружи, а я — внутри.

Одна из старших монахинь придвинулась поближе к настоятельнице и тихо, так, чтобы не услышал никто из самураев, поинтересовалась:

— Преподобная настоятельница, а благоразумно ли это? Священные врата защищают Мусиндо от проникновения зла. Устанавливать здесь навес и устраиваться посередине — значит отрицать эту защиту. Демоны неизбежно заметят подобную уязвимость.

— Этот навес невелик, — отозвалась настоятельница, — и будет установлен здесь лишь на краткий срок.

Ее переполняла печаль, вызванная болезнью госпожи Киёми, и радость, вызванная выздоровлением Сидзукэ. Эти чувства неким невозможным образом наполняли ее душу одновременно. Прилив и отлив не могут случиться одновременно. Это замешательство и заставило преподобную Суку настоять на своем приглашении. Ей суждено было жалеть о допущенном промахе до конца своей жизни.

Монахини с одной стороны и самураи с другой установили навес, подали чай и уселись ждать. Судя по выражению лиц, им всем было не по себе. Все они верили в то, о чем говорила старая монахиня. Лишь преподобная настоятельница Суку и князь Хиронобу чувствовали себя вполне уютно. Они вспоминали о прошлом, и князю, который был намного моложе своей собеседницы, оно казалось куда более далеким. Ведь когда Суку стала настоятельницей этого монастыря, Хиронобу было всего восемь лет.

— Я помню, как стоял на этой скале, — сказал Хиронобу, — а Го строго порицал меня за то, что я делаю из себя мишень для убийц. Вы, наверное, не помните Го, моего телохранителя. Он только раз приезжал сюда вместо со мной и с матушкой, и вряд ли встречался с вами.

— Вы были маленьким мальчиком, — сказала настоятельница и отвела взгляд, погрузившись в воспоминания. — Но вы уже успели одержать две великие победы. Госпожа Киёми очень гордилась вами.

— Я помню, как… Хм, действительно ли я помню то, что произошло, или лишь воображаю, будто помню? — Хиронобу рассмеялся. — Мы — столь ненадежные свидетели собственных жизней!

Настоятельница повернулась к Хиронобу, собираясь ответить. Князь как раз подносил чашку ко рту, и рука его застыла в воздухе на полдороге. Он смотрел мимо настоятельницы куда-то во двор монастыря.

Глаза его засверкали.

Лицо его напряглось, и черты сделались более резкими.