Ловко обогнув навязчивых продавцов, Чейз пошел вдоль полок, уставленных ярко раскрашенными игрушками. Мара шла следом, не понимая, что он здесь делает. Об игрушках она не знала ничего. Меж тем Натаниэль шел прямо к игрушечным поездам, расположенным в дальнем конце отдела.
Мара остановилась рядом. Она смотрела, как Чейз вытягивает из кармана пиджака очки и надевает их. Затем он поднял один из локомотивов и внимательно его осмотрел.
– Не то, – прокомментировал он. – Хорошая конструкторская работа, очень высокое качество изготовления, но все это чертовски дорого.
– Но почему вы сказали «не то»? – спросила Мара.
– Он на пару. Когда такой поезд едет, он всюду оставляет капли. С паром решение неудачное, – ставя на место локомотив, заметил Натаниэль.
Взяв другую модель, он повертел ее в руках.
– Понятно, – сказал скорее сам себе Натаниэль. – В общем, жалкие у тебя поделки, Эйдриан.
– Это один из поездов вашего брата? – нахмурилась Мара. – Но выглядит неплохо. Что не так?
– Все. Эту конструкцию разработал еще мой дед. Все устарело. – Натаниэль провел пальцем по крышке котла. – Они используют очень дешевую жесть, плохо приклепывают детали котла. Окрашено красиво, но через несколько недель эта вещь развалится.
Чейз поставил модель, отступил назад и принялся изучать еще несколько локомотивов производства «Чейз тойз». Ни один из них не был сделан качественно. Исследовав эти модели сама, Мара согласилась.
– Не имеет смысла использовать такие низкокачественные материалы. Это не окупит себя.
Натаниэль мрачно усмехнулся.
– Эйдриан полагается на репутацию «Чейз тойз», но о качестве не заботится. Любой конкурент обойдет его. Одним из этих конкурентов буду я.
Черты лица Натаниэля внезапно стали жесткими, и Мара от этой неожиданной метаморфозы почувствовала холодок.
– Почему вы настроены конкурировать со своим братом? – задала она мучивший ее вопрос.
Руки Натаниэля внезапно застыли над одной из игрушек и заметно напряглись. Мгновение спустя он ответил:
– Я всегда мечтал делать игрушки. Эйдриан также их делает. Конкуренция неизбежна.
Чейз поставил игрушку и сделал шаг вправо. Мара же застыла на месте, пораженная той решимостью, которую увидела в его глазах.
– О! – сказал он, глядя на нее и улыбаясь. – А вот это нечто интересное.
Он улыбался ей все той же обаятельной улыбкой, и Мара гадала, была ли та тень, которая прошла по его лицу несколько минут назад, явью или ей это только показалось.
Натаниэль с благодарной улыбкой изучал другие поезда, стоявшие совсем рядом.
– Немцы знают, как делать игрушки. Обратите внимание на проработку деталей. И качество выдающееся. Уверен, лет через десять они станут нашими главными конкурентами.
Мара сомневалась, что через десять лет они вообще останутся в бизнесе, но промолчала. Она тихо шла за ним и смотрела, как он осматривает каждую модель поезда.
Когда осмотр был окончен, Чейз снял очки и положил их в карман.
– Теперь, когда мы видели все, что предлагают конкуренты, вы можете сказать свое мнение. Что отличает наш поезд от этих?
Мара беспомощно посмотрела назад, где стояли игрушки.
– Я мало смыслю в поездах.
– Откройте же глаза. Мыслите шире, Мара.
Она подняла на него взгляд. Чейз явно ждал ее ответа. Мара вздохнула, сказала еще раз, что не знает, но тут как током ее ударила идея.
– Ни один из них не является электрическим!
– Верно, – кивнул он. – Что еще?
Она снова посмотрела на поезда.
– Ни один из них не имеет в комплекте рельсов. – И, уже уверенно глядя на Чейза, добавила: – Они ездят по полу.
– Точно. А что это означает?
Мара зрительно представила себе сложный и тщательно проработанный поезд Чейза.
– Это означает, что нет станций, мостов и других причудливых деталей.
– А если бы вы были ребенком, с каким поездом вы бы охотнее стали играть? – спросил Натаниэль уже у лестницы.
– Стойте! – воскликнула она, ускоряя шаг, чтобы догнать его. – На днях, когда Майкл и Перси были там с вами на третьем этаже, я видела те части, разбросанные по полу. Майкл сказал, что эти жестяные секции соединяются вместе в определенной форме.
– Помню, – заметил Натаниэль. – Но почему вы решили, что эту форму придумал я?
– Ясно, дети сами могут соединять эти части так, как им хочется! – пораженная внезапной догадкой, воскликнула Мара. – Дети могут создавать свои собственные миниатюрные железные дороги, – подвела она итог, остановившись.
Натаниэль замер у самой лестницы и, обернувшись, взял Мару за талию. Он со смехом кружил ее и восклицал:
– Да, да, да!
Она схватилась за его широкие плечи, и ее смех вторил ему. Вывешенные ткани смешались в одно разноцветное пятно. Голова приятно закружилась. Мара сосредоточила взгляд на лице Чейза, и весь бешено вращающийся мир куда-то отступил. В этот момент она почувствовала внутри себя что-то давно забытое и потерянное. Вот она, надежда!
Комната медленно прекратила вращаться. Мара почувствовала, как опускается вниз по мускулистому телу. Наконец ее ноги коснулись пола. Мара чувствовала под пальцами мускулатуру его плеч, его сильные руки сжимали ее талию… Предплечьями Мара упиралась в грудь Натаниэля. Поток новых ощущений лавиной промчался через нее, оставляя после себя холодок легкого опасения.
Неожиданно она обрела способность видеть, и с ужасом осознала, что они находятся в отделе тканей. Она решительно сделала шаг назад и отвернулась, неожиданно заметив испуганные взгляды трех тучных продавщиц.
Румянец разлился по щекам Мары, она обошла Натаниэля и бросилась к выходу. Чейз следовал за ней в шаге от нее. Не оборачиваясь, Мара вышла наружу и стала ждать кеб. Тут Натаниэль коснулся ее руки, заставляя повернуться к нему.
– Мара, теперь вы понимаете, что я пытаюсь создать?
– Я хочу вернуться, – подчеркнуто сухо сказала она, освобождая руку. – Мне необходимо закончить работу.
– Хорошо, – вздохнул Чейз.
Глава 9
У Мары были свои маленькие традиции, которые не менялись многие годы. Всю свою самостоятельную жизнь по воскресеньям с утра она принимала ванну, вытиралась свежим полотенцем, надевала все чистое. Одной из немногих радостей жизни для нее было душистое мыло с сиреневым маслом. Еще по воскресеньям она посещала прачечную, чтобы забрать чистое белье. Затем она развешивала его в своей комнате и к десяти часам уходила в кабинет.