Скандальная леди - читать онлайн книгу. Автор: Николь Берд cтр.№ 17

Она убрала свои записи в карман и закупорила пробкой пузырек с чернилами.

Корделия взяла у нее джемпер и рассеянно кивнула. Мысли о загадочном Рэнсоме Шеффилде мешали ей сосредоточиться на работе, вместо ткани она то и дело колола себе иглой палец. Зачем Рэнсом упорно пытается проникнуть в апартаменты Неттлса? И почему ее сердце начинает бешено колотиться, когда она видит этого заурядного воришку? Как он мог так опуститься? Неужели у него нет ни совести, ни силы воли?

И как она сама пала настолько низко, что позволила ему поцеловать ее? Да еще на глазах у Неттлса? Не потеряют ли теперь они с сестрой работу? Корделия прекратила шить и сокрушенно покачала головой.

Уже только одно то, что они устроились на работу в театр, могло бы стать предметом бесконечных пересудов в их родном городке. Актрис там считали едва ли не публичными девками, заслуживающими порицания. Корделия закусила губу и тяжело вздохнула. Не дай Бог, подумалось ей, кто-то узнает под маской Офелию! Тогда позора не оберешься, тем более что этот балаган можно назвать театром лишь с большой натяжкой.

Со стороны сцены послышалась танцевальная музыка, исполняемая кем-то на стареньком фортепиано: мистер Неттлс экономил на оркестрантах и не оплачивал им репетиции. Четыре актрисы, исполняющие майский танец, запели что-то напоминающее хор дворовых кошек. Сокрушенно вздохнув, Корделия вновь взялась за шитье.

Но мысли вскоре вернулись к волновавшему ее вопросу: что за фамильную ценность он так упорно пытается выкрасть из апартаментов управляющего театром?

В этот день Неттлс отпустил актеров позже, чем обычно.

На улице накрапывал дождь. Не имея денег на экипаж, сестры вынуждены были возвращаться домой пешком в толпе усталых трудяг, уныло бредущих по лондонским улицам после тяжелого рабочего дня. Девушек сопровождал Рэнсом Шеффилд.

– Как-то странно ощущать себя одной из наемных рабочих, – сказала Корделия.

– А мне кажется, что такой опыт еще пригодится нам в жизни. Именно так ведь и закаляется характер, – возразила Офелия, жизнерадостно поглядывая на изможденную женщину, ведущую куда-то своих шестерых детей и то и дело призывающую их не отставать. – Не так уж и часто женщина получает возможность самостоятельно зарабатывать себе на пропитание.

– Ты, наверное, подразумеваешь дам благородного происхождения, – сказала Корделия. – А женщинам из низшего сословия поневоле приходится много работать, чтобы не умереть с голоду. Они шьют, пекут хлеб, трудятся в мастерских, на фабриках. Вместе с ними работают нередко и дети – об этом нам рассказывал вчера викарий. Бывает, что бедняжки даже торгуют свои телом.

Она вспомнила, как два злодея пытались похитить их с сестрой и продать в бордель в день их приезда в Лондон, и зябко поежилась.

– Какой ужас! – воскликнула Офелия.

– Случается, что женщины вынуждены заниматься и куда более опасными делами, чем работа на фабрике, где легко стать калекой, если зазеваешься, – сказал Рэнсом.

– Боже мой! – воскликнула Офелия. – Выходит, что нам еще повезло: в театре мне, во всяком случае, не отрежут палец, если я забуду какую-нибудь фразу.

Ей было немного странно слышать такие слова от циничного кузена викария. Откуда ему было знать что-то о тяжелой жизни рабочего класса?

– Осторожно, глядите себе под ноги! – воскликнул он, обходя дымящуюся кучку конских лепешек.

До дома священника, где проголодавшихся девушек ожидал горячий ужин, оставалось всего несколько кварталов.

– К тому же на фабрике не станешь лондонской знаменитостью, – язвительно сказала Корделия, когда они переходили улицу.

С тех пор как Офелия получила роль, о чем она давно мечтала, разговора о грядущей славе между сестрами поубавилось. Видимо, столкнувшись с реальной закулисной жизнью, она пересмотрела свои амбиции. Однако же необходимость делить гримерную с малообразованными девицами, от которых воняло требухой и луком, ее совершенно не удручала.

Корделия надеялась, что их авантюра вскоре благополучно завершится. Они еще поработают какое-то время в этом балагане, где Офелия будет выступать под псевдонимом и в полумаске, а потом вернутся домой в Йоркшир. Жаль, конечно, что им придется расстаться с викарием и его кузеном подумала Корделия, взглянув на Рэнсома, но, возможно, это будет даже к лучшему: зачем ей забивать себе голову мыслями о мужчине, отличающемся странными манерами и подозрительным поведением? Ведь он не потрудился даже объяснить ей толком, зачем ему нужно тайком пробраться в апартаменты управляющего театром.

Она отвела в сторону взгляд, стремясь не выдать охватившие ее внезапно чувства. Даже своей сестре Корделия не желала признаться, что целовалась с Рэнсомом Шеффилдом и едва не упала в обморок при этом. Обычно же они с Офелией поверяли друг другу все свои тайны.

Впереди появилась церковь. Обогнав девушек, Рэнсом Шеффилд любезно отворил чугунную калитку и пропустил своих спутниц вперед.

– Наконец-то мы добрались! – сказала Офелия с облегченным вздохом. – Я едва держусь на ногах от усталости.

Они вошли через черный ход в дом викария и тотчас же почувствовали аппетитный запах готовящейся на кухне пищи, от которого у них забурчало в животах. Корделия, сняла мокрый плащ, повесила его и шляпку на вешалку в коридоре и вместе с Офелией поднялась в их комнату, чтобы умыться перед ужином.

Викарий встретил сестер в столовой, как всегда, любезно.

Ужин был незатейлив, но вкусен и сытен.

Корделия испытывала легкие угрызения совести в связи с тем, что их пребывание в этом доме затягивалось. Но викарий, услышав ее извинения, замахал руками:

– Вы можете спокойно оставаться у меня до тех пор, пока в Лондон не возвратится ваш брат. Как вы могли подумать, душа моя, что я выгоню вас на улицу?

Корделия смущенно потупилась. Она сомневалась, что лорд Гейбриел вскоре вернется в город. Любезность же добросердечного викария не знала границ: он распорядился, чтобы экономка отвела для сестер еще одну комнату, и они действительно чувствовали себя у него как дома.

Голубые глаза их благодетеля вспыхивали каждый раз, когда он видел Офелию. Она тоже расцветала в его обществе. Поэтому Корделия хотела побыстрее увести свою сестру отсюда, чтобы добропорядочный священник обрел наконец душевный покой, а не остался с разбитым сердцем из-за этой неисправимой кокетки, подобно многим йоркширским юношам.

После ужина Офелия заявила, что ей нужно поработать над перепиской нескольких страниц пьесы, и удалилась в свою спальню. Викарий был явно огорчен ее ранним уходом, но со свойственной ему вежливостью пожелал ей доброй ночи. Корделия тоже пожелала хозяину дома приятных снов и, взяв у него книгу, отправилась в комнату сестры.

Девушки помогли друг другу раздеться, надели ночные сорочки и распрощались до утра. Офелия уселась за сценарий. Корделия же ушла к себе и легла с книгой в постель.