История любви в истории Франции. Том 6. Любовь "по-санкюлотски" - читать онлайн книгу. Автор: Ги Бретон cтр.№ 20

Вернувшись, Маке, естественно, все узнал от добрых соседей. Он пришел в страшную ярость и выкинул Марата вон.

На этот раз журналист уехал в Лондон. Однако боясь преследования, он внезапно вышел из дилижанса в Амьене, долго прятался в лесу, а потом вернулся в Париж…

В столице его подстерегали теперь две опасности: с одной стороны, полиция Лафайетта, а с другой — гравер Маке, смертельно ненавидевший его [47] .

И тогда Марат вернулся в дом Симоны Эврар…

Там его не смогли найти полицейские ищейки Национального собрания (хотя некоторые историки свидетельствуют обратное).

Марат прятался у нее долгие месяцы, а любовница нежно ухаживала за ним.

Она могла эмигрировать и спокойно состариться за границей, но бывшая фаворитка посвятила себя монархическому делу.

Жак ПРЕВО

11 января 1791 года газетчики распространили новость, заставившую размечтаться многих женщин.

Предыдущей ночью воры проникли во дворец Лувесьен, возле Марли, и унесли кучу драгоценностей, одно перечисление которых могло свести с ума.

Добрые граждане из уст в уста передавали друг другу новости.

— Говорят, там была роза, сделанная из двухсот пятидесяти восьми бриллиантов… а еще колье из двухсот отборных жемчужин и алмаза величиной с голубиное яйцо…

Комментарии были вполне определенными.

— Воры правильно поступили! — говорили люди. — Владеть таким сокровищем в наше время — это преступление против Родины.

Женщины были еще более категоричны.

— Это оскорбление, нанесенное народу! Только шлюха может хранить такие драгоценности у себя.

Атмосфера накалялась, и вот уже люди требуют гильотины не для взломщиков, а для жертвы этого невероятного ограбления.

Этой женщиной была госпожа дю Барри… Бывшая фаворитка Людовика XV не напоминала себе с 10 мая 1774 года. В тот день, два часа спустя после смерти своего возлюбленного, она отправилась в изгнание по приказу Людовика XVI, рыдая, проехала двадцать лье и укрылась в аббатстве Понт-о-Дам, монахини которого вначале даже не осмеливались смотреть ей в лицо и разглядывали ее в зеркале…

Страшно удивленные тем, что она совершенно непохожа на дьявола, чего они ужасно опасались, эти добрые женщины восхитились ее красотой.

Покоренные красотой, добротой и обаянием графини, они осмелились даже разговаривать с ней и постарались облегчить ей изгнание.

Эта вынужденная епитимья длилась до июня 1775 года. В этот момент госпожа дю Барри, уже привыкшая к монашеской жизни, получила от короля разрешение покинуть аббатство и вновь поселиться в Лувесьенне.

Вернувшись, она стала любовницей Луи-Эркюля-Тимолеона де Бриссака, герцога де Косее, подполковника полка швейцарцев и губернатора Парижа. Это был дворянин с голубыми глазами, очень сильный, и темпераментная очаровательная графиня была им совершенно покорена.

Потом госпожа дю Барри познакомилась с жившим неподалеку от Лувесьенна знатным дворянином Генри Сеймуром, из знаменитой семьи Соммерсетов, и влюбилась в него с первого взгляда.

Однажды утром она написала ему следующее весьма откровенное письмо:

«Ваши нежные признания, мой дорогой друг, составляют счастье моей жизни. Поверьте, мое сердце будет ужасно страдать эти два дня в разлуке с вами. Ах, если бы я могла заставить время бежать быстрее! Жду вас в субботу со всем нетерпением, на которое способна моя душа, я ваша, друг мой, и надеюсь, что ничего больше вам не потребуется…

Прощайте, жду вас в четверг в два часа…»

В следующую субботу Генри Сеймур изведал на мягком стеганом покрывале несравненные прелести этой женщины, так мило отдавшей себя в его власть.

С тех пор жизнь госпожи дю Барри стала невероятно сложной, ведь ей приходилось делить себя между двумя любимыми мужчинами. С большой ловкостью она удовлетворяла одновременно и герцога, и графа, а те, естественно, вполне учтиво ненавидели друг друга.

Утром графиня писала Сеймуру:

«Хочу сказать вам только одно слово, и это слово упрека, хотя мне и очень трудно произнести его: я написала вам четыре длинных письма и теперь просто говорю: я люблю вас. Завтра я расскажу вам, почему не смогла дать о себе знать прежде, но знайте, что вы единственный друг моего сердца. Прощайте, у меня больше нет сил писать…»

Но это письмо не помешало ей принимать на следующий день в постели герцога де Бриссака. Расставшись с ним, она немедленно села писать «честное» письмо Сеймуру.

«Я не поеду в Париж сегодня, потому что особа, с которой я должна была увидеться, навестила меня, как только вы уехали. Этот визит очень смутил меня, мне показалось, что она приезжала из-за вас. Прощайте, жду вас с нетерпением. Мое сердце принадлежит вам, несмотря на все ваши несправедливости, оно просто не может быть отдано никому другому. Я думаю только о вас, повторяю вам это, я счастлива, что могу говорить вам о моей любви каждое мгновение…»

В конце концов измученный подозрениями Генри Сеймур покинул ее. Госпожа дю Барри, огорченная тем, что потеряла половину своих удовольствий, рыдая, написала ему прелестное письмо.

«Бесполезно говорить вам о моих чувствах и моей нежности, вы их знаете. Но вы не знаете моих страданий. Вы даже не дали себе труда успокоить мое бедное сердце, которое я сумею усмирить, несмотря ни на что… прощайте и знайте, что вы один в моем сердце, только вы. Написано в среду, после полуночи.»

После этого госпожа дю Барри отбыла с герцогом Де Бриссаком в небольшое путешествие по Нормандии. Он был совершенно счастлив тем, что мог продемонстрировать своим друзьям, что «ступает по тропинке любви, проторенной королем Франции».

В 1789 году госпожа дю Барри, пользовавшая долгих девять лет всеми благами монархии, с чисто женской логикой увлеклась новыми идеями.

Она стала сторонницей Неккера, защищала философов, экономистов, мечтала об идеальной демократии, читая Руссо, почитателем которого был герцог де Бриссак.

Увы! На своем пути к счастью народ избрал методы, которые вряд ли мог предвидеть кроткий автор «Социального договора». Люди так легко перерезали друг другу глотки во имя справедливости и свободы, что графиня заключила, что философская система несовершенна. Впрочем, одно событие окончательно отвратило госпожу дю Барри от революционеров. После взятия Бастилии Бриссака арестовали в Дюртале, недалеко Флеши, и «патриоты» решали, не отрубить ли ему голову.

— В чем вы меня обвиняете, — спросил герцог — в чем я виноват?