Строптивая принцесса - читать онлайн книгу. Автор: Нэн Райан cтр.№ 14

— У меня есть предложение, — заговорил наконец Вирджил Блэк. — Почему бы тебе не передохнуть, пока ты окончательно не потеряла голос?

— О, тебе бы очень хотелось этого! — прохрипела она. — Ты мечтаешь о молчаливой покорности с моей стороны, но хочу заверить тебя, что я… я… — Тут ее голос пресекся, и она закашлялась, а потом упрямо продолжила: — Я… я не успокоюсь! Никогда! Я буду проклинать тебя до последнего вздоха!

— Твой последний вздох может наступить очень скоро, если ты не передохнешь. — Он взглянул на нее и снова уставился на дорогу. — Рыжая, ты, так же как и я, прекрасно знаешь, что нас могут услышать апачи.

— Индейцы? Не смеши меня! — фыркнула она. — Даже в моем королевстве знают, что американские индейцы живут в небольших резервациях, которые для них специально устроили белые.

— Приказать апачам оставаться в резервации — это все равно, что тебе приказать успокоиться. — Он хмуро взглянул на нее, и принцесса Марлена непроизвольно содрогнулась, когда его холодный взгляд остановился на ее спутанных рыжих локонах. — Если ты не хочешь, чтобы из твоих рыжих волос сделали скальп, то лучше говори шепотом.

Принцесса открыла рот, чтобы возмутиться, но воздержалась. Какой в этом смысл?

Был уже полдень. Они не останавливались с самого утра, когда Вирджил похитил ее с платформы. Не обращая внимания на ее протесты, он пустил своего жеребца галопом, и они мчались так несколько миль, прежде чем рейнджер перевел его на рысь. Когда же они пересекли несколько высокогорных лужаек в поросших соснами горах Сакраменто и принцесса, задохнувшись, умолкла, Вирджил Блэк, посмотрев на нее, изрек:

— Так-то лучше, Рыжая. Почему бы тебе не опереться на меня и не отдохнуть? У нас впереди долгая дорога.

— Долгая? — испуганно протянула Марлена, еще крепче вцепившись в луку седла.

— Мы проскакали только шесть или семь миль, так что осталось еще сто тридцать пять миль пути, — пояснил он. — И если не случится ничего непредвиденного, мы доберемся до Эль-Пасо через четыре-пять дней.

Принцесса Марлена пришла в ужас. Пройдет целых четыре дня, прежде чем кто-то узнает, что с ней случилось! Четыре дня, прежде чем эта ужасная ошибка обнаружится. Четыре дня, прежде чем она окажется на свободе, чтобы занять свое место в турне по Техасу!

Господи, это же невероятно долго!

Горло принцессы болело так сильно, что она не могла говорить, и ей оставалось только бросать на рейнджера грозные взгляды. Но вскоре она ослабела до такой степени, что была не в силах даже поднять головы. Ее плечи поникли, спина ныла, глаза воспалились от слез и ветра, а горло болело так, что трудно было глотать.

Измученная принцесса лишь слегка сопротивлялась, когда Вирджил Блэк взял ее за плечо и осторожно привлек к себе на грудь. Сведенные пальцы ее руки разжались и бессильно упали на дрожащие колени. Она ухватилась за белую рубашку Вирджила, признавшись себе, что с радостью отдохнула бы сейчас даже в объятиях самого черта.

Она тихонько вздохнула, закрыла слезящиеся глаза и расслабилась, прижавшись к широкой крепкой груди своего похитителя. Потом принцесса вздохнула, облизнула пересохшие губы и, приоткрыв глаза, посмотрела на Вирджила.

Его загорелое красивое лицо по-прежнему оставалось таким же бесстрастным, как у каменной статуи, но вот глаза, эти невероятно голубые глаза, были устремлены на нее, и странный дьявольский свет струился из их глубины. Неожиданно интуиция принцессы послала ей предупреждающий сигнал о том, что ей грозит большая опасность.

