В оковах страсти - читать онлайн книгу. Автор: Дагмар Тродлер cтр.№ 50

Я связала узлом концы покрывала, чтобы было теплее. Эрик наблюдал за мной.

— А мне всегда нравилась сага о Гизле Сурссоне. Посмотрите, человек бессилен перед своей судьбой, и в то же время насколько мужественным и справедливым он может быть. Если ему предначертано умереть молодым, то он должен пройти весь предопределенный для него жизненный путь так, как он хочет. Главное, как он пройдет этот путь, как проживет свою жизнь. Ведь она у него лишь одна, и другой уже не будет никогда…

— Неправда! — сурово прервала его я. — Патер Арнольд говорит, что истинная жизнь наступает только после смерти, и к этому надо себя подготавливать, молясь и каясь…

— Но ведь вы живете сейчас, Элеонора. Вы оплакиваете свои отрезанные локоны, тоскуете по нарядам и желаете горячей пищи — здесь и сейчас! Я еще вижу слезы в ваших глазах, так что не рассказывайте мне о вечной потусторонней жизни до тех пор, пока настоящая жизнь важнее! Голод, печаль, одиночество — все это постоянная борьба. И только от вас зависит, как вы с ней справитесь.

— Прекрати! — Я попыталась встать. — Перестань сейчас же говорить об этом — черт изъясняется сейчас твоими словами, несчастный!

Он замолчал прежде, чем я вскочила, и огонь разделил нас. Я нерешительно переступила с ноги на ногу.

— Простите меня, графиня, — сказал он. — Я забыл, с кем говорю…

Я вновь медленно опустилась на землю. Языки пламени плясали перед моими глазами, будто радуясь, что я больше не могу на него смотреть. Я следила за тем, как устремлялись в небо искры, бесследно исчезая там. Мои возмущение и негодование улетучивались вместе с ними.

— Кто научил тебя так думать? — Япросила я наконец.

— Жизнь, Элеонора. Жизнь научила меня бороться, поэтому я имею представление о том, в чем заключается истина. — Он опять поворошил палкой золу. Искры рассекли темноту ночи. — Быть может, и вам эта истина станет ближе, если вы подумаете… — Его голос был едва слышен из-за треска огня. — Извините, если я нарушил ваш душевный покой. Я просто хотел рассказать вам историю о мужестве и смелости. О верности и мире и о взаимоотношениях между людьми.

— Десять лет вне закона, в изгнании и опале… — с недоверием прошептала я.

— Трагедия. Самое страшное, что может случиться с человеком. Он потерял все, кроме собственной жизни. Но если при этом человек может общаться с другими людьми, то это уже много. Он долго смотрел на огонь. — Каждый из нас может испытать подобное.

Я отодвинулась подальше от огня, так, чтобы получше видеть его. В его глазах отражались языки пламени, и, когда он посмотрел мне в лицо, я смутно почувствовала, что он знал, о чем говорил. В смущении я кусала губы и смотрела мимо него. В темноте меня оставило чувство времени. Сколько мы сидели здесь? Наверно, прошел уже час вечерней молитвы. Мысль о Боге и молитвах породила во мне отклик на услышанное: другие имена дерзко оттесняли те, которые я знала раньше…

— Что такое руна?

— Руны. — Он сделал глубокий вздох. — Вы очень любознательны, графиня.

Он провел по земле рукой, разравнивая ее, и взял палочку, чтобы с ее помощью начать чертить. Я подсела поближе. На земле возникли зажатые двумя прямыми линиями странные знаки — черточки и точки, строгие и суровые, как воины, готовые к бою.

— Что это?

— Это мое имя. Эрикр инн Гамлессон. Er-rikr. Это я. Инн Гамлессон — сын старшего хозяина, Эмунда Гамле — Эмунд Старший — так величали моего отца. У нас каждый сын и каждая дочь носит имя отца. После смерти моего брата я стал наследником…

— У тебя был брат?

На какой-то миг я даже затаила дыхание — ведь его прошлое потихоньку стало выходить из мрака таинственности. Никогда до сих пор он даже не упоминал о своей семье. Я постаралась скрыть свое любопытство, не выдать его своим слишком заинтересованным взглядом.

Лицо его помрачнело.

— Он был отравлен в одном из военных походов.

И ни слова больше я не услышала от него. Он чертил письменные знаки своего имени с тупой настойчивостью, снова и снова, как формулу молитвы, нажимая настолько сильно, что сломалась палочка, и знаки уже различались с трудом. Эрикр Гамлессон. Брат отравленного, сын короля.

— А мое имя? Ты можешь изобразить его?

Кивнув, он опять нагнулся над своими знаками и стер их.

— Аli… Гмм. Алина? Или… или, мда, или Алика. Смотрите-ка, очень милое имя.

— Алика? Но ведь это не мое имя, — возразила я.

— Алика. Лика означает «нравиться». Likar mer vel viđ đik. [19] — Он насмешливо улыбнулся. — Но вам не дано знать этого.

Я вопросительно взглянула на Эрика, но его вниманием полностью завладела палочка, которой он чертил на земле.

— Нет, на Севере вас бы называли Алинурой — именно так, Алинура. Алинура.

Как бы в шутку он выговаривал это слово с рычанием на последних звуках. Да и начерченные человечки этого словесного творения выглядели не многим убедительнее. Уж не разыгрывал ли он меня? Невольно я покачала головой. И тут палочка вновь нацарапала что-то на земле, и опять возник знак.

— Каждая руна имеет свое собственное значение, если их не используют в качестве письменных знаков. Вот это, например, называется wynja, счастье. А вот эта — naudr, беда, нищета. Эта руна означает смерть, видите? Iss, смерть.

В свете огня палочка буквально скакала по земле, чтобы почетче нацарапать чужеземные знаки. Знаки были нарисованы четко, глядели на меня, глубоко врезаясь в сознание. Беда. Смерть.

— Некоторые… некоторые люди верят, что руны способствуют развитию волшебных сил, когда их используют в качестве заклинаний. — Он посмотрел на меня. — Верите ли вы в нечто подобное?

— Я… я не знаю, — промямлила я.

Глаза его заблестели.

— Каждый может сделать это. Каждый. Проклинать других, думаю я, — прошептал он. — Если я трижды начерчу apurs, то это принесет несчастье и позор… — медленно, почти с наслаждением двигалась по земле палочка, один, два раза… — тем, чьи имена я произношу.

— Нет, пожалуйста, Эрик… — От волнения я поперхнулась, закашлялась, захрипела. — Пожалуйста, не делай этого, пожалуйста.

Он накрыл моей ладонью свои пальцы. Палочка замерла где-то на середине третьей руны. Эрик взглянул на меня с иронической улыбкой.

— Снова боитесь, графиня? Но ведь я могу наколдовать для вас и счастье с помощью этой руны, fe. Трижды начертанная fе подарит вам…

Палочка вновь задвигалась под моей рукой, так легко и свободно, будто смеялась над моей попыткой препятствовать ее движению.

— Хорошо, оставь это, — прервала его я. — Пожалуйста.

Языческие знаки, казалось, скалили зубы и словно бросались мне в лицо, даже огонь беспокойно мерцал, хотя не было никакого ветра. Я пальцами ощупала узел покрывала. Эрик рассматривал палочку.