Превратности любви - читать онлайн книгу. Автор: Наталия Вронская cтр.№ 25

— «Бесценный друг мой!..» Так! Что же это такое? — князь Павел, весьма заинтригованный началом, заперся у себя в кабинете и продолжил чтение.

Это было письмо, то самое письмо, которое в таких сомнениях и с таким трудом писано было в Москве Александром Андреевичем Тургеневым. Адресовалось оно Соне, но Павел, пользуясь своим правом полноправного хозяина не только в своем доме, но и в доме тещи, увидев имя адресата не удержался и вскрыл послание.

«Бесценный друг мой, — говорилось в письме. — Долго не решался я писать, но чувства мои к вам, которые так неожиданно и ярко расцвели в чужой стране, ничуть не изменились здесь, под нашим умеренным и рассудочным солнцем. Обстоятельства, разлучившие нас, были трагичны, но они прошли, как проходит и все прочее. Вы, быть может, обиделись на меня, обиделись на мое молчание, на то, что я не вернулся в Рим, что не писал вам тогда же из Флоренции… Но поймите меня и простите! Состояние мое было таково, что я в тот момент простился бы, не задумываясь, с жизнью, ибо считал себя виновным в гибели человека, жизнь которого была доверена мне полностью. И еще, меня терзало чувство вины… Я любил и люблю вас теперь. Милая привычка быть рядом с вами, невозможность расстаться тогда с моим прелестным собеседником — я винил себя во всем и полагал, что не имею права на счастье. Я думал даже, что погубил и вас, но… Но если я не заблуждался, если чувства наши, как мне казалось, как я знал когда-то, были взаимны, то нам нельзя разлучаться! Если вы любите, если вы можете простить меня… Я молю об этом Небо, как о величайшей милости! Милое, великодушное, небесное создание, ответьте же „да“ или „нет“ и разом прекратите все мои сомнения и мучения! Знайте, что в ваших силах сделать меня счастливым. Таким счастливым, каким никогда не приходилось мне бывать в этой жизни. Если же вы скажете „нет“, то я никогда не упрекну вас и никогда не потребую от вас свидания и другого ответа. Помните, одно краткое ваше слово, всего одно, без подписи, без объяснений…

Всегда ваш Н. Т.».

— Да нет! Это же черт знает что такое! — Павел был раздосадован, возмущен, унижен!

Ему — ему! — предпочли другого! И так явно, так просто! И этот другой осмеливался писать к ней!

— Такая компрометация! — воскликнул он, впервые, быть может, оскорбив тишину своего кабинета. — Сестра моей жены имеет переписку с… Да черт знает с кем! Да он еще кого-то погубил! Чью-то жизнь, доверенную ему! Разбойник, злодей! Дозволить Софье прочесть это ни в коем случае нельзя. Честь, дворянская честь, сознание приличия и чувство долга перед собственной семьей не позволят мне отдать ей это пошлое, глупое, преступное письмо!

Но надо же еще и сделать что-то! Что-то, что навсегда отвратит этого нечестивца писать к Софье. Но что? Ах! Да ведь надо же просто послать письмо, письмо только с одним кратким «нет», и все навек будет кончено! Исчезнет всякая возможность счастья для Софьи, для женщины, так решительно отвергшей его — Павла!

Тут же князь сел за стол, взял бумагу и начертал на ней решительное «нет». Письмо было запечатано и отправлено адресату без малейших колебаний и сомнений. И все было бы так, как и задумал Павел, но…

Но слава нашим ямщикам, нашим почтовым каретам, нашим быстрым дорогам и веселым почтовым рожкам! Как легко теряется корреспонденция в пучине бездорожья, снегов и вод безбрежных русских! Или на то была воля Провидения? Перст судьбы? И суждено двум любящим сердцам было быть вместе? Как бы то ни было, письмо Павла, с этим кратким «нет» без подписи и объяснений, затерялось, пропало, не дошло до адресата!

Между тем в Москве, Александр Андреевич, с ума сходивший от ожидания, решил, что две недели срок более чем достаточный для того, чтоб получить его письмо и начертать краткий на него ответ. Если он ничего не получил до сих пор, то, видно, корреспонденция затерялась. К тому же… Он вдруг решил, что Софья не сможет отказать ему. Ведь она любит! И это стало совершенно ясно тогда, в Риме! Чтобы ни случилось, какие бы сомнения ни терзали его, нынче надобно ехать в Петербург. Ехать, и там, встретившись с нею, говорить лицом к лицу. Объясниться, сказать вновь «люблю» и, как знать, может быть, уже вернуться домой счастливым мужем!

Не медля ни минуты лишней, Тургенев собрался и в четыре дня домчался до столицы.

— А, вот ты и в столице! А ведь клялся, что никогда тебя здесь не будет!

— Обстоятельства, жизненные обстоятельства… Жизненно важные обстоятельства…

Тургенев остановился в холостяцком доме приятеля своего Бутурлина. Тот уже месяц как приехал из Италии приводить в порядок дела.

— Я завтра думаю ехать в деревню, а ты живи тут хозяином, дружище! Я бы и сам рад остаться, но вор-управляющий совсем от рук отбился. Ты же знаешь, как матушка моя всегда рассуждала: воруй, но знай меру. А когда совсем уж без стеснения… Да на что прикажешь нам в Италии проживать?

Александр рассмеялся:

— Верно! Тут нужен глаз да глаз.

— Ну, да ты хозяин справный, как мне известно… Что тебя все-таки привело в Петербург? — Матвей не скрывал своего любопытства.

— Я думаю жениться, — ответил Тургенев.

— Как? Опять? — ужаснулся Бутурлин. — А тебе не страшно?

— Брось! Тут обстоятельства совсем иные… Я влюблен, и влюблен страстно…

— А она, позволь спросить?

— Надеюсь… — ответил Александр. — Для того и приехал, чтоб узнать. И если суждено, если она любит, то… Быть нам вместе, и точка!

— Браво! Какой решительный настрой… Что ж, будь счастлив, коли так, дай Бог тебе удачи.

— Да, без удачи в таком деле мне не обойтись…

— Да что за дом? Ты туда вхож? — спросил Матвей.

— Нет, я их почти не знаю. Загорские, ты слышал о таких?

— Конечно, слышал. Младшая из дочерей замужем за князем Пронским. И старшая — Софья Николаевна — живет при матери. Они балов не устраивают, состояние не то. Нынче, знаю, приглашены к фон Закк. Баронесса едва выздоровела и уже дает праздник. Принимать будет сама, ее супруг и ее племянница, графиня Фабиана ди Тьеполо.

— Так я с ней знаком!

— Тем лучше, — сказал Бутурлин. — Я буду нынче там с визитом и скажу о тебе. Будь уверен, что приглашение тебе пришлют.

Так и случилось. Фабиана с радостью послала с Бутурлиным приглашение для Тургенева. Ей хотелось увидеть своего «итальянского» знакомца, как она сказала тетке.

Едва войдя в залу он увидел ее. Прекрасная, как и всегда, но печальная, она сидела подле какой-то дамы. Должно быть, подле матери. Он бы тут же бросился к ней, но… Необходимо было действовать расчетливо. Тургенев направился к хозяйкам и через минуту уже раскланивался с Фабианой. Та, взяв его под руку, прошла с ним круг или два по залу, расспрашивая о том о сем и радуясь встрече.

— Мы уж думали, что вы пропали навсегда, — заметила наконец Фабиана.

— «Мы»? Вы сказали — «мы»? Смею ли я надеяться, что и Софья Николаевна думала обо мне?