Она инстинктивно поняла, что заключение в тюрьму Эль-Пасо еще не самое страшное, что могло бы с ней случиться. Самая большая угроза исходила от этого высокого, мужественного техасского рейнджера. Он ничуть не походил на тех мужчин, которые окружали ее дома, и принцесса даже не знала, как ей следует держаться с ним. И она ни капли не доверяла ему, поэтому постоянно должна быть начеку.

Принцессу Марлену, несмотря на эти тревожные мысли, неудержимо клонило в сон. Нужно передохнуть, у нее еще будет время обдумать нелепую ситуацию, в которую она попала. Принцесса смежила отяжелевшие веки и крепче прижалась к его груди. Последнее, что она услышала, был глухой ритмичный стук сердца ее похитителя.

— Поездка в Лондон в июне, скачки в Гудвуде, катание на яхте в Каусе, праздник в Германии в июле.

Голос Монтильона звучал тихо и размеренно, как было всякий раз, когда он наставлял свою внимательную ученицу. Все это он неоднократно говорил ей и раньше. Но он готов повторять это бесконечно, лишь бы она запомнила все до малейшей детали. Очень важно, чтобы она представляла себе даже самые незначительные аспекты жизни королевского двора и могла чувствовать себя уверенно даже тогда, когда ей будут задавать самые каверзные вопросы.

В Далласе вечерело.

Последние лучи заходящего солнца проникали в открытые двери балкона отеля «Адольфус». Легкий вечерний ветерок шевелил шелковые шторы.

Монтильон расслабился, сидя в кресле рядом с туалетным столиком, за которым устроилась красивая женщина, избранная им на роль принцессы Марлены. Она старательно и послушно внимала ему, а баронесса Ричтоффен в это время сооружала из ее рыжих волос замысловатую прическу.

Королева «Серебряного доллара» играла роль принцессы даже лучше, чем мог рассчитывать на это Монтильон. С той самой минуты, как певица ступила на платформу Форт-Уэрта, она продемонстрировала недюжинные актерские способности. Их пятидневное пребывание в этом городе прошло весьма успешно, в балах и банкетах приняла участие вся городская элита. Многие из них изъявили желание помочь деньгами обнищавшему королевству.

Шесть дней спустя они покинули Форт-Уэрт и, проехав тридцать миль, прибыли в Даллас. Прием, оказанный им здесь, был таким же теплым и радушным, как и везде, а главное — выгодным. Многие денежные мешки города решились предоставить им займы. А банкеты, скачки и приемы также значительно пополнили королевскую казну за счет добровольных пожертвований.

Сегодня их последний вечер в этом городе, а завтра утром королевский поезд отправится на юг, в Сан-Антонио. Монтильон был очень доволен.

— Ты должна помнить, что принцесса с самого рождения жила в атмосфере привилегий, — продолжал он наставлять ученицу. — У нее была нянька-немка, гувернантка-шведка, портной-француз. — Он помолчал, а потом, покачав головой, задумчиво произнес: — Она никогда не общалась с обычными детьми, от нее никогда не требовали усидчивости, и ей не нужно было считаться с чувствами других. — Монтильон снова помолчал. — Однако ты всегда должна помнить, что на публике монарх обязан проявлять только самые лучшие черты своего характера.

— Не беспокойся, Монти, — улыбнулась блистательная, элегантная Роберта Энн, грациозно повернувшись к нему. — Я буду вести себя так, что никто не заподозрит, что я не ее королевское высочество.

Монтильон улыбнулся ей в ответ. Наряженная для вечернего бала Робби совсем не походила на девицу легкого поведения. Она была потрясающе, божественно хороша в роскошном длинном платье из небесно-голубого шифона. Ожерелье принцессы из бриллиантов и сапфиров украшало ее высокую белую шею. Глубокий вырез платья позволял увидеть гладкие мраморные плечи и в то же время целомудренно скрывал ее полную нежную грудь. На лице не было косметики, и лишь коралловая помада оттеняла ее полные чувственные губы. Восхитительные изумрудные глаза были опушены такими густыми и темными ресницами, что их даже не нужно было подкрашивать.