Ярмарка невест - читать онлайн книгу. Автор: Кэндис Герн cтр.№ 67

– Не будь таким дураком. Она этого не достойна.

Джеймс остановился и посмотрел в холодные серые глаза своей тещи.

– Достойна, Агнес. – Он вспомнил о двух с лишним сотнях фунтов золотом, рассыпанных на полу в библиотеке. – Она достойна каждого пенни.

Верити передвинулась на скамье экипажа и еще раз попыталась найти более удобное положение. Бесполезно. Мышцы одеревенели, их сводило судорогой от долгих часов тряски по изборожденным колеями грязным дорогам. Гилберт настоял на том, чтобы ехать и вечером. Он, похоже, очень хотел побыстрее добраться до Лондона.

Если уж уезжать из Корнуолла, то Верити предпочла бы вернуться в Беркшир, в полуразвалившийся дом, примостившийся на склоне холма, где она провела два с половиной года своего супружества. Однако Гилберт сказал ей, что он продал дом, чтобы вернуть деньги лорду Харкнессу, и теперь снимает маленький городской дом в Лондоне. Верити нужна ему там. Он намерен получить хорошую должность правительственного чиновника и не может позволить втянуть себя в расследование обстоятельств исчезновения его жены.

Верити была в отчаянии, когда их экипаж проезжал по суровому, усыпанному гранитными валунами Бодмин-Муру.

– Как здесь тоскливо, пустынно, – сказал Гилберт. – Не могу выразить, как я сожалею, что вынудил тебя жить в таком унылом месте. Ты, наверное, счастлива, что больше его не увидишь.

Слова Гилберта вызвали у Верити поток слез, которые он принял за слезы облегчения. Она была далеко не счастлива, оттого что видела все это в последний раз. Никогда она не чувствовала себя более несчастной. За исключением, может быть, того момента, когда пришлось силой отрывать тоненькие ручонки Дейви Ченхоллза от ее шеи, или когда рыдающая Гонетта обняла Верити с такой силой, что казалось, вот-вот треснет корсет, или когда она смотрела, как в последний раз исчезает из виду серая масса Пендургана.

Верити всю жизнь будет помнить толстые холодные каменные стены старого дома, пропитанные отчаянием своего хозяина и трагедией, произошедшей в недавнем прошлом. Она полюбила старое имение и с нетерпением ждала весны, чтобы увидеть его сады в цветении. Она никогда не увидит, что станет с крохотной рассадой, которую посадила в огороде и которая только что начала выбрасывать зеленые побеги. Не узнает она и того, прошел ли праздник Иванова дня, как было задумано. Она всегда будет жалеть обо всем, что осталось в Пендургане.

Но больше всего она будет сожалеть о его хозяине.

– Мне не следовало делать то, что я сделал с тобой, Верити, – сказал Гилберт, пока Верити молча плакала. – Думаю, я никогда не смогу тебе объяснить, почему я это сделал. Да теперь это не важно. Но когда я услышал, кому я... с кем я тебя оставил, я был в отчаянии. Лорд Хартлесс из Пендургана!

Верити не мешала Гилберту болтать о том, как он раскаивается, что оставил ее у известного чудовища, убийцы жены. Он ни разу не произнес слово «продал». Но ведь он продал ее, и этого Верити никогда не забудет и не простит.

Гилберт убедил себя в том, что он спасает ее от ужасной судьбы, от какого-то не имеющего названия ужаса в руках лорда Хартлесса. Для Верити же настоящим чудовищем был Гилберт. Такой спокойный, такой сдержанный, такой скромный – и все же чудовище, продавшее свою жену и не испытывавшее угрызений совести до тех пор, пока не узнал о репутации покупателя. Он, наверное, убедил себя, что благородно спасает ее. Верити никогда не простит ему то, что он увез ее от единственного мужчины, которого она когда-либо любила.

Не важно, что Джеймс был темный и сердитый, задумчивый и, возможно, опасный. Она полюбила человека под этой маской и поняла причину его гнева и отвращения к самому себе. Даже узнав причину его страданий, Верити не была уверена, что сможет помочь ему, сумеет залечить его раны.

Но как бы она хотела попытаться! Сердце ее терзала боль еще и из-за того, что она теперь никогда не узнает, значила ли для него что-нибудь ее любовь.

Верити вытерла глаза и выпрямила спину. Ее не сокрушить этим новым поворотом судьбы. Она много пережила, хотя это оказалось самым болезненным из всего, что ей довелось испытать. Бросить все, что осталось незаконченным в Пендургане, бросить Джеймса...

Она выживет. Она всегда выживала. Она должна помнить, что Джеймс питал к ней только дружеские чувства и лишь однажды ночью нечто большее. Только ее собственная самонадеянность была причиной того, что она надеялась и мечтала о несбыточном.

«Ты не похожа на Ровену...»

Слова Джеймса напомнили Верити, что она никогда не сможет занять это особое место в его сердце.

Верити надеялась, что между ними была привязанность, что их дружба была ему дорога. Но все-таки она никогда не смогла бы стать для него важной, потому что она была не такая, как Ровена, единственная настоящая любовь в его жизни.

Всю долгую дорогу в неудобном экипаже Верити размышляла над тем, что произошло, стараясь совладать со своим разбитым сердцем и не сожалеть о несбыточных мечтах. Она не отвечала на попытки Гилберта заговорить с ней. Ей нечего было ему сказать, и она предпочитала оставаться наедине со своими мыслями. До него это наконец дошло, и он замолчал.

Верити закрыла глаза, но заснуть не смогла. Ее ум был слишком взбудоражен, а тело слишком затекло. Как бы ей хотелось где-нибудь остановиться на ночь. Уже несколько часов как стемнело.

Когда экипаж начал замедлять ход около еще одного почтового постоялого двора, где Гилберт намеревался поменять лошадей, Верити вынуждена была заговорить.

– Почему бы нам не остановиться здесь на ночь? – спросила она. – Уже поздно, я устала, мне неудобно. Неужели мы не можем немного отдохнуть?

Гилберт выглянул из окошка кареты.

– Да, постоялый двор кажется довольно приличным. Пойду узнаю, есть ли свободные комнаты.

Верити согласилась бы спать даже на скамье в пивной, но промолчала. Гилберт выпрыгнул из кареты и закрыл за собой дверцу. Верити слишком устала. Она откинулась на подушки и закрыла глаза. Она слышала голоса конюхов и бряцание упряжи, ощущала толчки экипажа, когда меняли лошадей.

Гилберт вернулся через несколько минут и подал ей руку, чтобы помочь спуститься по откидным ступеням кареты.

– У них есть маленькая спальня и отдельная гостиная. Мы можем быстренько поесть перед тем, как лечь спать, если хочешь. Я лягу в кресле в гостиной. Или в пивной.

Он мог об этом не говорить. Верити не боялась, что ее муж будет стремиться лечь к ней в постель после всех этих лет.

Она почувствовала, что, несмотря на неимоверную усталость, ей вовсе не хочется есть, поэтому они заказали легкую холодную закуску в гостиную. Гилберту долгое молчание Верити показалось тягостным, и он опять попытался завязать разговор.

– Я надеюсь, мы сумеем начать все сначала, Верити, – сказал он и передал ей ломтик холодной ветчины. – Надеюсь, мы сможем отнестись к этому как к началу новой жизни. Я знаю, что наш брак не был... не был настоящим браком. А я не был настоящим мужем. В этот раз я постараюсь лучше вести себя по отношению к тебе, дорогая. Вот увидишь. Мы будем жить вместе в Лондоне.