Любовь и чума - читать онлайн книгу. Автор: Мануэль Гонзалес cтр.№ 13

День близился к концу, а двери и окна дворца все еще оставались наглухо закрыты, и слугам было строжайше запрещено выходить на улицу под каким бы то ни было предлогом.

Удалившись в одну из самых дальних комнат дворца и опустив на морщинистые руки свою седую голову, великий логофет сидел в глубокой задумчивости перед столом, на котором среди ваз с плодами красовалась громадная серебряная лампа.

Вся поза почтенного старика изображала глубокое, безысходное горе. Немилость, в которую он впал, помимо воли, ужасала его и заставляла трепетать при мысли о будущем. Предавшись самым безотрадным мыслям, старик припоминал до мельчайших подробностей свой последний разговор с Комнином и спрашивал себя: что делать? Бежать ли ему к Мануилу и, упав на колени, просить пощадить его старость? Или же, захватив свою дочь и сокровища, покинуть Константинополь и искать спасения за пределами родины? Но прошел день, прошел вечер, а он все еще не получил ответа на эти вопросы.

Между тем пока Никетас сидел, выражая своей фигурой крайнее отчаяние, молодая Зоя находилась в своей молельне, вознося горячие молитвы к Пресвятой Деве о спасении дорогого ее Сиани, об аресте которого она узнала еще утром.

Девушка плакала о своей бедной первой любви, отвергнутой тем, для кого она была вполне готова отдать душу и жизнь. Она молилась, чтобы Бог не наказал его за то, что он, хотя и невольно, подверг отца ее неминуемой гибели!

Никетас поднял голову, и вся кровь прилила к его сердцу: кто-то постучался у парадного входа, и этот стук отозвался в глубине его сердца. Убавив свет в лампе и завернувшись в свою длинную шелковую одежду, логофет спустился в людскую, где в тот день никто не смел пошевельнуться без его приказания. Взяв с собою двух негров, он пошел открыть окошко, проделанное в двери. Никетас взглянул в него и отскочил назад при виде человека, стучавшегося в его дом в столь позднюю пору. Им овладело чувство, которое испытывает приговоренный к смерти при виде палача.

У подъезда стоял Кризанхир, начальник варяжской стражи. Рассудив после минутного колебания, что если его пришли арестовать, то все выходы уже заняты, великий логофет вынул из-за пояса ключ, надетый на серебряное кольцо, и решился скрепя сердце открыть дверь аколуту. Удостоверившись, что Кризанхир один и что в его руках нет подобия приказа, старый министр вздохнул с видимым облегчением, и лицо его прояснилось. Запирая снова дверь, он уже благодарил Бога, что опасения его не оправдались, когда начальник стражи тихо дотронулся до его плеча и проговорил:

— Проведите меня сейчас же в какую-нибудь комнату, в которой мы могли бы поговорить, не рискуя нашей безопасностью. Речь идет о вашей жизни.

Великий логофет зашатался, так что был вынужден прислониться к стене.

— О моей жизни? — повторил он, окинув Кризанхира каким-то диким взглядом.

— Да, — сказал аколут, толкая старика. — Пойдем же скорее: нам нельзя терять времени!

Иоанн Никетас побрел машинально в ту комнату, из которой только что вышел.

Войдя в нее, начальник стражи запер тихонько дверь и сел с несчастным стариком, который опустился в бессилии на диван.

— Старый друг, — начал Кризанхир. — Император объявил мне, что он намерен конфисковать ваши имения в свою пользу и отрубить вам голову.

Министр испустил крик дикого отчаяния и зарылся головой в подушки.

— Он обвиняет вас, что вы продали врагам тайну, которую император доверил вам.

— А я между тем совершенно не виноват в этом!

— Я хотел было замолвить за вас слово, но император перебил меня, повторив свою странную угрозу.

— Благодарю, что предупредили вовремя, — сказал великий логофет, вскакивая и начиная отпирать ящики с драгоценностями.

— Что же вы хотите предпринять? — спросил Кризанхир.

— Что хочу предпринять? — повторил старик, даже не оборачиваясь. — Я спешу собрать свои драгоценные вещи и убраться отсюда как можно скорее!

— Не увлекайтесь, друг мой, обманчивой надеждой! — возразил спокойно аколут. — Император предусмотрителен. Он окружил ваш дворец шпионами, которым отдан приказ схватить вас, живого или мертвого, при первой же попытке к побегу.

— Так, значит, я погиб? — воскликнул великий логофет.

— Да. И могу заверить вас, что я даже не дам ни одного безанта за вас и вашу голову.

— Как это горько!

— Да, и в особенности для человека ваших лет, который привык дорожить своей жизнью.

— О, я с удовольствием поменялся бы участью с последним рыбаком!

— Верю вам, бедный друг! Но это невозможно… У вас осталось только одно средство к спасению.

— Какое? — произнес министр, внезапно обернувшись. — Почему же вы молчите, если есть путь к спасению моей жизни?

— Это ужасное средство! — ответил аколут, понизив голос. — Но клин… вышибают клином!

— Ну говорите же, что мне следует делать!

— Убить императора этой же ночью!

— Вы… Вы смеете мне делать такое предложение! — произнес старик, с ужасом подаваясь назад.

— Но я ведь уже намекал вам однажды на существование заговора против Комнина. Он может быть приведен в исполнение не сегодня, так завтра. В наших силах лишь ускорить развязку.

— Да, в самом деле, — сказал министр задумчиво. — Если это убийство уже дело решенное, то откладывать его незачем.

— Я же вам говорю, что это можно сделать хоть нынешней же ночью. Начальнику стражи нетрудно уничтожить все препятствия к выполнению замысла.

— Великодушный друг! — воскликнул логофет, бросаясь в объятия аколута. — Я вам обязан жизнью.

— Теперь нам остается только потолковать об условиях.

— Говорите! Я согласен заранее на всякие…

— Ну… я желаю жениться на вашей прекрасной дочери.

— Как? Вы на моей дочери?! — изумился старик.

— Вы знаете, Логофет, что я люблю ее давно, — продолжал Кризанхир. Но когда я признался вам в своем чувстве к ней, то вы ответили мне с презрением, что неравенство состояний и лет делают этот брак невозможным.

— Теперь я жалею об этом отказе! Но если Зоя откажется исполнить мою волю?

— Тогда я отступлю от вас! — ответил Кризанхир.

— Как? Вырвав меня из бездонного омута собственными руками, вы хотите столкнуть меня снова в него?

— Я сделаю это без малейшего угрызения совести, если вы через час не дадите мне письменного обещания в руки! — сказал аколут, направляясь к двери.

— Не спешите! — проговорил торопливо старик, схватив его за плащ. — Дайте мне хотя бы поговорить с моей бедной Зоей!

Он вышел из комнаты и, заперев Кризанхира для большей безопасности, направился по узкому коридору в комнаты своей дочери.