Victory Park - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Никитин cтр.№ 91

Ни Ирку, ни Пеликана все это уже не интересовало. Дальше пьянка неслась сама по себе, и управлять ею не мог теперь никто. Все понимали, что буйство на поляне утихнет только когда закончится водка, а Катя позаботилась, чтобы водки хватило надолго.

– Это ты придумала привести зверей? – спросил у Ирки Пеликан.

– А что, не надо было?

– Да нет, наоборот, здорово получилось.

– Пара моих идей, пара Катиных, – призналась честная Ирка.

– Вы тут обосрались все от страха, когда нас увидели, – подошла к ним Катя.

– Ну не то что бы вот так совсем обосрались, но момент был… А костюмы где взяли?

– Гоцик договорился в «Ровеснике». Они держат их для детских утренников, завтра надо все вернуть.

– Таких утренников тут точно не было! – засмеялся Пеликан.

– Слушайте, дети мои, – обняла Ирку и Пеликана трезвая Катя, – отчего-то мне кажется, что делать вам здесь больше нечего. Вот вам ключи от моей квартиры, и идите отсюда. Валите по-быстрому, а то тут сейчас начнется… Я уже вижу.

– А ты как же? – не понял Пеликан.

– Я там сейчас почти не живу, и моя малая у бабушки, так что хата свободна.

– Ты перебралась к своему дипломату насовсем?

– Тебе это сейчас надо знать, Пеликан? Вот сию минуту? Самый важный вопрос в твоей жизни: насовсем или не насовсем? Да я сама не знаю. К тому же, он не дипломат.

– А кто?

– Только молчите. Ни слова никому… Мент он. Полковник. Я у него форму видела, представляете? Я и мент. Цирк…

Когда Ирка и Пеликан вышли из парка на улицу Жмаченко, им на несколько минут перекрыла дорогу военная автоколонна. Мимо спящих многоэтажек Комсомольского в сторону Лесного массива одна за другой шли машины с рядовым составом. В это же время вторая колонна двигалась к Воскресенке. Двадцать минут спустя небольшой участок леса за Алишера Навои и дальняя, заозерная часть парка были оцеплены двумя батальонами внутренних войск. [2]

В землянке Калаша этим вечером читали и обсуждали третью главу ленинского «Государства и революции». Энергичный эмоциональный текст обличал оппортунистов в социалистическом движении, но время сместило акценты, и теперь достаточно было вчитаться, чтобы увидеть, как он бьет по партийным чиновникам, извратившим Ленина в точности так же, как сто лет назад Шейдеманы, Давиды, Логины… искажали Маркса. От некоторых абзацев Калаша продирал мороз, такой яркой и современной он ощущал ленинскую мысль, так отчетливо слышал интонации человека, сумевшего перевернуть огромную страну и изменить историю цивилизации. Ленин писал об уничтожении государственной власти и отсечении государства-паразита, о том, что русские революции продолжают дело Парижской Коммуны. Слушая «Государство и революцию», Калаш ясно видел свою задачу – довести до конца, закончить дело двух русских революций.

Его бойцы, сейчас яростно спорившие, до какой степени нужно разрушать государство, если в основе оно уже не буржуазное, а всенародное, – это его гвардия, ядро настоящей боевой организации, которую ему еще предстоит выстроить. Она не будет большой, потому что крупная, громоздкая структура сейчас не нужна. Чиновничье царство, похоронившее ленинские идеи, но паразитирующее на результатах его работы, уже издыхает, оно отравляет трупным смрадом всю страну, и хоть иссечь его будет непросто, но это задача решаемая. Калаш был уверен в себе и в своих бойцах.

В разгар спора открылся люк и в землянку спустился часовой.

– Калаш, в лесу и в парке какой-то шухер. Надо бы выяснить, что происходит.

– Что ты видел?

– Несколько машин с краснопогонниками перекрыли Алишера Навои. Сколько их всего, сказать не могу, не знаю.

– Хорошо, я понял. Продолжай нести службу, – Калаш отпустил часового. – Витя, Саня, – подозвал он Цуприка и Яковца, двух сержантов, с которыми служил в Афгане, – посмотрите аккуратно, что происходит наверху.

Сержанты молча переглянулись, кивнули, и все трое вдруг засмеялись: два года назад так уже было – Калаш отдавал приказы, они их выполняли, и до сих пор считали то время лучшим в своей жизни.

Яковец вернулся двадцать минут спустя и быстро набросал на четвертой полосе обложки ленинской брошюры план-схему парка и той части леса, где была вырыта их землянка.

Красным карандашом он провел линию оцепления. Линия была похожа на немного раздутый эллипс.

– Алишера Навои перекрыта и заблокирована стотридцатыми ЗИЛами с двух сторон, – поставил кресты на эллипсе Яковец, – у выезда на Курнатовского и напротив Воскресенской.

Еще через десять минут в землянку спустился Цуприк. Посмотрел схему Яковца.

– Все правильно, Витя. Оцепление двойное. Задействовано два батальона внутренних войск, войсковой части 32273. Вооружены карабинами Симонова, но боевые патроны им не выдавали.

– Саня, ты мне на главный вопрос ответь, – перебил Цуприка Калаш. – Кого они ловят?

– Нас, конечно, – удивился вопросу Цуприк.

– Ты так думаешь или точно знаешь?

– Калаш, я посмотрел внимательно на это оцепление – там пацаны стоят, первогодки, салабоны, глазами хлопают, в носах ковыряют и ничего не видят. Тогда я тихо прошел через оба кольца, вышел за оцепление метров на сто, а потом вернулся, будто бы иду со стороны Воскресенки, понимаешь? Привычка у меня такая, гуляю я тут по ночам. Они стоят, я иду мимо, никого ни о чем не спрашиваю, даже не смотрю в их сторону, останавливаюсь и закуриваю. Что происходит немедленно после этого, ты понимаешь, конечно: тот, что стоит ближе всех, просит у меня закурить. Я даю ему пару сигарет, а он отвечает на все мои вопросы, подробно и обстоятельно. Так что я знаю точно, это пришли за нами.

– Тогда не будем тянуть, – Калаш поднялся и вышел на средину землянки. – Занятие по политподготовке закончено. Объявляю общее построение наверху.

Когда все потянулись к лестнице, Калаш остановил Гантелю: «Сними со стены флаг и поищи древко. Где-то оно тут было».

Несколько минут спустя отряд стоял в лесу, люк был плотно закрыт и забросан хвоей. Со стороны парка доносился звук моторов армейских грузовиков и голоса командиров. Калаш никогда не торопил судьбу, но и не прятался от нее. Эта ночь покажет многое, и главное: каждый из них поймет, тем ли делом он занят, тот ли он человек, сможет ли он вот так, рискуя своим будущим, может быть, и жизнью, вступать в бой с государством, пока не разрушит его до конца. Без подготовки, без предупреждения, как сегодня. Ветер из парка доносил запахи болотной сырости и дизельной гари. Калаш смотрел на своих бойцов и был уверен в каждом. Он точно знал, что это ветер их победы.