Беспечный повеса - читать онлайн книгу. Автор: Анна Грейси cтр.№ 4

– Хоуп – левша, это нужно исправить. Хотя, как я вижу, вас эта необходимость огорчает. Но Фейт и Грейс кроткие милые создания. – Доктор неловко шевельнулся в кресле.

– Грейс сделала это. – Пруденс подвинула к доктору сумочку в египетском стиле.

Доктор озадаченно посмотрел на нее.

– Вся эта египетская чепуха несколько лет назад была в Лондоне предметом увлечения. Уж я-то знаю, моя жена с ума сходила по подобным штучкам.

– Ваша жена – мерзкая язычница? – резко спросила Пруденс. – Идолопоклонница? Богохульница? Бесстыдница?

Доктор оторопел:

– С чего вы взяли?

– Потому что именно так дедушка назвал Грейс за изготовление этой сумочки – мерзкая маленькая язычница. Он немилосердно сек ее хлыстом, пока я его не остановила. Вот как произошло несчастье. Дедушка погнался за мной по лестнице. С хлыстом. К счастью для меня, он споткнулся.

Доктор положил сумочку на стол, выдержка изменила ему.

– Он избил девочку за это?

– Жестоко. Он бил нас за любую провинность. Я хочу, чтобы вы помогли нам уехать отсюда.

Доктор тяжело вздохнул.

– Пруденс, вы же знаете, что я не могу это сделать. Признаю, он нелегкий человек, но я его доктор, девочка! Вы думаете, что я буду смотреть ему в глаза и лгать? Вводить его в заблуждение...

– Маленькое тельце Грейс покрыто багровыми рубцами только из-за того, что она сделала эту сумочку, – выразительно сказала Пруденс. Она была полна решимости заставить доктора взглянуть правде в глаза и начать действовать. Грейс всегда была любимицей доктора.

– Он не в первый раз жестоко избивает ее из-за пустяков. Он всех нас бьет. Нам никогда не разрешали вызывать вас, когда он кого-нибудь из нас ранил. Но я хочу, чтобы вы поднялись к Грейс в спальню и сами все увидели.

Доктор с тяжелым вздохом отставил чашку.

– Хорошо, я посмотрю, но не даю вам никаких обещаний.

Доктор в угрюмом молчании осмотрел Грейс. Он заметил рану на нежном лице Чарити, такую же как у Пруденс. Спустившись вниз, он тяжело опустился в кресло, явно потрясенный.

– Простите. Я понятия не имел. Вы говорите, что это не в первый раз?

Пруденс коротко кивнула. Не было смысла задерживаться на прошлом.

– Через два месяца мне исполнится двадцать один год, и я, согласно воле отца, стану законным опекуном своих сестер.

– Значит, тогда...

– Но мы сможем получить деньги, которые оставила нам мать, только когда выйдем замуж. У нас почти нет денег. Совсем немного, этого хватит на несколько месяцев. Когда они кончатся, мы просто умрем с голоду, если дедушка не отдаст нам наше наследство. – Пруденс не спускала с доктора взгляда. – Он не даст нам денег. Дедушка говорит, что не позволит ни одной из нас выйти замуж. Он сделал это своей целью.

Мы никуда не ходим, даже в церковь. Мы никого не видим. И нас никто не видит. Как мы можем выйти замуж? А вы знаете, как красивы мои сестры, это преступление – держать их взаперти. – Пруденс вглядывалась в лицо доктора, пытаясь оценить, какое впечатление произвели на него ее слова. Взяв его за руку, она сказала:

– Доктор Гибсон, мы должны бежать. У нас есть немного времени, пока он вынужден не покидать своей спальни. Но если дедушка не сразу узнает о своем временном заключении, вы должны нам помочь.

Доктор протяжно вздохнул.

– Что я должен сделать?

Это была капитуляция.

Пруденс, нахмурившись, критически рассматривала написанное. Каллиграфический почерк весьма похож. Пожалуй, нужно слабее нажимать на перо и следить за точками над i. Дедушка никогда их не пропускает.

– Доктор ушел? Что он сказал? – Сестры Пруденс вбежали в комнату.

– Кому ты пишешь? – заглянула через плечо сестры Чарити. – Опять Филиппу?

– Нет, не Фи...

– Да кому это интересно, – перебила ее Хоуп. – Ты только Филиппу и пишешь. Что доктор Гибсон сказал о дедушке?

– Письмо не Филиппу, – Пруденс осторожно промокнула чернила, – а дяде Освальду.

– Дяде Освальду? – изумленно воскликнула Хоуп. – Дедушкиному нехорошему брату. – Она нахмурилась. – Дедушка умрет?

– Нет, через шесть-семь недель он поправится.

– Тогда зачем ты пишешь дяде Освальду? – спросила Чарити. – Он не пожелает утешить дедушку в болезни. Между ними совсем нет братской любви.

– Я на это и рассчитываю, – сказала Пруденс. – Поэтому я ему и пишу, то есть не я. Это письмо от дедушки.

– Что-о? – хором воскликнули сестры.

Пруденс прочитала:

– «Дорогой Освальд, я знаю, что мы не всегда относились друг к другу по-братски, но хочу, чтобы ради девочек это осталось в прошлом».

Ошеломленные сестры молчали. Пруденс, зажав письмо двумя пальцами, помахала им, чтобы чернила окончательно просохли.

– Коротко говоря, дедушка просит брата приютить нас на светский сезон в Лондоне. И найти нам мужей. – Она осторожно положила письмо. – Мы уедем. И никогда не вернемся в Дерем-Корт.

– Пруденс! – воскликнула Чарити. – Это письмо хуже, чем вранье. Это подделка!

– Да, – пожала плечами Пруденс. – Но разве у нас есть выбор? Я решила, что дедушка больше пальцем никого из нас не тронет.

– Это грех, Пруденс, – прошептала Фейт.

– Дедушка всегда говорил, что я грешница, – вскинула голову Пруденс, – и я наконец оправдаю его мнение. Мы отправляемся в Лондон! И заберем с собой Лили и Джеймса. Дедушка вдовец, и горничная ему ни к чему, а Джеймсу он никогда не простит его помощь нам.

Сестры переглянулись, ошеломленные дерзким планом. Пруденс старательно вывела лондонский адрес дяди Освальда.

– Дедушка нас никогда не отпустит, – сказала Хоуп.

– Он ничего не узнает. Он решит, что мы переехали в дом, оставленный нам в приданое.

– Но это ужасное место, там все покрыто плесенью. И почему...

– Потому что когда дедушке станет лучше, ему сообщат, что Грейс заболела скарлатиной, и у нас карантин. Доктор Гибсон нам поможет. Ты же знаешь, что инфекции приводят дедушку в ужас. Он не захочет к нам приехать. Миссис Бертон, экономка, сказала, что ручается за слуг, они нас поддержат. Вместе с доктором она будет регулярно давать дедушке отчеты, правда, фальшивые, о нашем состоянии.

Сестры смотрели на Пруденс, раскрыв рты.

– А мы тем временем поселимся у двоюродного дедушки, дяди Освальда, увидим все достопримечательности столицы, будем ходить на приемы, красиво одеваться, на... – ну я не знаю куда – на венецианский завтрак. Даже в оперу! И если нам повезет, к тому времени, когда дедушка поправится, одна из нас найдет себе мужа, мне исполнится двадцать один год, и вы сможете жить со мной.