Окольцованная птица. - читать онлайн книгу. Автор: Вера Копейко cтр.№ 5

— Все, вставай, дорогуша, — сказала девушка решительно, вытаскивая ноги из-под Дики.

…Она вспомнила лицо кредитора, скорее, его глаза, которые бесстыдно раздевали ее. И это при том, что их только что познакомил отец, в ту секунду отошедший в сторону ответить по мобильнику на звонок.

— Мы могли бы договориться… о процентах…

— Мы уже договорились о них, — сказала она таким тоном, словно не услышала ничего в его голосе, кроме слов, имеющих совершенно определенное значение.

— Ульяночка, — он втянул воздух, — от вашего имени веет такой же незамутненной свежестью, как от весеннего бора… — Он провел ладонью по совершенно лысой голове и обежал взглядом ее всю, с головы до ног.

Она почувствовала, как липкий пот покрывает тело.

— Обычно мое имя ассоциируется с ульем пчел.

— Ох, я не рискнул сказать этого. Но коль вы сами заговорили об этом, я замечу, что они целебны во всех своих проявлениях. А их укусы целительны. Прикосновение милых жалец молодят дух и душу. — Он облизнул губы и уставился ей на грудь.

— А вы не слышали, что укус десяти пчел смертелен? — ехидно заметила Ульяна.

— Что вы говорите? Но я бы не стал приманивать к себе целый десяток. Мне вполне хватило бы одной милой сладкой пчелки… Так я начал о процентах?..

— А я закончила о них. — Ульяна стиснула зубы и посмотрела в масленые желтоватые глаза. Она не была уверена, что именно сейчас выпалила бы этому типу, если бы не подошел отец.

— Ну так что, по рукам? — Он положил руки на плечи ей и кредитору, посмотрел сначала на нее, потом на него. Она еще не пришла в себя, и по ее напряженному лицу отец решил, что она переживает, влезая в долги. — Ничего, дочка, тебе это раз плюнуть, обернешься. Главное, у тебя уже есть рынок сбыта, ты права, его надо окучить раньше всех. — Потом он повернулся к мужчине: — Ну а ты, мой милый, не переживай. Я поручитель. Так что если моя дочка зажмет, — он ей подмигнул, — на стрелку вызывай меня.

— Все понял, Кузьмин. Но я предпочту иметь дело с твоей дочкой. — В его голосе прозвучало нечто, заставившее Ульяну вздрогнуть. Перед ней стоял совершенно другой мужчина. Жесткий, сильный и безжалостный.

После, когда она увидела мертвых карпов в пруду, первое, что пришло в голову, — не его ли рук дело? Но потом, поразмышляв, она решила, что для него это слишком мелко. Имея миллионы, стоит ли заводиться из-за тысяч? А потом узнала про кислотный дождь, который выпал не только над ее прудом, но и над огородами и над рекой.

Дика осталась лежать перед креслом, видимо, снилось ей что-то настолько приятное, что она не хотела выныривать из сна и возвращаться на свой коврик в прихожей. Ульяна подошла еще раз к окну. Небо прояснилось, на нем были мелкие звездочки, они мерцали так уютно, так спокойно, что ей захотелось пойти спать.

Она укрылась легким пуховым одеялом и свернулась клубочком — любимая с детства поза, утробная поза, самая защищенная в мире.

Перед тем как уплыть в сон, она снова подумала: «Ах, Зинаида Сергеевна, а не обладаете ли вы какими-то особенными талантами, скажем, даром внушения? Может, для того-то вы и подсунули эту шкатулку, чтобы мучить? Заставлять думать о ней, а через нее — о разных мужчинах, тем более что весна на дворе?»

На крыльце раздался топот, и в дверь постучали.

Ульяна проснулась мгновенно, она выпрыгнула из постели, посмотрела краем глаза на часы. Десять! Вот это да! Ночные бдения не доводят до добра. Конечно, нет никакой срочности бежать в контору, но она не любила тратить время попусту.

В пижаме в мелкую розовую клеточку она протопала к двери, покрутила ручку и толкнула.

На пороге стояла Надюша, жена директора заказника и ее непосредственного начальника и компаньона Сомова. Ее старшая и любимая подруга.

— Ох, Ульяна, ты могла бы оказаться на ее месте! — не здороваясь, протараторила она, глаза ее блестели так, будто она с утра выпила две бадейки крепкого кофе, который любила, кажется, больше всего в жизни.

— Н-на чьем это? — покрутила головой Ульяна, никак не придя в себя со сна. — Да ты входи, входи. — Она поежилась от утреннего морозца, который наобещали, и не обманули, ночные яркие звезды, похожие на сладкую кукурузу из банки.

— Погоди, потом. Быстро, давай быстро сантиметр. Я хочу убедиться.

— Сантиметр? — Ульяна нахмурила брови, густые и ровные, как рысий хвост. — Черт знает, где он. Может, тебе складной метр подойдет?

Надюшка оторопело посмотрела на Ульяну:

— Совсем плохая. Как я складным-то метром тебя обмерю?

— Меня? Зачем? — Ульяна нахмурилась, но губы на всякий случай сложила в улыбку. Такое выражение лица означало что-то вроде: понимай как хочешь. — А, ты собираешься наконец сшить давно обещанную юбку. Вот спасибо. — Лоб расправился, зеленоватые глаза заблестели, улыбка стала похожа на искреннюю.

— Юбку, говоришь?

— Но ты обещала! — В тоне Ульяны послышались капризные нотки. — Ты мне обещала.

— Сама знаешь, сколько полагается ждать обещанного.

— Три года. Пошел, между прочим, четвертый.

— Ну и память у тебя.

— Да, она уже перестала быть девичьей.

— Ты дашь мне наконец сантиметр?

— На, на! Возьми свой сантиметр! — Ульяна фурией метнулась к комоду, дернула ящик, замерла, уставившись на Зинаидин подарок, и разозлилась: опять она! Все время попадается на глаза! Потом пошарила рукой и вытащила сантиметр в круглой баночке-футляре. — На! — С деланной злостью она сунула его в руки Надюше.

— А ну повернись, — скомандовала та тоном заправской портнихи, которая всегда чувствует себя властелином клиентского тела.

— Может, мне присесть?

— Знаешь, не, всем же быть верстой коломенской! Я знаю, в тебе ровно сто семьдесят девять сантиметров. — Маленькая Надюша дернула подругу за руку, чтобы заставить ее выпрямиться, а сама сняла туфли тридцать третьего размера и влезла на пуфик, обтянутый нежной серой шкурой молодого волка. — Так, объем груди. — Она резво обхватила сантиметром грудь Ульяны.

— Послушай, но для юбки зачем мерить грудь? — удивилась Ульяна. — Я буду надевать ее через ноги. Я никогда не надеваю ее через голову, — недоуменно бормотала она, но подчинялась напору Надежды.

— Через ноги хорошо штаны снимать, — хмыкнула Надюша, — но ты готова в них даже спать. — Она оттянула резинку на пижамных штанах и быстро отпустила. Резинка больно щелкнула по животу.

— Ой, а ты еще и садистка, кроме всего прочего, — потерла теплый живот Ульяна и подтянула штаны повыше.

— Так, дубинушка, девяносто два. Знаешь, твои параметры гораздо гармоничней, чем у нее.

Наконец до Ульяны дошло, что Надюша твердит о ком-то конкретном.