С носом - читать онлайн книгу. Автор: Микко Римминен cтр.№ 38

Я невольно бросила взгляд на соседнее сиденье, естественно, там никого не было. Это сын продолжал кричать «алло» из невыключенного телефона. Я снова поднесла трубку к уху. Сын проорал свое «я-тут-в-общем-того», и после нескольких попыток ему удалось-таки произнести фразу целиком:

— Ну, это, я, значит, того, уезжаю завтра! Я еще позвоню!

— Ясно, — ответила я, потому что не знала, что еще сказать, слова сына не успели пока толком добраться до моего сознания. Потом повторила, что мне надо смотреть на дорогу.

— Ладно, пока!

Постаралась вздохнуть по-матерински озабоченно, при этом надо еще закатить глаза к потолку или к небу, но в любом случае ничего не получилось. Я могла смотреть только вперед: среди мелькающих машин показалось что-то неопределенное, и оно приближалось, да и вообще все мои риторические попытки были просто ничто на фоне той злополучной статьи в газете. Не покидало чувство, что где-то в организме может вдруг образоваться прореха и весь этот запутанный внутренний мир вырвется с ужасным ревом наружу.

Потом впереди совсем неожиданно, буквально метрах в десяти, откуда-то взялась фура.

— Бог мой! — закричала я в телефон и инстинктивно нажала ногой на педаль. Это была педаль газа. Машина рванула вперед — конечно, не так стремительно, как могла бы, но все же рванула, и это случилось именно в тот момент, когда надо было жать на тормоз. Вообще-то у меня вряд ли было время на размышления: вероятнее всего, пока говорила по телефону, я ехала на безумной скорости; потом, когда нога все-таки нашла нужную педаль тормоза и машину стало швырять из стороны в сторону, пока тормоза пытались сделать все, что в их силах, я вдруг поняла, что огромная фура просто стоит на правой полосе дороги и мигает аварийкой.

Сын, очевидно, не понял смысла моих слов; он продолжил бормотать что-то про дверь, и про бензин, и про бак или бензобак, но телефон пришлось бросить и обеими руками вцепиться в руль. Раздумывать было некогда: вильнула влево, не глядя в зеркало, слава Богу, поблизости не оказалось других машин, увернулась от прицепа фуры и поехала по левой полосе, но тут снова нажала на тормоз, просто для того чтобы перевести дух и успокоиться. И тут они снова набежали, эти машины, огромный хвост сзади сигналил и моргал.

Когда я во главе всей этой вереницы обогнула фуру и вернулась на правую полосу, то для верности ехала не больше сорока. Суставы на пальцах побелели и, казалось, даже онемели на руле, я так крепко в него вцепилась, что дрожь из пальцев перешла на все тело, и, прежде всего, зачем-то в правую ногу. Машина чихала и дергалась, но двигалась вперед. По левой полосе мимо неслись машины всевозможных размеров. Смотреть в их сторону я не отваживалась, но как будто нутром чуяла, что мне грозят кулаком, показывают выставленные вверх средние пальцы и сыплют ругательствами.

А потом вдруг раз — и вот она, Керава. Притормозила на мокрой развязке и покатилась под горку в сторону светофора, с очередной вереницей машин позади себя.

Наверное, можно вообще почитать за чудо то, что я справилась с дорогой в Кераве, которую знала гораздо хуже, чем родной город, да и то только с пассажирского места. Все время ехала не по той полосе, преграждала кому-то путь, или мешалась под колесами, или чуть не врезалась в кого-то или во что-то. И чем дальше в город, тем больше я нервничала; случайно нажав на клаксон на руле, умудрилась так перепугать аккуратную, выстроенную по парам группу дошколят, переходивших дорогу, что они стали сновать туда-сюда и устроили настоящую кашу-малу; и под конец, уже поворачивая на знакомую парковку и с тоской глядя на родную сосну, возле которой не раз приходилось стоять, налетела днищем на камень или что-то вроде того.

Мотор издавал протяжное, заунывное бормотание, когда я пыталась пристроиться между двух больших мини-вэнов. Когда я решила повернуть ключ и заглушить мотор, поняла, что он уже и сам заглох. Прошло некоторое время, прежде чем я смогла привыкнуть к тому, что машины и шум разом исчезли. Ветер шумел в уплотнителях дверей, в моторе что-то щелкало, перед окном вдруг вырос подросток неказистого вида, он вел на поводке что-то маленькое, но, видно, живое. Я втянула голову в плечи.

Вылезла из машины. Хотелось бы сказать, что просто вылезла, и все, но ведь это, конечно, совсем не так было, не так просто, сначала пришлось перелезть на сторону пассажира, к его, пассажирской, двери, которая, стоило мне открыть ее, тут же ударилась о соседнюю машину. И такой нелепой казалась мне вся эта чехарда, что я сразу же подумала об Ирье, лишь бы только она ничего этого не видела.

Однако долго размышлять мне не пришлось: сразу же после того, как я протиснулась между машинами, на меня набросился этот жуткий тип.

— Мнэ нада снаряд! — кричал он и взбивал воздух руками, покрытыми такой густой черной шерстью, что казалось, будто он в варежках. Я стояла в полной растерянности посреди автостоянки в одном из дворов Керавы, на холодном ветру, и вряд ли в тот момент можно было сделать что-то еще, кроме как стоять, уставившись на орущего мужика, и пытаться унять дрожь, которая опять накинулась на ноги, словно где-то внизу, под ними, вдруг начались дорожные работы.

— Мнэ нада снаряд, — бушевал он. — Снаряд!

— Простите, что? — взвизгнула я. От этого взвизга на выходе остался только жалкий остаток, скукожившийся до шепота.

— Очен нада снаряд, — продолжил мужик. — Очэн нада.

В подтверждение своих слов он начертил руками в воздухе какие-то дуги, которые, вероятно, должны были означать то, что ему нужно, но для меня эта грамота была непостижима.

— Простите, но я ничего не понимаю, — сказала я.

— Снаряд, — сказал мужик и развел руками.

Мне стало страшно. Но на раздумья времени не было, поскольку он продолжал объяснять:

— Снаряд. У тэбя машина, у мэня нэт машина. Нэт, машина у мэня ест. У мэня ест машина, моя машина, но машина нэ едэт. Моя нэ едэт. Твая едэт, снаряд, дай снаряд.

— А-а-а, заряд, — догадалась я.

— Да-да. Снаряд.

— Заряд.

— Я так и говорил, снаряд, — сказал он и повторил свою ужасную историю про снаряд еще раз.

Прошло какое-то время, прежде чем рассвет понимания забрезжил где-то на горизонте моего сознания; самым сильным потрясением, конечно, была эта ужасная история со снарядом, но все остальное тоже проносилось в мозгу — сине-серая Керава, мокрые машины, доносящиеся откуда-то издалека детские голоса, странный и немного замшелый городской дух. Ноги подгибались, голова кружилась, в глазах щипало. Хотелось просто нажать какую-нибудь кнопку, чтобы все эти мучения враз закончились. Но вряд ли помогло бы, нет.

— У тэбя ест кабэл? — спросил мужик. Смотрела на него в полном недоумении, все смотрела и смотрела, боялась смотреть ему в глаза и направляла взгляд чуть в сторону, всматриваясь в плоскую крышу соседнего дома, на углу которой висел обрывок некогда розового воздушного шарика; весьма поблекший за те два года, которые он, по-видимому, тут болтается. Эти останки не могли вызвать во мне ничего, кроме меланхолии. Лить когда мужчина опять заговорил, я поняла, что снова заплутала в своих мыслях.